Ознакомительная версия.
Можно было бы попытаться успокоить разъяренную кошку – если бы при той не было котят. Известно, что самая простая домашняя мурка, защищая потомство, может обратить в бегство медведя.
Что уж тут говорить о рыси!
Ник молча потянул собаку за ошейник – та не сопротивлялась, видимо, учуяла, что дело плохо. Даже лаять перестала.
А потом человек и собака, стараясь не поворачиваться спиной к семейству рысей, но и не сорваться на бег, пятясь, ретировались к берегу.
– Отчаливаем, Эл!
Дважды повторять не пришлось – через минуту они уже были на озере, и только тут Рона позволила себе обернуться в сторону берега и от души облаять недавнего обидчика.
Хищница, разумеется, и не думала их преследовать. Во-первых, рысь была сыта, во-вторых, котята были намного дороже, чем возможность свести счеты с какой-то там собакой. Но на берег рысь все-таки вышла и долго стояла, провожая лодку хриплым отрывистым мяуканьем, вероятно выкрикивая вслед обидные кошачьи оскорбления.
Опасные твари появлялись в поле зрения и до встречи с лесной кошкой, и после. Но все они – и птеродактиль, пролетевший высоко в небе, и ящер, прошедший в чаще темным вечером, когда Эллор и Ник сидели у костра, и хищные твари, которые (судя по шороху и неясным мыслеобразам, вспыхивавшим порой в голове Ника) подходили ночью довольно близко, – все они либо пребывали в хорошем настроении после плотного обеда, либо считали путников чем-то несъедобным, а то и ядовитым. Во всяком случае, в отличие от магической ловушки, с хищниками было гораздо легче – на людей они почти не обращали внимания.
После бессонной ночи на туманном берегу Рона вела себя благоразумно, стараясь постоянно держаться поблизости от хозяев, поэтому никаких неприятностей с местной фауной у нее не возникало.
День ото дня озерные протоки становились все длиннее. Наконец, в очередной раз сверившись с картой, Эллор заявил:
– Завтра выплываем к большой реке.
Карта вновь подтвердила свою правдивость. С утра, в очередной раз обогнув заросли камыша (только вместо черных «набалдашников» каждая камышина заканчивалась темно-лиловым соцветием), Эл и Ник увидели зеленовато-голубую гладь широкой реки.
Судя по карте, именно эта река должна была вывести их к морскому побережью, а уж оттуда до гор, где гнездились фениксы, было рукой подать.
– Плыть придется не так уж и долго, – сказал Эллор, в очередной раз сверившись с бесценным документом.
«И жить, наверное, примерно столько же», – мрачно подумал Ник, хотя вслух решил подобных мыслей не высказывать, дабы не накликать несчастья. Ведь фениксы вполне могут оказаться весьма злопамятными существами – да так, наверное, и есть. Впрочем, свой выбор Ник уже сделал: он должен убедить разумных птиц вновь переселиться в Сиреневые Скалы, иначе шансов выжить у земной колонии почти не останется. Когда начнется сезон дождей, для всяческой мерзости, живущей в скалах, наступит рай, и тогда…
А Эллора можно и оставить на побережье. Пусть присматривает за Роной, и если он, Ник, не вернется, он сможет прийти обратно.
Плыть по реке оказалось намного быстрее, чем по озерным протокам. Путешественникам благоприятствовали течение и ветер, который легко можно было поймать на середине реки. Впрочем, «легко» – это, знаете ли, смотря для кого. Для Эла, который водил еще на Земле дружбу со «штандартовцами», оно, возможно, было и легко. А вот Ник, увы, с парусом обращаться не умел, и, пытаясь правильно его поставить, пару раз едва не свалился в воду, а потом окончательно запутался в куске материи.
Вообще водное путешествие всегда закаляет, особенно если приходится попеременно сидеть на веслах – и не час-другой, катаясь на лодке в парке, а изо дня в день. Конечно, рабам и каторжникам на галерах приходилось еще хуже – но эта мысль утешала мало.
Со временем руки стали болеть меньше, а судно плыло всё быстрее по водному коридору, где крышей было небо, а стенами – лес, временами подходивший вплотную к берегу.
С едой проблем тоже не было – рыбы в реке водилось вдосталь. Несколько раз Ник охотился – в основном на молодняк крапчато-серых водоплавающих птиц, которых юноша прозвал «утками-поганками». Они и в самом деле походили на земных уток-поганок – по крайней мере, характерный хохолок на голове у этих птиц имелся. Но вот размерами взрослая «утка» вчетверо превышала земного гуся.
А вот мясо «уток» оказалось просто восхитительным.
– Как их назвали? – спросил Ник.
– Не знаю. – Эллор с удовольствием уплетал свою порцию. – Считай, что ты настрелял… кудяпликов.
Пока путешествие по реке пока что можно было назвать если уж не приятным речным круизом, то по крайней мере несложным туристическим походом.
Плохо было только то, что погода стала потихоньку портиться. Облака, затянувшие небо, постепенно густели, а потом разразились дождем.
Пока еще не очень большим.
Пока еще не слишком долгим.
Рона решительно не вылезала из-под тента, с любопытством наблюдая за каплями воды, разбивающимися о дно лодки. А вот Ник и Эл сильно вымокли. Менестрель ворчал, что в таких мерзких условиях о горячей пище придется, пожалуй, забыть. Ник только вздыхал в ответ, пытаясь разглядеть сквозь пелену дождя – это бревно покачивается на волнах перед лодкой или крокодилоподобная зубастая тварь ищет себе ужин?
Берега реки густо поросли непроходимыми кустарником, осокой и тонкими деревцами с листвой ядовито-зеленого цвета. Причалить было невозможно, и, когда путешественники наконец смогли отыскать хоть какое-то место для стоянки, уже сильно стемнело. Дождь постепенно стих, превратился в мелкую морось, которая живо напомнила Нику питерскую осень. Но, в отличие от города на Неве, здесь воздух был настолько пропитан влагой, что, казалось, в нем можно начать плыть.
Эллор вполголоса ворчал, проклиная дождь.
– Ну, у тебя хотя бы гитара в непромокаемом чехле. Так что благодари небо…
– И то верно… Хотя, – Эл посмотрел в затянутое облаками мутно-черное небо, – благодарить его особенно не за что.
Взобравшись на скользкий берег, они внимательно осмотрелись. Неподалеку обнаружилось высокое раскидистое дерево, густая листва которого могла бы защитить их от дождя. Под ним Ник и предложил заночевать, и менестрелю ничего не оставалось делать, как согласиться.
Повезло, что удалось отыскать более-менее сухие дрова – сломанные сучья, валяющиеся у подножия дерева. Так что спустя некоторое время путешественники наконец-то смогли обсохнуть.
Но когда озноб исчез – его сменил голод – уже следовало подумать об ужине.
Ник убедился, что костер случайно не погаснет, и отправился на рыбалку. Но первая же поклевка едва не сдернула его в воду. Леска натянулась и завибрировала, удилище выгнулось и тут же рванулось так, что Ник с трудом удержал его, вцепившись обеими руками. Ожидая, что леска вот-вот лопнет, юноша медленно пятился, подтягивая добычу к берегу.
Ознакомительная версия.
