Мы с Дашкой обалдело переглянулись. События этой недели и без того, можно сказать, отплясывают камаринского, а тут еще такой вот искрометный поворот.
– Какой Француз? – прикинулся я шлангом. – В новостях ничего не передавали.
– Ой, не надо! – возмутилась искушенная моя собеседница. – Надеюсь, вы еще не запродали материал «Московскому комсомольцу»? Мы заплатим больше.
Дарья даже послать ее не могла, поскольку не в состоянии была вымолвить ни слова.
Я отчеканил:
– Карты на стол, Зоя. Кто вас навел на меня?
Ответ ее прозвучал торжествующе:
– Информатора не выдаем. Вы знаете правила.
– Да какой там информатор! – выстрелил я вслепую. – Анонимный звонок небось?
Выстрел, похоже, попал в цель.
– Без комментариев, – буркнула она после заминки. – Ну как, поработаем?
– А то! – согласился я с энтузиазмом. – Вот только выясню, что к чему. Что за Француз, откуда ноги растут… Спасибо за горячую тему. Уж я на след выйду, будьте уверены.
Дашка беззвучно рассмеялась.
А в голосе Зои прозвучало смятение:
– Погодите. Глеб… Слушай, ты правда ничего не знаешь?
– Не важно, Зоя. Через день-другой я узнаю столько…
Помянув мою мать, она отключилась.
Я метнул трубку на диван.
Дашка прокомментировала:
– Ни фига себе! Уже круги пошли.
Я ткнул пальцем в свой автопортрет:
– Вот что бывает с Мангустом, нарушающим заповеди. Сидел бы под пальмой, ел бы финики.
Дарья развернула меня к себе.
– А я?
– А ты вытаскивала бы косточки у меня изо рта.
Подумав, Дашка мотнула «конским хвостом».
– Сядем под другую пальму, под кокосовую. Они без косточек.
– Мысль, – кивнул я, глядя в окно.
Сгущались сумерки, по стеклу ползли дождевые капли. Город со своими болячками и неурядицами готовился к ночи.
Дашка встала передо мной:
– Про что морщишь лоб?
– Осталось одно дело.
– Какое?
Я взял ее за руку.
– Пойдем, тебе понравится.
Мы вышли из квартиры под дождь. Дашка следовала за мной, не задавая вопросов. Лишь когда садились в «жигуленок», вздохнула:
– Долгий день, долгие хлопоты.
«Жигуленок» наш понесся по улицам, на которых кое-где зажглись фонари, кое-где не зажглись, а где-то вообще отсутствовали. Увы, Стив Пирс, такова жизнь, от которой ты учил меня держаться подальше.
У дома Сычихи фонари горели. Вокруг были густо припаркованы автомобили, но ничего похожего на бежевый «Чероки». Впрочем, здесь могли оказаться и другие враждебные объекты, атакующие и просто следящие. Однако в их реальности я сильно сомневался. Следить за домом капитана Сычовой смысла не имело ни бандитам, ни коллегам из МУРа. Как-никак она профессионал и, козе понятно, сюда не сунется. А если кто-то вздумал все же перестраховаться, что ж… с ним я решил особо не церемониться. Как говорится, гулять так гулять.
Из-за дождя у подъезда было безлюдно. Дашка поежилась:
– Здесь она живет? Так себе домик.
Дверь подъезда, разумеется, распахнулась перед нами сама.
– Прошу, – пропустил я вперед жену.
Дарья продолжала допытываться:
– Ну и зачем? Какое у нас тут дело?
– Не здесь же, – ответил я. – В квартире, конечно. Давай по лестнице поднимемся: мало ли.
– Ждем сюрпризов? – встрепенулась Дашка.
– Всегда, – кивнул я. И как в воду смотрел.
На сей раз это оказались подростки. Когда я, опередив Дарью, бесшумно ступил на лестничную площадку, они возились с дверным замком. Трое пацанят лет четырнадцати. Увлеклись так, что даже караул не выставили. Я покашлял – они подскочили. У одного из рук выпала отвертка и звякнула о кафель. Двое сиганули по лестнице вверх. Третий замешкался, и я поймал его за ухо.
– В этом подъезде живете, щенки? – Я дернул за ухо. – Своих же соседей чистите?
Он заканючил ломающимся баском:
– Пусти, козел! Она не сосед, она мент!
На площадку поднялась Дарья и задиристо уточнила:
– Кто мент – я мент?
Пытаясь вырвать ухо из моих пальцев, пацан верещал:
– Не вы мент, а Сычиха! Пусти, гад! Брата позову – он тебя уделает!
Уж само собой. Чуть что – они стращают братом, реальным или мифическим. На таких шпанят я в своей школе насмотрелся и потому ухо его отпускать не спешил.
– Откуда знаешь Сычиху?
– Ее все знают, она из МУРа! Уй, больно!
Мы с женой переглянулись. Терять на него время было бессмысленно.
– Что с ним разговаривать? – Дашка подняла с пола отвертку. – Дай-ка я глаза ему выколю.
– Выкалывай, я держу.
Актерские способности Дашки значительно превосходили мои. Когда она шагнула, свирепо нацелив отвертку, горе-взломщик заорал как резаный. И что знаменательно, никто из соседей носа не высунул. Дашка с отверткой наперевес сделала еще шаг, а я, по оплошности как бы, упустил ухо нашего фигуранта. Пацаненок чесанул по лестнице, словно джейран по каменистым склонам. И где-то вверху за ним захлопнулась квартирная дверь.
Дашка положила отвертку на подоконник.
– Преступность вроде понизили.
Я кивнул:
– Причем существенно.
– Во всяком случае, они теперь не сунутся.
– В ближайшую неделю.
Глаза жены выражали недоумение.
– Ни фига не понимаю. Казалось бы, они должны за версту обходить дверь капитана МУРа…
– Именно «казалось бы», – вздохнул я. – Нестабильность общества напрямую коррелирует с непредсказуемостью поступков его так называемых граждан. Понятно я выражаюсь?
Дарья хмыкнула:
– Вполне. Теперь, значит, мы сами вломимся в эту квартиру?
– Не вломимся, а войдем деликатно. – Я указал рукой на дверь, и та беззвучно отворилась. – Милости прошу.
Дашка вошла, озираясь. Я прикрыл за нами дверь. Свет включать не стал: мерцания уличных фонарей вполне хватало, чтобы сориентироваться. Дарья с любопытством прошлась по комнате и кухне.
– Вот, значит, как живет супермент.
– Даш, мы не на экскурсии. – Я взял с кровати красавицу-куклу. – Надо отвезти эту леди хозяйке.
Глядя на куклу, Дашка остолбенела. Затем посмотрела мне в глаза:
– Мы за ней сюда приехали?
– Догадался, Штирлиц, – улыбнулся я.
Но Дашка не улыбалась.
– Странно, что я тебя до сих пор не съела.
Мы покинули квартиру столь же бесшумно, как вошли. Мелкий дождь не прекращался, и Дашка обнимала куклу, чтобы та не промокла.
В «жигуленке» я включил зажигание, и мы, выполняя миссию, понеслись к Сычихе на явку. С королевским величием кукла восседала на коленях жены. Транспорта было не густо, и я легко в нем лавировал.
– Что-то двойников не видно, – зевнула Дашка.
– Соскучилась? – усмехнулся я. – Не переживай: Внушатель нас не оставит.
