— Запрыгивай давай, — сказал он мне. — Валить отсюда надо.
Пожалуй, вооруженному парню я тоже сегодня перечить не буду. Хотя я и не собирался этого делать. Я кивнул ему в знак согласия и начал свое «запрыгивание». Кстати, о «запрыгивании»: парень явно упустил букву «р», произнося это слово. Следовательно, можно смело заявить, что он картавит.
В автобусе было довольно темно, он освещался лишь старыми слабыми светильниками, возможно, керосиновыми лампами, развешанными вдоль всего салона. Было их шесть штук. Все амбразуры, кроме щели для обзора водителя, были закрыты. Но открывались они, судя по всему, не так уж сложно: небольшие металлические листы, прикрепленные верхней своей частью к основной броне, приподнимались, закреплялись на маленьких крюках, и, вуаля, амбразура высотой сантиметров тридцать готова.
На водительском месте сидел парень в точно такой же броне и каске, как и тот, что стоял у входа. За спиной у него находилась всё та же двустволка, что было для меня уже достаточно ожидаемо. Интересно, почему эта троица использует одинаковое вооружение? Нет, я понимаю почему, например, те же Штаты массово используют «М16» в разных модификациях, понимаю, почему страны бывшего союза предпочитают «Калаши». Но ведь эта двустволка далеко не самое лучше, что существует на свете. Скорее всего, гладкоствольная охотничья винтовка, которую долго перезаряжать, которая неэффективна на больших расстояниях и против даже легко бронированных целей. Та же «Сайга», которой, по идеи, завалены магазины для любителей поохотиться на братьев наших меньших, должна быть в разы эффективнее. Впрочем, вспомнив эффект, оказанный на собак и «ненастоящих людей», я всё же решил, что это не такое уж и плохое оружие.
— Давай, присаживайся уже, — сказала боевая девочка из-за моей спины, положив мне руку на плечо. Я от неожиданности даже дернулся.
В салоне было меньше сидячих мест, чем обычно, всего-навсего четыре двойные сидушки, напоминающие сидения скорее электричек, нежели автобусов. То есть, просто скамейки, оббитые чем-то имитирующим кожу. Также в конце салона со стороны водителя можно разглядеть еще одну дверь.
Я присел на одну из скамеек, рядом со мной села девушка. Картавящий парнишка начал закрывать дверь. Закрывалась она, надо отметить, тоже вручную. А так как дверь была целиком металлическая, сил приходилось прикладывать парню немало. Доведя дверь до закрытого состояния, он опустил железную задвижку, наподобие тех, что использовались в средневековье для закрытия амбаров или же ворот в замке.
— Мы сейчас проедем минут пять, потом сделаем небольшую остановку, чтобы нормально поговорить, — сообщила мне девушка тихим голосом. — Просто сейчас действительно необходимо как можно скорее уехать отсюда.
Я лишь кивнул. Моего мнения тут и не спрашивали. Просто сказали, как будет. Да я и сам прекрасно понимал, что не мне учить рыбу икру метать.
Водитель завел мотор. Ключ он при этом не использовал, просто повернул какой-то рычаг на панели управления. Автобус сильно затрясся, и мы медленно поползли вперед. По мере набора скорости, металлический лязг становился всё сильнее. Я опять вспомнил о головной боли.
— Красавец. Никогда не видел, чтобы так целые районы при переходе возводили, — кое-как разобрал я слова водителя, обращенные ко второму парню. — И качественно возвел-то, засранец. Спорю на пинок, что он в архитектурном учился.
Ответ другого собеседника я, к сожалению, разобрать не смог. Но я почему-то был уверен, что они сейчас обсуждают меня. Возвел район? Что это значит? Какой еще переход?
От шума металла бьющегося о металл, у меня окончательно разболелась голова.
— Аспирин. Возьми, не стесняйся, — перекрикивая гул автобуса, произнесла девушка, сидящая рядом со мной, протянув мне открытую ладонь с таблеткой. — Не бойся, травить тебя не буду. Сама помню, каково это. Но, если честно, в моем случае не было пальбы и звенящего железа. Так что тебе, можно сказать, «повезло».
Я взял беленькую таблетку из ее руки, следом она протянула мне пластиковую бутылку с водой. Откуда она ее взяла, я не увидел. Поразительная ловкость рук. Я кинул аспирин себе в рот и запил это дело водой. Залпом я опустошил половину бутылки и облокотился на спинку скамейки. Вроде бы не всё так плохо…
Помню, как однажды я проснулся с подобной головной болью, что и сегодня. И помню, насколько тот день выдался неудачным. Приняв «волшебную» таблетку и решив обойтись без завтрака, я начал собираться. На улице стоял жуткий мороз, и, как следствие, одеваться надо было потеплее. Но я обнаружил свою единственную куртку, способную выдержать такую зиму, слегка порванной на спине. Пришлось надевать простенький осенний плащ. По дороге в университет я умудрился очень сильно поскользнуться, да так, что разбил руку в кровь. Ну, еще и перепачкался хорошенько, ибо «снег» в больших городах состоит преимущественно из грязи.
Кое-как отсидев все лекции, я пошел домой, и только тогда я заметил, что где-то еще и кошелек потерял. Скорее всего, при падении, точно не уверен. Денег там было немного, но всё равно ощущения не из самых приятных. И, конечно же, как и в любом фильме, где главному герою безумно не везет, вечером меня бросила девушка. Встречались мы с ней не так долго, и сказать, что любил ее, я, пожалуй, не могу. Но всё же мне было крайне плохо на душе. Да и на теле. Хорошо хоть, моя кошка не умерла в тот «удачный» денек. Она умерла за два дня до этого…
— Эй! Боец! Просыпайся! — крикнул мне водитель, сбавляя скорость. — Специально для тебя останову делаем.
Этот жуткий железный шум потихоньку уменьшался. И я уже совсем отвлекся от своих мыслей о «самом неудачном дне». Интересно, сможет ли этот день переплюнуть по неудачности тот?
Автобус полностью затормозил, водитель выключил мотор, опять покрутив тот странный рычаг, заменяющий ключ. Девушка, сидевшая всё это время рядом со мной, привстала и посмотрела на меня. Я тоже привстал.
— Итак, хорошо бы мне представиться, — начала она. — Ты уж извини, до этого не было времени. Но я надеюсь, ты сам всё прекрасно понимаешь. Зовут меня Изида.
Сказав это, девушка протянула мне руку. Я взял ее руку, наклонился, и поцеловал ее.
— Паша. Павел Афонин, если быть точным.
— Ох, хорошие манеры — большая редкость, — сказала Изида и легонько рассмеялась. Изида. Странное имя. Где-то я его уже слышал. Эврика! Так звали древнеегипетскую богиню. Правда, богиней чего именно она была я уже и не вспомню. Вероятно, это не имя девушки, а ее прозвище.
— Роман, — произнес картавый парень, снимая шлем. Он оказался длинноволосым блондином (волосы доходили до плеч), лет восемнадцати-девятнадцати.
