– Слушаю, дорогой! – Кузбасс весь расплылся, его напряжение вмиг сменилось довольной миной.
– А почему ты нам вдруг решил впулить ЭТУ тему? А другие что? В отказке?
– Да ты что, бравый, я других тоже навострял. Ходили. Снимали видео. Только недалеко, недолго и скучно. Драйва ноль. Один мат в эфире, природа, да крысы с собаками. Что за киношка с этого?!
– Ясно. Тогда вот вопросик еще. Ты, Спилберг, с чего решил, что мы, в рейде находившись, вернемся сюда, да и вообще живыми останемся вместе с твоими побрякушками дорогими? У нас цель – Туманск, а оттуда на АЭС. Нам крюки писать по Зоне этой несподручно и некогда. Сечешь?
– Так Оку понятно, что вы срулите по своим делам военным и маршруту. Если, конечно, ваще дойдете! Я и этот случай предусмотрел. Коли сюда не попрете, то на КПК мне скинешь, офицер, письмецо. Типа так и так, свои дела поделали, валим на АЭС. Там, у Большой Ограды у меня схрон имеется, я тебе сброшу его координаты. В нем оставите мои цацки. По чесноку все. Мои люди позже заберут нарочными либо попутчиками. Лады?
– Принято, боссо. Ну, и у меня условие. Собираешь нас в дорогу дальнюю, сложную. Никаких фокусов, Кузбасс. Ни маячков, ни прослушек. Ни паленых пайков. Оружие нам не надо, а патронов, какие скажу, уж отсыпь, не скупись. Гранаты, аптечки, дозиметры, ПДА. На КПК нам закачай обновку по Зоне последнюю. Постирать нам одевку нашу надо, посушить. Ясно?
– Понял, офицер, тебя. Сделаю, – бармен потер руки.
– И еще. Дашь двух отмычек. Нормальных только. Толковых. И Бродягу мы забираем…
– Бродягу-у? Зачем он вам хворый нужен? Обуза же.
– Надо, значит. Все пучком. Доктор наш его сейчас в норму приведет. Ему это как дважды два. Спец. Вон, уже колдует над ним. Поставит на ноги сталкера этого, как пить дать. Уж сильно хорошо о нем Корсар отзывался, хвалил, печалился. А друг моего друга – мой друг! Не бросим тут подыхать.
– Так он ваще-е никакой. Какой с него ходок?
– Ничё. Оклемается. Выдюжит.
– Как, кстати, там Корсарушка? Привет не передает нам, старым друганам?
– Какой привет, если мы случайно в телепортал этот сиганули! За «чехом» этим, чтоб его. Ниче, щас попрет у нас ишаком вьючным. Бродягу пускай тащит. Ну, все вроде?
– Ага. Ну, по рукам, армия?! – Кузбасс протянул ладонь.
– По рукам, САМ СЕБЕ РЕЖИССЕР. Смотри, не мути мне только! – Никита пожал пухлую волосатую руку Кузбасса.
Они направились к центру заведения, на ходу обсуждая провиант, амуницию и все, что относилось к сборам.
Истребитель напомнил торговцу о боеприпасах, большей частью картечных и раритетных, к оружию Второй мировой, что они нашли в схроне бастионовского коллекционера. У Кузбасса, судя по всему, в закромах бара имелось вообще все что душе угодно, потому что он заверил, что патроны скоро будут. К ППШ и РПД-42, а к МР-40 нет запасов. Редкость.
Сгодилось и это. Получив кучу ЦУ, Кузбасс рванул выполнять их, суетливо ковыляя на коротких толстых ногах, но уделил минуту объекту всеобщего внимания.
В центре зала, где еще недавно гуляли сталкеры и военные, теперь на кушетке, сооруженной из длинного обеденного стола, капитан Полозков делал операцию Бродяге. Именно, операцию.
Вколов больному наркоз из своих запасов, военврач оголил его туловище, сделал скальпелем надрез. Чуть ранее он поставил диагноз, провел осмотр и дезинфекцию, подготовил инструмент, пациента. Ему сноровисто помогали два сталкера: суетились с примочками, тазами и удерживали Бродягу, потому что наркоз был местный, а диагноз печальный.
– Док, что с ним? – спросил подошедший майор, встав в шеренгу глазеющего народа.
– Черви, – шепнул кто-то.
– Да ну?!
– Паразиты, – сообщил Полозков, проводя привычные манипуляции руками и инструментом, не оглядываясь ни на что больше, – чужеродные живые тела внутри ЖКТ больного. Прогрессирующие. Достаточно приличных размеров. Я их ощущаю пальпацией. И это не есть хорошо.
– Охренеть! – Никита поморщился от услышанного, а затем и увиденного.
Военврач не успел довести скальпелем по коже больного и взять зажим, как из разреза в области живота Бродяги с ручьями крови, желчи и слизи вырвались наружу какие-то веревки. Сначала разведчику показалось, что это вылетели кишки сталкера, такие же чёрно-красные, кое-где желтоватые, все скользкие и длинные, будто веревки или шланги.
Народ отпрянул, матерясь и ахая.
– Писец! – вырвалось у Никиты, когда он понял, что это живые существа, черви, паразиты размерами как полуметровые шнурки от «берцев».
– Мля-я. Так это ж аскариды, е…ть их в … – крикнул один из отпрянувших от стола сталкеров.
– Точняк, они. Во-от ёп-п, – подхватил другой.
– Атас!
Полозков ловко поймал рукой в резиновой перчатке одну аскариду и смахнул на пол вторую. Из раны замычавшего от боли Бродяги на край стола и на пол хлынуло полдесятка этих тварей. Они хаотично извивались, брызгая вокруг багряными каплями, клубились, дергались в конвульсиях в стороны и вверх, словно змеи.
– Осторожно.
– Бей их, тварей!
– Дави падлу.
Военврач прильнул к ногам больного, прижимая его к столу, потому что один из помощников испуганно отскочил.
– Держи его. Живей.
Бродяга дернулся и замер. Двое сталкеров снова обхватили его, Доктор освободился, продолжая держать агонизирующую аскариду.
– Быстро бутылку мне или банку, – бросил он в толпу.
Ему тотчас протянули тару из-под водки, в которую он тут же запихал паразита. Подали пробку, заткнули.
Остальных раздавили каблуками и табуреткой.
– Ни хрена себе, сказал я себе! – Никита сглотнул и попытался помочь Доктору, но тот вежливо оттолкнул его.
– Проверю ЖКТ, чтобы не остались личинки, и уберу остатки их инкубации, – констатировал медик и принялся прочищать внутренности больного.
– Что такое ЖКТ? – спросил кто-то за спиной.
– Желудочно-кишечный тракт, неуч, – ответил другой.
– Иди ты.
Дальше реалити-шоу кончилось, смотреть было нечего. Одни ковыряли мертвые змеиные тела аскарид на полу, другие кинулись опохмеляться или успокаиваться новыми порциями алкоголя. Кузбасс с Творогом отправились готовить спецназ к рейду, стаскивая в одну каморку все необходимые припасы. Военврач занимался чисткой, дезинфекцией и зашиванием раны больного, предварительно засыпав внутрь какой-то порошок, а в вену вколов стероид.
Кэп и Орк по приказу командира отправились в душевую мыться и стирать обмундирование. Сам Никита подошел к Ахмаду.
– Ну, и чего ты пялишься, орел горный? Какой ты орел, если зайцем бегаешь то по горам, то от нас здесь? Еще раз тебе, Ахмад, говорю – никто тебя не тронет. Мы не собираемся стрелять или судить тебя. Пусть твой Аллах тебя судит или родня. Здесь ты нам нужен как помощник и допсила. Никаких претензий, ничего личного. Даже Кэп тебя не трогает, не мстит. Видишь же?! Еще раз прошу: угомонись, остынь, не дергайся. Стань ты уже, наконец, если не товарищем, так звеном цепи, сподвижником в этом рейде. Ты можешь просто оставаться человеком? Помогать всем и просто существовать в этом мире?
