Ознакомительная версия.
Я выскакиваю из дымящегося автозака первым, успеваю увидеть тревожное зарево мигалок – и тут в меня попадает пуля. Шибает здорово, искры из глаз, меня отбрасывает спиной на автозак, дыхалку перехватывает. Хорошо, что перед выходом пару колес сожрал, они болевой порог и выносливость повышают. Пробития нет – на груди разгрузка, а под ней – еще и броня. Немного оклемавшись, длинными очередями открываю ответный огонь. Не целясь, сейчас самое главное – заставить противника залечь и не стрелять по нам. Отстреляв один – втыкаю другой магазин, на сорок патронов. Высаживаю и его.
Менты притихли. Сейчас попытаются перекрыть улицы, а снайперы – попытаются занять позиции выше, на крышах зданий, чтобы работать по нам.
«Субурбан» – резко сдает задом, уходит вправо и, толкнув наш «Мерседес», останавливается. От него начинают вести огонь «ПК» и револьверный гранатомет хорватского производства. Разрывы накрывают милицейские машины, сами правоохранители, не ожидавшие, что против них будет применено такое орудие, ищут укрытия. Пока мы ведем почти всухую – но это пока. Как только ментов заменит спецназ – все будет с точностью до наоборот. Менты просто не готовы вести бой с подготовленным и обученным спецподразделением, оснащенным армейским вооружением. Но как только прибудет армия или хоть один БТР…
Рывок к «Мерседесу» – кто идет, кого ведут. С той стороны, которая лицом к ментам – на стекле живого места нет. На кузове, наверное, тоже. Но машина держится – за что немцам респект и уважуха. «Мерс» доказал, что лучше машины нет и быть не может. Даже для налета в центре Киева…
Наша тройка отступает к машинам последней, Гром теперь прикрывает на шесть, а Гамми и я – работаем, как можем, по линии оцепления – там тоже живого места нет, две машины уже горят. Когда до «Мерса» остается шагов десть – происходят два события. Какая-то «Шкода» – конченые психи – вылетает из проулка, поливая нас автоматным огнем, – они оказываются как раз между нами и милицейской линией оцепления. Гамми – падает, я – удерживаюсь на ногах и открываю ответный огонь. «Шкоду» приканчивает «ПК» – сразу и бесповоротно. Пулеметчик как раз сменил короб – а всей соткой по машине с десяти метров – это сильно.
– Гамми упал!
Понятно, что дальше ждать нельзя – может произойти все что угодно, от еще одной «Шкоды» и до БТРа следом за ней. Гром поворачивается и бросает щит. Я подхватываю пулемет Гамми – в ленте еще патронов тридцать должно быть. Я бегу первым и занимаю позицию за багажником «Мерса».
– К тачке! Пошел!
Первая же очередь из пулемета отдается солидным ударом по организму. Согласно руководству службы – пулемет применяется с сошек в экстренных случаях, его нормальное применение со станка. Замечаю движение на балкончике – и открываю огонь туда.
– Валим!
Меня буквально затаскивают в «Субурбан» – машина трогается. Видно, как за нами задним ходом идет «Мерседес» – припадает вправо, на изорванные до пулестойких дисков шины – но идет. Только Кубы нет – и значит, мы все это сделали впустую. Если не считать наглядной демонстрации того, что мы может прийти в центр их столицы, сделать что угодно и уйти…
Схема прикрытия центра – у бандеровцев бестолковая, а если учесть две взорвавшиеся примерно в это же самое время машины – одна у моста Патона, другая у Бессарабки (положили всего по одной двухсотграммовой шашке тротила, чтобы шумнуть и пугнуть) и двадцать или около того звонков о новых заминированных машинах – можно представить, какой кавардак тут творится.
На всем нашем коротком пути отхода только одна машина ДАИ попыталась прицепиться к нам. Снял ее я – короткая очередь, и капот аж взлетел. Интересно, движок насквозь пробило или нет?
Влетаем в киевский дворик недалеко от центра и останавливаемся. Это район Арсенала, тут подземные ходы еще времен Империи. Тут нас уже ждут двое пацанов на «Фокусе», у них припасено по автомату на брата и несколько «Мух» – на случай чего. Они обеспечивают наш основной путь отхода – нам о нем рассказал ветеран, которому чудом повезло выжить во время Майдана и выбраться из Киева. Он успел послужить еще в НКВД и знал немало тайн подземного Киева. Одна из них – находится в этом подвале…
В подвале темно, сухо, пыльно. И кажется, что на тебя кто-то смотрит со спины. Действие таблеток начинает проходить – немного двоится в глазах. Можно принять еще – но я этого делать не буду. Здоровье не казенное, а каждая такая таблетка здоровый кусок жизни отнимает.
Политических вытаскиваем из машин и спрашиваем. Хотят ли они идти с нами – или их отпустить на все четыре стороны. Из восьмерых – с нами отказывается идти только один. Даем ему денег и куртку – нам выгодно, чтобы его не поймали по крайней мере несколько часов. Пусть идет – он выбор сделал.
Каждому – свое.
При свете фонарей – наскоро осматриваем друг друга. Гамми попало хреново – снайпер сработал под пулемет[82] и броню – пробил. Засыпаем рану кровоостанавливающим порошком, поверх наклеиваем американский пластырь и сверху – еще один, обычный, водопроводный. Должно сойти.
Каждый из нас берет по одному политическому. Нам надо вывести их тайным ходом в метро, провести по тоннелю – там еще один тайный ход. Выйдем к Днепру – там нас будут ждать. На Днепре нас тоже будут ловить – но ниже по течению, а не выше. Потому что выше идти смысла нет. Там – Киевское водохранилище. А мы пойдем как раз выше. Ночью – этой, следующей – нас снимут вертолеты…
Спускаемся вниз. Узкая тропка – внезапно сменяется ступеньками. Во, Государство было. С большой буквы! Чего только не строили!
А тем, кто за нами пойдет, – что ж, удачи им. Ветеран НКВД рассказал нам про один тумблер, который надо отключить, проходя этим путем… а не то… Конечно, взрывчатка могла и отсыреть, и разложиться за шестьдесят с лишком лет. Но я в это что-то не верю…
Как конкретно вышли – говорить не буду. Быть может, этим путем еще придется пользоваться… нормально вышли, в общем.
Забирать нас пришли две пары «Касаток». Чтобы вы прониклись, сообщу, что таких машин во всех ВВС России только тридцать штук и все они возят спецназ ГРУ. Разрабатываться они начали после рейда на Абботабад, когда американские морские котики, перелетев через целую страну (в чем я что-то сомневаюсь), пристрелили Осаму бен Ладена. Эти же машины высаживали десант на Днепрогэс»[83].
Эти малошумные, обтекаемые машины показались над поляной подобно стае дельфинов, они шли на предельно малой высоте, едва не касаясь брюхом деревьев. Их было плохо видно – но так и должно было быть. Фенестрон вместо обычного хвостового винта, малошумный, аж семилопастной винт, толстые щеки запасных баков по бокам. Эти вертолеты были оснащены радарной системой нового поколения от легкого истребителя и «ФЛИР» лицензионного французского производства. Цель примерно та же, что и у американских «СтелсХоков» или израильских «Яншуфов», – проникновение за линию фронта и благополучное возвращение.
На посадку пошли сразу две машины, еще две – зависли по обе стороны площадки, медленно перемещаясь. Опасности не было – «ФЛИР» опасность не пропустит, остается только отреагировать. Я достал фонарик и отсигналил – код знал только я, у командира спецгруппы тоже был, но другой. Каждый обозначал степень опасности.
Высадились пэдээсники[84]. Война на Украине заставила выделить спецназ ВВС и вооружить его по последнему слову – хлебнули они там конкретно. Бойцы заняли оборону вокруг вертолетов, командир группы – пошел к нам. Он выделялся «четырехглазым» ПНВ – правильно, ему пешком ходить не надо, его возят[85].
– Все на месте?
– Да. Восемнадцать единиц.
– Сколько?! – Шум от лопастей сливался в монотонный, негромкий гул. – Говорили об одиннадцати!
– Восемнадцать! Вывезешь всех! Сажай машины прикрытия!
ПДСник хотел меня наверняка послать. Да не послал.
– Давай, первые десять – на борт…
Ростов-на Дону
Здание РКБ
11 июля 2020 года
Пуля броню не пробила, но сломала два ребра. Теперь я хожу в давящей повязке, сижу на солнышке в областной больнице и пытаюсь флиртовать с медсестрами и с моей крестницей. Той самой, которую я увидел в автозаке. Она тоже здесь, и ей даже сумели спасти одну ногу. Вторую спасти не сумели.
Скверно все.
Мы сидим в тени. У нас одна бутылка газировки на двоих и пластиковые стаканчики. И рассказываем друг другу то, что можем рассказать.
А что нельзя – о том молчим.
Она рассказала мне о том, как они убили посла Гастингса. На мой взгляд – сделали это напрасно, но не мне судить. Как они охотились на улицах Киева. Она чаще всего выступала в роли наводчицы – снимала озабоченного бандеровца и вела его в укромный уголок – на самом деле под выстрел снайпера.
Все это она рассказывает абсолютно спокойно. Я и слушаю – совершенно спокойно. Одного за другим они убили тридцать семь человек. Это больше, чем числится за мной. Что теперь… да ничего, наверное.
Ознакомительная версия.
