Ознакомительная версия.
Когда на Галю стали полегоньку «давить», чтобы выяснить, кто же стоит за происходящими событиями, девица лишь начала истово креститься и нести всякую околесицу. Надо признать, что мистическая теория причин наших злоключений приобрела баллы в свою пользу.
О самой Гале узнать удалось тоже с гулькин нос. Ее в компании десятка девиц из южных губерний России некие ушлые дельцы обещали вывезти в Стамбул, дабы те нанялись в горничные к тамошним «беям». Пароход работорговцев (будем называть вещи своими именами) отплыл из какого-то таврического порта и, успешно разминувшись с пограничным дозором, растворился в открытом море. Черноморского побережья Турции судно так и не достигло…
— И чего тебя понесло, дуреха? — не выдержал Стриженов.
— От жениха старого бежала… — бесхитростно призналась Галя.
Бежала, бежала и прибежала. Я вздохнул: в Турции девицу поджидала незавидная доля. Не знаю, что лучше — ее теперешняя участь или то, что ей было суждено… Пока не знаю.
— Господа, вы все слышали, — обратился Стриженов к нам. — Что скажете?
— Святой воды бы нужно, — предложил гальванер Лаптев. — Как по-вашему, батюшка?
— Святая вода — она никогда не помешает, — задумчиво проговорил отец Савватий. — Добыть бы только воду.
— И все равно я не верю! — манерно всплеснул руками Северский. — Демоны не нападают на броненосцы! Это могут сделать немцы, англичане, французы, турки… японцы, в конце концов!
— Испокон веков море забирало корабли, — сказал Тоша замогильным голосом и перекрестился.
— Да, они все были похищены демонами! Демонам, оказывается, очень нужно, чтобы моряки копались в земле! — парировал саркастичный Северский. — Молчал бы, соломенная башка! Неужто проклятым грешных душ недостает, что они начали охотиться на живых людей? Отец Савватий?
— За души умерших, равно как и за души живых, идет ежедневная борьба, — ответил священник рассудительно.
Щелкнула дверь, мы повернули головы: а след девицы уже простыл.
— Тьфу ты! — сплюнул Стриженов. — Что за девка!
— Темная, невежественная, пресмыкающаяся перед всеми и вся; лицо русского крестьянства! — негодовал Северский. — От ее болтовни у меня возникло в два раза больше вопросов, чем было до того.
— Что есть — то есть, — со вздохом согласился Стриженов. — Но она не крестьянка. Держу пари!
— Послушайте, Павел! — окликнул меня Северский. — Какой дьявол потянул вас за язык сказать ей о… гм… ребенке, которого она якобы ждет?
— Не поминайте нечистого! Быть может, мы в его логове сидим! — зашипели на артиллериста матросы.
— Я так сказал, потому что Галина действительно ждет ребенка, — ответил я, глядя Северскому в глаза. — Срок пока незначительный: середина первого триместра. Вероятно, она сама не подозревала…
— Как же! Не подозревала! — пробурчал Стриженов. — Думается мне, раз товар не удалось доставить покупателям, так эти сволочи воспользовались им сами. Басурмане!
— Что же мы предпримем, господа? — спросил я.
— Надо ждать утра… когда оно там у них начнется? Утро вечера мудренее! — сказал Стриженов.
Северский захрустел кулаками. — А там прикажете — в бой? Нас здесь больше сорока душ, и все здоровые, крепкие мужчины…
«Ага — здоровые! Как бы не так!» — невесело подумал я.
— Не вздумайте, Георгий! — прикрикнул на артиллериста Стриженов. — Мы в разведке! Глядим в оба, определяем неприятеля, ищем остальных наших! И не забывайте, что кроме команды «Кречета» здесь, оказывается, есть другие люди. Надо бы познакомиться и выяснить, что у них на уме. И подберитесь, моряки! Если… если и придется столкнуться с нечистой силой, я хочу, чтобы кровь в жилах стыла не у вас.
Моряки продолжили разрабатывать стратегию, благо разговор шел без перепалок. Стриженов хоть и оставлял право окончательного решения за собой, но не мешал высказываться всем: от наученного жизнью матроса Антоши Проскурина до бравого командира орудийной башни главного калибра Георгия Северского. Я рассеянно слушал, как они обсуждают разные варианты развития событий: если неприятеля удастся сразить припасенным кортиком… если на него подействует святая вода… если не подействует святая вода и кортик… если удастся бежать… Но перед моим внутренним взором не исчезал образ затравленной босоногой девицы с яркими глазами необычного фиолетового цвета.
Замаскированная дверь открылась, когда хронометр Стриженова показывал без четверти час пополудни. Приблизительно минуту мы провели в тревожном ожидании, однако в светлом прямоугольнике проема так никто и не показался. Это походило на немое приглашение или, точнее, на требование.
— Ладно, балтийцы! — Стриженов шагнул к проему первый. — Где наша не пропадала? С Богом!
Мы потянулись следом. Отец Савватий бормотал молитвы, Северский готовился пустить в ход кортик, боцман Гаврила угрюмо чесал кудрявую голову. Мы не знали, что ждет нас за порогом «кельи», и тем не менее было приятно покинуть каменный желудок, воздух в котором уже порядком смердел.
Оставив «келью», мы оказались внутри хода с гладкими, округлыми стенами. Скорее всего, этот коридор имел естественное происхождение; может, его вымыла в толще скалы протекавшая здесь подземная река. Впрочем, давным-давно протекавшая. Со свода нам освещали путь десятки, если не сотни, шарообразных колоний светящихся микроорганизмов. С одной стороны брезжил розоватый, непривычный для глаз свет, с другой — коридор растворялся в пещерном мраке.
И здесь нас никто не встретил.
— Вперед, вперед! — ободрил всех Стриженов. Только почему-то шепотом.
— Хорош плен! — одновременно перешептывались матросы. — Мы что, и охранять сами себя будем?
— Может, они разглядели на кого напали и дали деру за Японское море?
— Вы, друзья, как хотите, а я сейчас же иду домой…
Здесь было чертовски холодно. Я не завидовал тем ребятам, которые оказались без сапог. Северский обратил мое внимание на боковую стену, и я сразу обнаружил еще одну замаскированную дверь.
— Быть может, за ней — наши? — предположил артиллерист. Он вынул кортик и осторожно постучал рукоятью.
— Эй! — окликнул я и тут же приложил ухо к камню, надеясь услышать ответ.
В глубине хода, неподалеку от покинутой нами «кельи», раздался сухой хлопок. Мы повернули головы и увидели разбухающее облако сизого дыма.
— Черт! — Стриженов попятился. — Газ! Бегом отсюда, моряки!
Я замешкался: почудилось, будто в клубах дыма проступают очертания гротескного человеческого тела. Вот-вот облако поредеет, и я увижу…
Ознакомительная версия.
