И посмотреть было на что.
Затемненные экраны окон просветлели, пропуская радость солнечного света в салон. Стало видно узкую ленту Дороги, прямой линией врезающейся, среди сияния солнца на морской глади, в какую-то светлую массу, вырастающую на горизонте. Или шофера в нашем средстве передвижения действительно не было, или впереди салона был вместо окна большой экран, передающий сверхправдоподобную картинку с передней камеры машины, но мы все, сидящие в салоне, могли свободно видеть в «лобовое стекло» открывающуюся перед нами панораму гигантского мегаполиса: небоскребы монументальных размеров, соединенные между собой паутиной переходов, циклопические платформы на умопомрачительной высоте, служащие, по-видимому, чем-то вроде аэродромов для многочисленных летающих средств передвижения, а может, и высотными садами-полями, за неимением места на земле…
Гигантская масса мегаполиса, или даже гипермегаполиса, впечатляла и подавляла, действительно внушала трепет и уважение к людям, все это построившим. Какие там Нью-Йорк, Пекин или Токио! Они все вместе не стоили и пятой части этого гигантского сплетения зданий и переходов. Сплетения, что вознеслось своими пиками на несколько километров в небо и пустило свои щупальца по воде на много десятков километров вокруг. Сплетения, что было так легко и ажурно в каждой своей части, но невероятно тяжело и громоздко в общей массе, все более подавляющей, по мере нашего приближения к ее окраинам.
— Ничего себе, какие объемы! — прохрипел Санек, видимо пропустивший свой напиток не в то горло. — Я такого и в «Звездных войнах» не видел! Это же сколько кубических километров города мы сейчас видим?
— Господи, — пробормотал я, абсолютно подавленный этим зрелищем, — а сколько еще там под землей уровней?!
— Много, — важно заметил Норчун, наслаждаясь нашей реакцией. — На подземных ярусах, правда, расположены, большей частью, всякие заводы, фабрики и склады, но многие так и живут там, недалеко от места работы.
— А какое население в этом городе? — спокойно и деловито осведомился Данилыч.
— Като не является отдельным городом, и его границы уже давно определяются лишь приблизительно и номинально, так как он соединен мостами, туннелями, донными постройками и морскими платформами с остальными городами и представляет с ними единый жилой массив. Ну, если считать по старым границам острова, то сейчас тут проживает около двух миллиардов жителей.
— В четырнадцать раз больше населения России! — горячо зашептал мне на ухо Санек. — А сколько у них таких островов, островков и всяких плавучих городов!
Да, услышанное угнетало, но оставалось непонятным, как такой многочисленный и высокотехнологичный народ потерпел поражение, пытаясь захватить какие-то другие миры, и кто оказался настолько могуществен, что сумел им противостоять, да не просто противостоять, а нагнать такой страх, что шебекцы сидят теперь в своем мирке и даже носа в другие миры не высовывают, не говоря уже о какой-то организованной колонизации даже незаселенных миров. Невероятно просто.
Мимо мелькали первые городские постройки, разместившиеся на огромных платформах, опирающихся на гигантские сваи, что уходили в море. И справа и слева от Дороги зазмеились, то примыкая к ней, то уходя от нее в сторону и вверх, широкие автострады, по которым мчались вереницы различных транспортных средств. Только теперь, получив возможность видеть какие-то неподвижные предметы неподалеку от нашей машины, можно было оценить колоссальную скорость, с которой мы передвигались.
— А что, — заволновался Санек, — скорость сбрасывать мы не будем? Мы же наверняка больше двухсот жмем при въезде в город!
— Больше трехсот, — заметил спокойно Данилыч. — Не волнуйся, Саня, они знают, что делают и какую скорость нужно держать!
— Все транспортные потоки полностью синхронизированы, — пояснил Норчун. — Это позволяет добиваться относительно больших скоростей. Люди в этом не участвуют, чтобы не возникало аварийно опасных ситуаций. Не волнуйтесь, аварий у нас не было вот уже как пятнадцать лет.
Я поневоле задумался, так как информация немного угнетала: больше трехсот километров на пассажирском транспорте в городе! Что же тогда меня ждет на самих соревнованиях? Илона, правда, говорила, что какие-то уровни скорости в «метле» были попросту заблокированы по просьбе Вержбицкого, не желающего лишиться дочери, но не будут же скорости на соревновании больше трехсот? Или будут?
Алексей, ох, Алексей! Ты и сам не понял, в какую опасную авантюру ввязался! И дернуло же тебя согласиться на статус спортсмена!
Что ж, дело было сделано, слова сказаны. Оставалось надеяться на то, что каким-то образом наши неведомые местные партнеры, дожидавшиеся нашего транспорта для перевозки какого-то нелегального груза, выдернут меня из этой сумасшедшей истории. Хотя еще неизвестно, будут ли они это делать или попросту найдут других исполнителей заказа…
Я вздохнул, без особого энтузиазма наблюдая пригород сверхтехнологического города будущего.
На что еще мне было надеяться? Ну разве что на Небо.
— Выиграл гонку и — обливай всех шампанским! Делов-то…
Михаэль Шумахер
Несмотря на все попытки Санька отправить меня обкатывать выделенную мне «метлу» (и, естественно, пойти со мной), я решил отоспаться. «Утро вечера мудренее», как говорится. Данилыч меня поддержал обеими руками, и я, проспав около десяти часов по своим старым наручным «земным» часам, проснулся достаточно бодрый и отдохнувший. Судя по панорамному окну, залитому мигающими и переливающимися оттенками огней искусственного света, сейчас была ночь, но спать дальше просто не было смысла, если я не хотел получить головную боль от пересыпания.
Встав с кровати — свет в комнате автоматически включился, — я натянул какую-то одежонку (мои вещи уже доставили в номер) и застыл, любуясь из окна на ночной город. Панорама из окна отеля, правда, позволяла увидеть только сияющую какими-то светящимися надписями стену ближайшего дома и кусок висящего между зданиями автобана, но я все равно потратил несколько минут на созерцание. После этого я отправился в ванную комнату где потратил немало времени и нервов, пока не понял, что думать и искать, где что включается, не имеет смысла: все работало автоматически, стоило протянуть руки к раковине, встать под душ или сесть на ободок унитаза. Сходив в туалет и получив маленькую психологическую травму от работы унитазного комплекса, отмывшего мою задницу до зеркального, как мне показалось, блеска, я пошел искать кого-то из своих, сопровождаемый выползшей из-под кровати Маней. Долго искать не пришлось: выбравшись из шикарного, обставленного в каком-то техно-помпезном стиле номера в общий зал, куда выходили двери еще десятка номеров, я наткнулся на Сведа, сидящего посреди зала на длинном диванчике. Он неторопливо потягивал какую-то жидкость прямо из носика внушительного с виду чайничка и, тыкая пальцем в висевший перед ним голографический экран, просматривал какие-то видеофайлы, скорее всего новости.
