Он снова повторил весь текст дословно. Отключился, сказал нам:
— Ну что… будем ждать. Думаю, что договоримся.
— Надо демонстрацию возможностей придумать, цель выбрать, — сказал Белявский.
— Цель… вон там, реклама «Панасоник» на крыше, влево пятнадцать. Нормально? — показал Павлов.
— Вполне, как я думаю, — ответил Белявский. — Отовсюду видно, оценят.
Нормальная цель. И разлетится красиво, и людей не видать поблизости, и разрушения некритичными будут.
Через час с небольшим после выхода в эфир на частоте радиоопознания появились «кремлёвские». Их представитель назвался полковником милиции Чистяковым, сообщил о готовности прибыть на переговоры. И ещё через пару минут вдалеке показались новенький бронированный «Водник»[38] и идущий следом за ним устаревший БТР-70. Машины запустили туда же, во двор гостиницы, подкопившихся возле неё мертвяков быстро отстреляли из окон.
Переговоры решили проводить на крыше, куда пропустили прибывших — милицейского полковника в городском камуфляже и какого-то гражданского. Гражданского, одетого дорого, эдак… вроде как охотник на отдыхе, с лёгкой небрежностью, у которого на поясе висела кобура с выпендрёжным никелированным револьвером, кажется, «Ругером». С ними были ещё двое в полной боевой и даже в шлемах «Рысь» с забралом, оба непонятно какого ведомства. У одного был ПКМ, второй вооружился «Абаканом».[39]
Держались гости подчёркнуто миролюбиво. Перездоровались со всеми за руку, гражданский, неуловимо знакомый, лет сорока, с приятным лицом, в очках с золотой тонкой оправой, всем улыбался.
Сели в несколько кресел, которые заранее притащили снизу, из гостиницы. Гражданский явно привычно взял инициативу разговора в свои руки:
— Давайте знакомиться, господа. Моя фамилия Рубцов, я полномочный представитель президента по Волжскому федеральному округу. Со мной — Чистяков Пётр Сергеевич, заместитель начальника ГУВД города Нижний Новгород. Ну и двое господ в форме — наши помощники и защита.
— Командир разведбатареи капитан Павлов. Представляю объединённую оперативную группировку войск, — достаточно лаконично ответил Павлов.
— Старший лейтенант Белявский, разведотдел группировки, — отрекомендовался наш проводник.
— Сержант запаса Крамцов, командир отдельного партизанского отряда имени нерушимой дружбы товарищей Че Гевары и Сидора Ковпака, — внёс свою лепту в процесс взаимных представлений я и решил при этом не мелочиться с титулами.
Рубцов явно озадачился на секунду, затем усмехнулся и принял моё представление как должное. Затем спросил:
— А они… товарищи Ковпак и Че Гевара, точно дружили?
— Обязательно дружили бы, если бы не разделившее их расстояние и время, — уверенно ответил я.
Рубцов кивнул:
— Несомненно. Если бы не расстояние… Хорошо, господа, мы выслушали ваше требование ещё по радио. Догадываемся, что противостоять выполнению вашего решения мы не в силах. Я даже склонен думать, что вы заготовили нам какую-нибудь эффектную демонстрацию ваших возможностей, так ведь?
— Так точно, — кивнул Павлов. — Продемонстрировать?
— Если без жертв, то было бы интересно, — кивнул Рубцов. — Люблю фейерверки.
— Без жертв.
— Тогда прошу вас.
Метка лазерного луча уже была размещена под рекламным щитом на крыше удалённой от нас высотки. Павлов дал команду, и через пару десятков секунд щит разметало по окрестностям, а на его месте вспухло большое дымно-пылевое облако, медленно расползавшееся в безветренном небе. Перекрытия верхнего этажа здания просели. Рубцов спокойно кивнул, затем спросил:
— Подразумевается, что именно таким способом вы сметёте все наши огневые позиции в зданиях и пройдёте силой. Так?
— Именно так, — кивнул Павлов. — У нас уже батарея «саушек» в пяти километрах отсюда и разведрота. А в течение нескольких часов сюда может подойти группировка размером в мотострелковый полк с приданными средствами усиления. И до двух эскадрилий вертолётов с подлётным временем в тридцать минут, со всем штатным вооружением.
— Так понимаю, что всё, что осталось от частей западней города, слилось в одну группировку? — подал голос Чистяков.
— Так точно, — кивнул Павлов. — Поэтому недостатка именно в средствах усиления мы не испытываем. Можем позволить себе воевать исключительно высокоточным оружием и вообще не вступать в прямое противодействие.
— Какие у вас цели помимо получения прохода в промзону? — спросил Рубцов.
— Изначально — никаких, — развёл руками Павлов. — Разобраться в происходящем, по возможности прекратить бои между людьми — и так мир погиб, зачем добивать друг друга?
— Благородно, — усмехнулся Рубцов. — Проблема в том, что господа, занявшие промзону, игнорируют законную власть, то есть руководство города и федерального центра. Фактически мы пытаемся навести в городе конституционный порядок.
— Разрешите, товарищ капитан? — поднял руку я, обращаясь к Павлову.
— Давай.
— Господин полномочный представитель президента, — заговорил я проникновенным голосом, — видите ли, я прибыл из Москвы… То есть из федерального центра. Последних представителей правительства страны я видел расстрелянными возле международного аэропорта Шереметьево, лежащими в рядок на дороге. Больше ни в какой форме федеральное правительство себя не проявляло, смею заметить. По крайней мере, признаки его активности остались обществом не замечены. Поэтому не думаю, что ваше заявление звучит хоть для кого-нибудь здесь хоть сколько-нибудь убедительно. Давайте спустимся с уровня дипломатической вежливости на уровень банальной реальности. Сферы влияния, ресурсы… ну и так далее. Проще понять друг друга будет.
Рубцов посмотрел на меня, спокойно кивнул:
— Хорошо. Тогда попробую быть конкретным. Мы считаем несколько зон в городе и вокруг него стратегически важными для выживания. Нефтеперерабатывающий завод, порт, речной транспорт, нефтехранилища, склады Росрезерва в Бору… ну и ещё ряд объектов. Так называемые «заводские», как уже сложилось их называть, претендуют на те же объекты. Всё. Почва для соглашения? Сколько угодно. Можно за день договориться.
— И почему вы тогда воюете? — несколько озадачился я.
— «Заводские» нам не доверяют, — сказал Чистяков. — Гарант нужен для успеха переговоров.
— Военные подойдут? — спросил Белявский.
— Подойдут. Вполне.
— Разрешите? — снова влез я.
— Пожалуйста, — ответил Рубцов, посмотрев с любопытством на такую мою неуёмность.
— Позволю себе заметить, что в будущем производство сельхозпродуктов будет не менее важным, чем промышленное производство. Структура всех экономических связей изменится. Рынок промышленных товаров сузится очень сильно. Численность населения сократилась в разы, а ведь есть ещё запасы, которых хватит лет на десять, не меньше. А есть хочется всегда. Даже такой товар, как дрова, станет очень ценным к следующей зиме. У «заводских» есть баржи, чтобы дрова возить, но ведь кто-то их должен ещё и поставлять… Кто-то должен охранять деревни от бандитов, гонять мертвяков. Простор для инициативы. А основная часть местного производства сельхозпродукции располагается с вашего направления от города.
