— Слышь, Кобылкин, — позвал Сэм. — Не трясись. Сиденье ходуном ходит.
— Я Кобылин, — привычно поправил Алексей. — Да я и не трясусь.
— Ну да, — отозвался щуплый. — Фигачишь, как вибратор. Меня аж подбрасывает.
Алексей шумно сглотнул.
— Да ты не ссы, мужик, — бросил здоровяк. — Все будет путем. Ты нам на хрен не нужен. Вернешься в свое болото и будешь дальше бухать. Если все правильно сделаешь.
— Сделаю, — угрюмо бросил Алексей. — А вы меня того.
— Да кому ты нужен, — Сэм хмыкнул. — Тоже мне президент.
— Мужики, отпустите меня, а? — заныл Кобылин. — Зачем я вам? Вы крутые, сами справитесь.
— Не, — отозвался здоровяк. — Без тебя не справимся. Гордись.
— Ну, позовите подкрепление, у вас же есть… — Алексей осекся.
Сэм глянул на него поверх очков, и Кобылину вдруг показалось, что насчет никому не нужного свидетеля получилось как-то неубедительно.
— Что-то ты слишком понятливый, — сказал Сэм. — И разговорчивый.
— Да ладно, Сэммиус, — прогудел здоровяк. — Брось. Хватит его пугать. А то, как дойдет до дела, обосрется и все завалит.
Сэм отвел взгляд и посмотрел в окно, на пролетающие мимо витрины магазинов. Алексей перевел дух, чувствуя, что и правда едва не обделался.
— Ты не бойся, — сказал здоровяк. — У нас своя работа, у тебя своя. Сделаешь — и свободен. А хочешь, денег дадим. Тебе деньги нужны?
— Нет, — быстро отозвался Алексей.
— Фига себе! Сэм, посмотри на человека, которому не нужны деньги. Счастливый!
— А что так? — осведомился Сэм. — Почему не нужны?
— Будет нужно — сам заработаю.
— Во, — бросил здоровяк. — Молодец. А на вид алкаш алкашом.
Сэм хмыкнул и снова глянул на Алексея. На этот раз не зло, скорее с удивлением.
— Я не алкаш, — обиделся Кобылин. — Просто иногда выпиваю.
— Конечно, — отозвался Сэм. — Три года нигде не работаешь, пьешь с дворовыми бичами, почти каждый день. Жрешь погань, да и пьешь дрянь. Мебель пропил. Скоро и квартиру пропьешь, в бомжи подашься. Если не траванешься палевом. И бабы у тебя пару лет не было, не считая той старой шлюхи из третьего подъезда. Конечно, ты не алкаш. Академик.
Алексей онемел. Он судорожно втянул носом воздух, хотел запротестовать, но только зашипел, как проткнутая шина. Правда, все правда. Воздух кончился.
— Мужики, — сдавленно позвал он. — А вы откуда? Из ФСБ?
Здоровяк заржал во всю глотку, с подсвистом, со всхлипами. Большая машина дрогнула, отзываясь на смех водителя. Сэм вяло улыбнулся.
— Нет, — сказал он. — Не забивай себе голову.
— А откуда вы все знаете? — спросил Алексей.
— Оттуда, — здоровяк мотнул головой. — От верблюда.
— Понятно, — со значением произнес Кобылин и вжался в сиденье.
Он уже не дрожал. Стало намного легче, страх отступил, только пот холодил лопатки. Убивать не будут. Может, завербуют? А пусть, пусть вербуют. Может, сгодится еще. В самом деле — терять-то уже нечего. Прав тощий Сэм — до пропасти остался только шаг.
Алексей расправил плечи и сел ровно. Впервые за много лет он кому-то понадобился. Именно он. Не его квартира, не деньги, не полупьяный слушатель, которому можно излить накипевшее — а он сам. Вернее, то, что он может сделать.
— А Сэммиус — это позывной? — спросил он.
Здоровяк снова заржал. Тощий злобно зыркнул на его бритый затылок.
— Знаешь, Фродо, — сказал он. — Я бы на твоем месте поменьше смеялся. Что-то ты развеселился нынче вечером.
— Сэм и Фродо? — переспросил обалдевший Кобылин.
Реклама фильмов мимо него не прошла. Он прекрасно помнил шумиху, устроенную в стеклянном ящике перед премьерой американского фильма. Тут хочешь не хочешь, а узнаешь, кто такие Сэм и Фродо.
— А ты, Сэм, что-то много болтаешь, — угрюмо отозвался здоровяк.
— Да ладно, — отозвался щуплый. — Он никому не расскажет. Правда, гражданин Кобылин?
— Правда, — быстро согласился Алексей и кивнул так, что в шее хрустнуло.
— А если и расскажет, представляешь, что о нем подумают?
Бритоголовый Фродо хихикнул.
— Поэтому и имена такие? — догадался Кобылин. — Чтобы никто не поверил?
— Конечно, — легко согласился Сэм. — Агент Смит, конечно, солиднее, но эта марка зарезервирована нашими заокеанскими коллегами.
Кобылин попытался припомнить, где слышал про агента Смита. Джеймса Бонда он прекрасно помнил, а вот Смита… Вспомнил.
— Гоните, да? — обиделся он. — А я вам помогать собрался…
— Тогда иди за белым кроликом, Нео, — выдавил здоровяк и сдавленно загоготал.
На этот раз его поддержал и Сэм — мелким ехидным смешком. Алексей надулся и уставился в окно. Центр они давно проехали и теперь блуждали по спящим окраинам. Сияющие витрины остались позади, и на спящих улицах царила темнота. Стало зябко.
— Уф, — сказал Фродо, отсмеявшись. — А путевый мужик попался. С юмором. Даже жалко его.
— Ничего, — отозвался Сэм. — Если такой путевый, то выберется.
— Откуда? — осторожно осведомился Алексей.
На этот раз ему никто не ответил. В салоне наступила гнетущая тишина, и Кобылину в очередной раз стало страшно. С ним нормально разговаривали, шутили, даже имена сказали. Может, потому, что он не должен откуда-то выбраться? Должен остаться там навсегда, чтобы никому ничего не сказать?
— Ладно, — бросил Фродо. — Поржали, и будет. Приехали.
Джип заложил крутой поворот, рыкнул движком и встал, качнувшись на рессорах.
— Так, — сказал Сэм. — Все настроились. Кобылин!
— А?
— Слушай внимательно. Сейчас войдешь в зал. Тебя остановят. Скажи, что ищешь Конопатовых. Ты их друг. Тебя отведут к ним. Как увидишь братьев, сразу скажи, что тебя послали нулевики. И что будут ждать завтра на том месте, где братья вчера резвились. Скажешь, хотят поговорить. Все. Больше ты ничего не знаешь. Поднимаешься и уходишь.
— А если не отпустят? — спросил Алексей.
— Ну, значит, не повезло, — отозвался Сэм. — Значит, не выбрался.
— Э! Как-то нехорошо получается.
— Иди, иди, — велел здоровяк. — Отпустят тебя, не волнуйся. Как старого знакомого. Потому к братьям тебя и посылаем.
— А, — с облегчением выдохнул Алексей. — Теперь понятно.
Он выглянул в окно и почесал кончик носа. Выходить не хотелось. В животе ворочался поздний ужин, предупреждая, что дело может кончиться плохо. Но Алексей и сам это знал. Без всяких подсказок.
— А Конопатовы что, наркодилеры? — спросил он. — Замаскированные?
Фродо сдавленно хрюкнул.
— Не твое дело, — огрызнулся Сэм. — Все, давай вали, пока я тебя не замаскировал.
