– Если я приведу к Мальо одного из этих детишек, дело повернется по-другому.
– Никто не поверит, что ребенок способен на такие убийства.
– Но если найдется достаточное количество людей, видевших, как эти чудовища вертелись возле дома, полиция может и поверить.
– Флойд, пожалуйста, думай головой, а не чем-то еще, – посоветовал Кюстин, явно встревоженный. – Эти твари в городе, они не привлекают внимания и, похоже, изо всех сил стараются прикончить любого, кто хоть как-то связан со Сьюзен Уайт. Теперь и нас троих в том числе.
– То есть это уже наше личное дело, – ответил Флойд.
– Дружище, оставь! Бросай все и улетай с Гретой в Америку.
– Рано. Как я уже сказал, у меня встреча с сестрой Уайт.
– Ты играешь с огнем.
– Нет. Я играю с единственной зацепкой, оставшейся в нашем деле.
Кюстин бессильно навалился на стену:
– С тобой просто невозможно спорить!
– Ты бы для меня сделал то же самое.
– Что лишь подтверждает: у нас обоих проблемы со здравым смыслом.
– По-моему, его ценность сильно преувеличена, – улыбнулся Флойд.
– Ты уж осторожней, – посоветовал Кюстин. – Эти детишки – сущие бесы. И сестрица может быть столь же опасной.
В девять часов следующего утра Флойд наблюдал, как в офис заходит Верити Ожье. Косой свет, падающий сквозь прикрытые жалюзи, освежал ее сбоку, отрисовывал электрически ярко, серебристо каждый изгиб тела, каждый локон. Она была в деловом костюме, темном в полоску, и в туфлях на низком каблуке. Если и пришла в шляпке, то, должно быть, оставила ее за дверью. Ее ровно разделенные пробором прямые светлые волосы на самых кончиках вились, будто передумав в последнее мгновение доставать до плеч. Эти кудри напомнили Флойду китовые фонтаны на старинных голландских литографиях. У нее были очень тонкие брови, и казалось, выражение лица меняется каждую секунду – от спокойного к напряженному, хмурому и обратно.
Девушка успела усесться без приглашения, когда до Флойда дошло, что она вовсе не похожа на Сьюзен.
– Я прошу прощения за беспорядок в офисе, – указал он на неаккуратные стопки второпях собранных бумаг. – Кое-кто решил, что тут нужно все перетасовать.
– Не стоит извиняться, – сказала сестра Сьюзен, укладывая сумочку на колени. – Я очень благодарна, что вы согласились встретиться со мной так скоро. – Она посмотрела хозяину офиса прямо в глаза. – Мистер Флойд, я понимаю, что все это очень необычно.
– Да в убийствах вообще мало «обычного». Примите мои соболезнования. Должно быть, вам сейчас очень тяжело.
– Да, нелегко. Но хочу сказать, что наши отношения со Сьюзен оставляли желать лучшего.
– Семейная ссора?
– Нет, все не настолько драматично. Мы не очень дружили с самого начала. Ведь мы сестры лишь наполовину. Ее отец умер еще до моего рождения. Она старше меня на четыре года. Кажется, немного, но для детей это будто разные миры. Сьюзен мне всегда казалась взрослой.
– А позднее, когда вы обе повзрослели?
– К тому времени, наверное, разница сгладилась, но Сьюзен проводила мало времени дома. Она всегда увивалась за ребятами. Жизнь в городке-невеличке наскучила ей до полусмерти.
– Заросль, Дакота, – проговорил Флойд, кивая.
Она посмотрела то ли с удивлением, то ли в замешательстве:
– Так вы знаете этот город?
– Знаю лишь о его существовании, и то благодаря бумагам из коробки, переданной домовладельцу вашей сестрой. Странно, я посмотрел в справочнике и не нашел город с таким названием.
– Значит, его нет в справочнике. Мистер Флойд, уверяю вас: он существует. Если бы он не существовал, мне было бы крайне трудно объяснить, где прошло мое детство. У вас есть пепельница?
– Наверное, городок-замухрышка, – заметил Флойд, протягивая пепельницу.
– Что вы! Дорасти до замухрышки – его заветная мечта!
– А-а, даже так. Понимаю, отчего вашей сестре захотелось уехать. В таких местах чувствуешь себя будто в тюрьме.
– Простите за вопрос, но вы откуда сами? Я ведь не знаю даже вашего имени.
– Галвестон, Техас. Мой отец был матросом на торговом корабле. Я в шестнадцать лет уже плавал на траулере.
– И доплыли до Парижа? – произнесла Ожье, выдув струю дыма. – Надеюсь, вы были не штурманом?
– Я был и штурманом, и радистом, и еще много кем, пока не решил, что музыка интересней рыбы. Когда мне исполнилось девятнадцать, я узнал, что Париж – самое лучшее место для будущего музыканта. Особенно если он американец. Сидней Беше, Бейкер, Гершвин – все они побывали в Париже. Так что я купил билет до Марселя и отправился делать себе имя. Я высадился в тридцать девятом, за год до того, как танки покатились в Арденны.
– И?..
– И все еще делаю себе имя. – Флойд усмехнулся. – Серьезные амбиции я бросил уже через полгода. Но еще играю – в качестве хобби – и временами делаю на этом больше денег, чем на детективной работе.
– От рыбака до частного детектива – расстояние немалое. Как вы проделали этот путь?
– Не быстро. Но у меня уже на старте было преимущество. Моя мать француженка. И были бумаги, это подтверждающие. Когда немцы разворачивали войска на границе, во французской армии не хватало солдат. Правительство наконец очнулось и поняло, что страну вот-вот оккупируют, и оно не слишком интересовалось в ту пору, кого пропускает через границу и кому дает гражданство.
– И вы восполнили нехватку солдат?
– Я обещал, что серьезно подумаю об этом.
– И?..
– Я подумал и решил, что нет резона сидеть и ждать, пока бомбы с «юнкерсов» разнесут меня в клочья. Есть занятия куда приятнее.
Ожье раздавила прикуренную сигарету в пепельнице.
– И к вам не пришли с повесткой?
– А некому было приходить. Правительство удрало из Парижа, в городе заправляли гангстеры. Одно время всерьез казалось, что немецкое вторжение будет успешным. Но в кои-то веки ужасная погода оказалась нам на пользу, и немецкие танковые дивизии завязли в Арденнах. А когда мы поняли, что они встали мертво, то послали против них бомбардировщики.
– То есть все висело на волоске. Тут поневоле задумаешься, что случилось бы, если бы немцы не застряли.
– Может, было бы не так уж и плохо. Немцы навели бы порядок. Что же касается меня, то я не прогадал. Тогда здесь хватало грязной работы. И человек, свободно говорящий и на английском, и на французском, способный сойти и за англосакса, и за француза, пользовался спросом.
– Могу себе представить.
Флойд махнул рукой, словно пренебрежительно отбрасывая годы жизни.
– Я стал телохранителем и шофером у местного гангстера. Узнал многое, о чем и не догадывался. Обзавелся связями. Когда конкуренты прикончили босса, я удачно отошел от этих дел и стал хозяином дышащего на ладан маленького детективного агентства.
– Наверное, в вашей биографии должна быть и следующая глава, в которой вы глава огромного, преуспевающего детективного агентства с отделениями по всему миру?
– Может, я и напишу ее через пару лет, – невесело проговорил Флойд.
– Мистер Флойд, мне нравится ваше отношение к жизни. Вы уж точно не считаете, что жизнь обязана содержать вас.
– Да, не обязана. Мне случалось играть с лучшими в мире музыкантами. И я видел, как им платили за концерт бутылками медицинского спирта, а они лакали его и слепли. Пока есть крыша над головой, мне обижаться не на что. Детективный промысел не сделает меня и моего партнера Кюстина богатыми, но так или иначе нам удается сводить концы с концами. И выживать вот уже сколько лет.
– Боюсь показаться неделикатной, но я пришла как раз поговорить о вашем промысле. Точнее, об одном деле, за которое взялось ваше агентство.
– А я все думал, когда же подойдет к концу наша светская беседа. Жаль, что так скоро, – я начал получать от нее удовольствие. Вы хотите получить то, что оставила Сьюзен?
Ожье не скрывала радости:
– А, так оно у вас. Я серьезно забеспокоилась, когда узнала, что случилось с хозяином дома.
– У меня лишь коробка с документами, которые Сьюзен доверила старику на хранение. Больше ничего нет. И это чистое везение, что месье Бланшар успел передать документы мне.
– Зачем мистер Бланшар это сделал?
– Он думал, что содержимое может пролить свет на причину смерти Сьюзен. Старик почти не сомневался в том, что ее убили.
– Понимаю, почему он так думал. – Ожье вздохнула. – Но это не было убийством.
– Откуда вы знаете?
– Я знаю сестру. Я уже говорила, что близки мы не были, но я знаю ее достаточно, чтобы не удивляться случившемуся.
Флойд выдвинул ящик стола, достал коробку, поставил между собой и гостьей, затем снял крышку, чтобы Ожье могла заглянуть внутрь.
– Продолжайте, пожалуйста.
– У Сьюзен были проблемы. Даже когда она жила дома, постоянно впутывалась в неприятные истории. Любила приврать, говорила людям то, что было для нее выгодно.
– Как и добрая половина человечества.
– Но беда в том, что Сьюзен не знала удержу. Мистер Флойд, она была фантазеркой, жившей в придуманном мире. И с возрастом самообман усугублялся, принимал все более тяжелую форму. Это одна из причин, по которым мы с ней так и не сошлись. Слишком уж часто приходилось слушать ложь.
