— Почем ты даже не попробовал подойти ко мне? Хотя бы раз? — прошептала она, вновь утыкаясь лицом в его грудь.
Андрей шумно вздохнул. А что на такое ответишь? Правду? Да он, вроде, все сказал…
— Знаешь, когда ты не взял меня в команду. Ну, там, на площади… Я тебя возненавидела. Ты показался мне самоуверенным болваном, которому просто случайно повезло и он начал кичиться этим везением… Потом, когда ты предложил мне место в команде, я решила: он меня наконец-то разглядел и решил затащить в постель. Ты же совершенно точно был самоуверенным болваном, я это знала, сразу поняла… а они всегда старались поступить со мной именно таким образом. Но мне некуда было деваться: на переход в Валкер я потратила свои последние креды. Куда идти и что делать дальше, я даже не представляла… — Она замолчала и как-то очень трогательно потерлась о его плечо своим аккуратным и очень изящным носиком. А затем странно потянула воздух и… блаженно зажмурилась. Андрей же едва удержался от того, чтобы не отскочить. Потому что от него точно вовсю несло потом. После тренировки-то… Эстилен, между тем, продолжила:
— А потом я увидела, что ты вовсе не самоуверенный болван. Что каждый день ты просто умираешь в тренировочном покое, раз за разом отрабатывая связки, работая клинком или заучивая все новые и новые либо досконально отшлифовывая старые формы хасса. Что, даже придя в блок совершенно без сил после собственных тренировок, ты, полежав другой, буквально поднимаешь себя за шиворот и снова волочешься в тренировочные покои, чтобы тренировать других. Несмотря на то, что они, часто, не очень-то и хотят этого. Но ты заставляешь их, потому что знаешь — это вопрос выживания. И что все те, кто сейчас вопит: «А на хрена мне нужна эта форма, если у нас лечила в команде?!», когда-нибудь останутся живы только потому, что ты их научил, натренировал, заставил…
Андрей тихо выдохнул. Ошеломленно. Черт, вот надо было провалиться в самую большую задницу Вселенной, чтобы встретить девушку, которая способна оценить не брутальную внешность, не зримые атрибуты успеха типа машины, квартиры, часов «Ролекс» или, там, даже «Вашерон Константин», а упорство и волю. Эстилен же снова подняла голову и ожгла его напряженным взглядом.
— Ты меня любишь?
Землянин сглотнул. Но… решился-таки ответить честно:
— Я-а-а-а… я не знаю. Мне кажется, что да. То есть нет… я тебя, наверное… боготворю. Мне страшно хочется быть радом с тобой, иметь право касаться тебя, гладить по волосам, целовать… но я не уверен, что все это любовь. Я ведь и не любил никогда по-настоящему. Разве только давно-давно, когда был еще ребенком. Но я точно знаю: такого, как с тобой… как к тебе, у меня пока еще не было ни с кем.
— Пока этого достаточно, — улыбнувшись, произнесла кларианка, а затем повернулась и, взяв его за руку, уверенно повела за собой в сторону его же спальни. Ну, прям как телка за веревочку.
Войдя внутрь, она развернула Андрея лицом к себе и буквально впилась ему в губы. Землянина будто пробило током, причем такой силы, что он едва не вскрикнул. А Эстилен мягко толкнула его на постель, а сама шагнула назад и подняла руки к застежкам своего комбеза. Андрей замер на постели этакой соляной статуей, кларианка же одним движением выскользнула из комбеза, под которым ничего не было…. дотронулась левой рукой до узла волос, после чего они сразу же обрушились вниз, не скрыв, а, скорее, обвив, окружив или даже проявив ее великолепную фигуру на фоне этого золотого водопада…. а затем тихонько запела странную тягучую мелодию, одновременно начав переступать своими великолепными ногами и вскидывая руки в невероятном, завораживающем танце. Землянин вздрогнул, судорожно сглотнул. Вот черт, его пробило на такую эрекцию, которой он не чувствовал с тех пор, как последний раз виделся с Тишлин… Тишлин! Она же тоже была кларианкой! Да черт возьми, почему кларианки действуют на него так убойно?! Или они так действуют не только на него… Эстилен же шагнула к нему и, опустившись на колени, принялась, не прекращая петь, расстегивать его комбез. А потом взорвалось Солнце…
— Что случилось? — спросил землянин, быстрым шагом входя в бар, в котором уже собралось большинство бродников из его команды.
— Прорыв, лидер! — тут же доложил Гравенк, уже бывший здесь.
— Где? На нашем участке?! — вскинулся Андрей.
За каждой из групп бродников был закреплен участок периметра, на котором они должны были оказывать помощь страже в случае атаки тварей Кома. Ну, если, конечно, команда в этот момент находилась внутри поселения. Но график закрепления участков периметра был величиной динамической и корректировался каждые ски. Так что ни один участок периметра не мог остаться без поддержки, даже в случае ухода в рейд той или иной команды.
— Нет, — невозмутимо отозвался его заместитель. И со столь же каменной рожей уточнил: — У нас по боевому расчету уже почти саус нет своего участка. Мы в резерве. Но подняли всех. Я думаю, что… — Но закончить он не успел. Потому что Андрею (который слегка покраснел от того, что, после всего произошедшего вечером и ночью, у него из головы совершенно вылетело: после возвращения из рейда в столь потрепанном виде их команду старались не ставить на усиление конкретного участка, а держать в резерве) в этот момент со всей дури засветили по спине прикладом.
— С дороги, нищеброд! — раздраженно прорычали сзади. От удара землянина немного повело, а затем… следующий удар тяжелого приклада не просто не попал по его спине, но даже и не был закончен. А следующими словами, произнесенными столь наглым нападающим, были:
— А-а-а, пусти, су-у-у… пусти… а сво-о-о… ну все, я теб… а-а-а-а-ау-у-у… В
Землянин аккуратно извлек из ножен свой изрядно покоцанный клинок и аккуратным ударом выбил из кисти ударившего его бродника вытащенный тем одноручник. Это оказался тот здоровяк, который не так давно увивался вокруг Эстилен. Что ж, это даже к лучшему — у Андрея еще вчера чесались руки начистить ему все… хм… недостаточно блестящие части тела.
— Эй, паренек, отпусти-ка моего человека! — грозно пророкотало от двери. Андрей покосился в ту сторону. У двери стоял рослый бродник в дорогом комбезе «Прогл-5М», вооруженный тяжелым семиствольным комплексом «Ливень-11МЗ». Модификацию выдавали две ленточные подачи, тянущиеся со спины от контейнера с боезапасом, вместо одной у базового варианта.
— Этот человек сам нарвался, — спокойно отозвался Андрей, не делая ни малейшей попытки исполнить сказанное. Даже наоборот, слегка довернув взятую на излом руку здоровяка, отчего тот шумно выдохнул и заскрипел зубами, а потом и заскулил, не выдержав боли.
