Капитан Йамбе знал, что, вероятно, умрет вместе со своим «Перевозчиком». Йамбе уже стукнуло сорок семь лет. Это хороший возраст для капитана грузового судна: большинство коллег умирали гораздо раньше из-за несчастных случаев или разгульных ночей в портах. Йамбе пережил два серьезных крушения и Император знает сколько пьяных драк на стоянках. А когда, наконец, стал капитаном собственного корабля, понял, что теперь до смерти не вырвется из этой кабалы. Он задолжал слишком многим людям, чтобы суметь от них отделаться, и никогда не накопит достаточно денег, чтобы модернизировать свою потрепанную посудину.
По крайней мере, экипаж — три десятка людей, что занимали несколько жилых помещений вокруг обширного чрева корабля, — знал, на что идет. В огромных безвоздушных грузохранилищах лежало несколько партий промышленных товаров с Юрна: от запчастей к станциям слежения до лазружей массового производства, упакованных в деревянные ящики.
Помощники Йамбе были людьми жестокими и угрюмыми; возможно, они использовали «Перевозчик» для того, чтобы скрыться от правосудия. Но пока они выказывали хоть небольшое уважение к техноритуалам и знали, с какого конца подойти к гиперключу, капитана это не беспокоило.
Тесный и жаркий капитанский мостик «Перевозчика» провонял потом и машинным маслом. Йамбе с годами начал заплывать жиром. Теперь он плотно заклинивался в командном кресле и медленно пропитывал его потертую обшивку своим потом. На подлокотнике брякала полупустая бутылка юрнианского «Второго лучшего» — вонючего, но сильнодействующего спиртного, без которого капитан уже не мог уснуть. От холодного, ненавистного космоса, где капитан провел большую часть жизни, его отделяла лишь прозрачная пластальная полусфера — точно выпуклый глаз гигантского насекомого.
«Перевозчик» недавно выпрыгнул из варпа. Корабельный навигатор второго класса — костлявый и дерганый парень, выпускник одного из Нижних Домов, теперь мог несколько дней медитировать, чтобы подготовить следующий варп-прыжок. Навигатор был почти полным нулем в своей работе, зато плата Нижнему Дому за его услуги такой не казалась. Астропат Гелл обходилась не намного дешевле, но она хоть имела какое-то представление о том, что делает.
Йамбе ненавидел космос и потому не мог отвести от него взгляда. Капитан знал, что в один из дней космос ворвется и убьет его — и это случится, как только Йамбе ослабит бдительность. Однажды ему довелось оказаться в нескольких сантиметрах от жесткого вакуума и увидеть, как друзья выворачиваются наизнанку в пробоине корпуса. Это было давно, еще когда капитан мог позволить себе иметь друзей. Космос погубил больше мужчин, чем это сделали женщины, — к таким словам уже ничего не надо добавлять…
Рядом с Йамбе гудели и пощелкивали стоящие в беспорядке анализаторы и устройства связи. Время от времени испускали облачка пара протекающие трубы охлаждения. Капитан слышал, как натужно гудели двигатели, проталкивая «Перевозчика» через гравитационные поля висящего над ним пояса астероидов. Этот корабль долго не протянет.
Может, после прибытия на Эпсилон Октариус оставить судно гнить в порту и отправиться на планету? И там найти другой способ прожить отмеренное ему время, которого Йамбе не заслуживал? Послать к черту плату за стоянку, туда же и кредиторов?..
Но капитан прекрасно знал, что на Эпсилон Октариус он загрузит корабль продовольствием и предметами роскоши и потащит все это обратно на Юрн.
— Босс, — ожил вокс-канал с кормы, прерываемый помехами. Говорил Лестин — бригадир мотористов и единственный человек, которому Йамбе мог доверить двигатели «Перевозчика». — Босс, у нас проблема.
Йамбе сплюнул:
— Что за проблема?
— Столкновение. Похоже, что-то случилось в четвертом отсеке.
— Вы в состоянии справиться с этим «случилось» или отсек разрушен полностью?
— Керрел пошел посмотреть. Он пока не вернулся.
Йамбе совсем ни к чему было терять людей. Выручка за этот рейс будет слишком невелика, чтобы набирать новых членов экипажа.
— Сейчас приду. Постарайся, чтобы до тех пор никто не умер.
Йамбе выбрался из капитанского кресла и спрятал бутылку «Второго лучшего» в один из стоящих рядом анализаторов. Спиртное, рядом с нагретой трубой, стало шипеть и булькать. Пробираясь от кресла к выходу, капитан не переставая сыпал проклятиями. Прикоснувшись рукой к металлической перегородке, он ощутил, как сильно дрожит корпус корабля. Предыдущий владелец вырезал на трубах и балках литании богу машины. Высокий готик молитв должен был обеспечивать безопасность и работу всех механизмов. Но, похоже, от этого мало толку.
Через выходящие в главный коридор иллюминаторы Йамбе заглянул в обширные грузовые отсеки. Там громоздились массивные кипы строительных материалов, инструментов, оружия — всех тех вещей, которые жители Эпсилон Октариус были не в состоянии изготовить сами. Затем капитан заковылял в сторону кормы по длинному коридору с полукруглым потолком, в полной мере ощущая свой возраст и свой вес.
Однажды, работая на вооруженном торговом корабле с Балура, Йамбе стал свидетелем протечки плазменного реактора и видел, как две тысячи человек заживо сгорели в жидком пламени. Будучи капитаном, он потерял семерых человек, когда отказал механизм воздушного шлюза. А с каждой смертью, как верил Йамбе, небольшая часть его души становилась темной и холодной. Вот потому прирожденные астронавты так жестокосердны, словно дети гроксов.
Коридор постепенно сужался, от него уходили многочисленные боковые ответвления. Их сеть охватывала выпуклые громады плазменных реакторов, машинных отсеков и варп-генераторов.
Йамбе на ходу воткнул в ухо бусинку вокса:
— Лестин?
— Босс, мы нашли его, — прозвучал ответ Лестина, но в его голосе не было и намека на радость.
— Где он был?
— Шагах в двадцати от нас. Кто-то загнал его в воздушный шлюз. Похоже, Керрел от чего-то убегал.
— От чего это?
— Мы не стали там околачиваться и выяснять, — ответил бригадир мотористов. — Я закрываю все переборки вокруг четвертого отсека.
Йамбе зашел в корабельный оружейный склад — маленькую темную комнатушку, где на стенах было развешано все имеющееся оружие, снял со стойки короткоствольное ружье и торопливо зарядил магазин шестью патронами. Экипажи космических кораблей чаще всего брали с собой в рейсы именно короткоствольные ружья. На корабле ни к чему дальнобойность, а более мощное оружие грозило пробить корпус или разрушить какую-нибудь жизненно важную систему. Йамбе еще задержался, чтобы достать из ящика ячеистый бронежилет и натянуть его на массивное туловище. Затем снова вышел в коридор. Жилет не сходился на выпирающем животе, но все равно это было лучше, чем ничего.
