ими владел, и заставляют раскрывать секреты, — Канэко с явным осуждением покачал головой. — Я никогда не был сторонником подобных вещей. Тревожить души умерших — кощунство. Нужно знать меру.
— К счастью, они не могут оживлять магов, — сказала Аяко. — Во всяком случае, пока.
— Да, души наших собратьев им не доступны, — согласился кэндзя.
— Не хотела бы я однажды оказаться вызванной к жизни каким-нибудь некромантом, — мрачно проговорила Аяко.
— Это не совсем жизнь, — поправил её старейшина. — Всего лишь кратковременное существование в нашей реальности — пока потревоженная душа не вернётся в иной мир. Жуткое зрелище, должен вам сказать.
— Вы участвовали в оживлении? — спросил я.
— Пару раз, — ответил Канэко. — В качестве наблюдателя. Мне вполне хватило.
— Некроманты не только тревожат души, — сказала Аяко. — Они ещё делают цзянши. Вот это уже и вовсе гнусно!
— Что такое цзянши? — спросил я.
— Слово китайское, как и техника. Означает «зомби». В Поднебесной эта техника была весьма популярна, но уже давно запрещена. Конечно, некоторые всё равно создают цзянши, но на свой страх и риск.
— А у нас?
— Считается нарушением, но не серьёзным. Отдел «SD-5» только накладывает штраф. На первый раз. Потом уже ответственность серьёзней. Но этой техникой в Японии владеет только один из тайных кланов, а до его адептов добраться совсем непросто.
— Да и вообще, такое случается редко, — добавил Канэко. — Иногда подобным образом клан Сансё наказывает тех, кто встал ему поперёк дороги. Но только в исключительных случаях.
— И эти цзянши что, ходят по улицам?!
— Нет, конечно! — фыркнула Аяко. — Они прислуживают своим хозяевам в катакомбах. Сторожат рабов, например.
— Рабов? — похоже, я ещё очень мало знал об этом мире. — Каких ещё рабов?!
В этот момент Кента сделал подкат и сбил Хизеши с ног. Бугай рухнул лицом вперёд, но успел опереться на руки и перекатился на бок, чтобы оказаться подальше от своего противника. Кента, не теряя времени, бросился за ним, нанося стремительные удары ногами, которые Хизеши успешно блокировал предплечьями. Но встать ему не удавалось. Парень наседал, и вот ему посчастливилось попасть сопернику по рёбрам. Взревев, Хизеши бросился вперёд, отбив два удара руками и проигнорировав прямой в челюсть. Он обхватил Кенту руками поперёк туловища, резко рванул, прижимая к себе, а затем приподнял, оторвав ноги противника от земли. Он повалил парня на ринг, сам грохнувшись сверху. Тут же опершись на руки, Хизеши ударил его головой в лицо — пока тот не успел сориентироваться — а потом встал сопернику на грудь коленом и принялся методично обрабатывать кулаками его красноволосую голову. Кента пытался выбраться из-под Хизеши или хотя бы защитить лицо руками, но всё было бесполезно.
— Да остановись ты! — выкрикнула, не выдержав, Аяко.
То ли амбал каким-то чудом её услышал, несмотря на то что вокруг творился настоящий бедлам, то ли сам решил, что с Кенты хватит, но он вдруг остановился и встал, победно воздев руки. Было видно, что кисти и мощные предплечья покрывает кровь. И едва ли его.
Сын Акайо Фурукавы пошевелился, но встать не пытался. На ринг выскочили служащие, чтобы утащить его прочь, но Хизеши остановил их. Он что-то сказал. Они кивнули и вместо того, чтобы ухватить Кенту за руки и уволочь, аккуратно помогли ему подняться. Парень едва держался на ногах. Его лицо и грудь блестели от крови — словно краска с волос стекла до самого пояса. Хизеши подошёл и о чём-то спросил. Кента отрицательно покачал головой, и его повели с ринга прочь.
Тут же появился конферансье, объявивший, что чемпион снова победил, хотя это было и так очевидно. К Канэко подошёл расстроенный букмекер, чтобы вручить выигрыш.
— Скоро я перестану принимать ставки на вашего парня, — сказал он с кислой улыбкой.
— Зато, если он однажды проиграет, озолотишься, — ответил кэндзя.
Пока букмекер рассчитывался со старейшиной, я тихо спросил Аяко про рабов.
— Некроманты, — ответила девушка, — совершают множество ритуалов, в большинстве которых требуются человеческие жертвы. Их катакомбы забиты скелетами и трупами. Говорят, кровь пропитала там каждый сантиметр.
— А… откуда они берут рабов? — ошарашенный этими откровениями, спросил я.
Чёрт, изнанка этого мира была куда хуже, чем я мог себе представить!
— Покупают, — ответил вместо девушки Канэко, который, как оказалось, слышал наш разговор. — Раньше им приходилось самим похищать людей, но теперь полно тех, кто с удовольствием делает это за них. Думаешь, почему столько народу пропадает?
— Похищают людей для некромантов не бесплатно, разумеется, — вставила Аяко. — Для некоторых это стало уже профессией.
— Уж конечно, не бесплатно, — кивнул кэндзя. — Но клан Сансё не бедствует, так что может себе позволить тратиться на такие вещи.
— А вообще есть ямабуси, которые бедствуют? — спросил я.
— Ну, например, клан Нэдзуми. Он отказался от материальных благ и практикует аскезу. Старается соблюдать традиции наших предков — отшельников, уходивших в горы для обретения гармонии.
Тем временем Хизеши исчез с ринга, на который уже поднимались новые бойцы. Они походили на первосортных забулдыг и орали, заводя себя, не меньше зрителей.
— Что с Кентой? — спросил я.
— С ним всё будет в порядке, — сказал Канэко. — Думаю, нам даже не придётся беспокоить Аяко.
— Я не против, — отозвалась девушка. — Может, его хоть осмотреть?
— Это сделает местный врач. Ты же видела, Хизеши предупредил служащих, что молодой человек со мной.
— Да, но вдруг у него что-нибудь серьёзное?
— Недавно ты ни в какую не хотела с ним возиться.
— Это было до того, как Хизеши сделал из него котлету! — проворчала девушка.
— Ладно, можешь им заняться, когда мы вернёмся в штаб.
— Ну, там и так будет, кому о нём позаботится. Я имела в виду первую помощь, так сказать.
— Тогда закроем эту тему, — сказал Канэко, вставая. — А вот и Хизеши. Поздравляю.
— Спасибо, сэнсей! — амбал сиял, как начищенная монета, хоть и ощупывал челюсть. — Мальчишка, кстати, ничего. Ему надо больше тренироваться, конечно…
— Ему надо, в первую очередь, вернуться к отцу живым, — перебил наёмника Канэко. — Надеюсь, ты был аккуратен?
— Самой собой, я
