Они атаковали внезапно. Откуда возникли – непонятно. Но в одно мгновение коридоры вдруг наполнились юркими шестилапыми существами. Они кидались на военных, вспарывали им животы передними лапами, отсекали головы, подрезали ноги. И тут же начинали их есть. В помещение, где находился Максим, ворвалось одно из таких существ, стремительно пробежало по потолку и накрыло ближайшего к ней человека. Раздались выстрелы, в стороны брызнули яркие капли крови. В одно мгновение тварь отсекла ему голову, и сержант обмяк. Пришелец тут же вытянул голову и мощными челюстями начал вгрызаться в шею мертвеца. Максим со вторым сержантом открыли огонь. Существо задергалось, из его тела во все стороны брызнула изумрудная кровь. Она заляпала Максиму противогаз, и Максим сорвал его, ощутив горячий, тяжелый воздух, мгновенно заполнивший легкие.
Все вокруг начали стрелять, возникла паника, воздух сделался вязким от криков и выстрелов. Максим выскочил из помещения и бросился бежать по коридору, отстреливаясь от пришельцев. Он надеялся, что правильно запомнил путь. Светящиеся жуки панически метались по стенам, играя с тенями, разрушая реальность.
Каким-то чудом Максиму удалось выбежать из корабля невредимым, и он тут же попал под шквальный огонь военных, находившихся на поверхности. Тут тоже царила паника. Несколько минут назад по всему корпусу корабля вдруг открылось множество люков, и оттуда хлынули «словно тараканы» пришельцы. Они молниеносно выбрались из воронки, кроша лапами асфальт и гравий, и кинулись в атаку. Большинство военных были убиты в течение первых десяти минут. Пришельцы рвали их на части и тут же кидались на следующую жертву.
Максим бежал, пригнувшись к земле, задыхаясь от гари, пока не добрался до ближайшего грузовика. Два автомобиля уже уехало. В завязавшейся перестрелке и охватившей всех панике трудно было сообразить, что происходит. Водитель в спешке заводил мотор и орал, требуя, чтобы люди прыгали в кузов. Максим перевалился через борт. В кузове сидело несколько человек, отстреливающихся от пришельцев. Максима подняли, дали в руки автомат, и он тоже начал стрелять. Грузовик рванул с места и помчался, трясясь на ухабах. Максим видел стремительно удаляющуюся воронку, разрушенный завод, мелькающие дома… и пришельцев, которые наполняли улицы с фантастической быстротой. Кто-то за спиной кричал в рацию о надвигающейся опасности. Максим захлебывался горячим воздухом, тер глаза, наполненные пылью. Там, на улице, инопланетные твари бросались на людей, прыгали на брошенные автомобили, вышибали стекла, забирались по стенам дома в окна первых этажей. Хотелось зажать уши руками и закрыть глаза, убежать от реальности куда-нибудь подальше.
Потом в поле зрения Максима и остальных возник один из грузовиков. Он замедлил скорость и вилял по тротуару. Пришельцы облепили кузов, рвали брезент, залезали в кабину. Оттуда доносились выстрелы и вопли. Одна тварь, без сомнения мертвая, болталась на борту, оставляя позади грузовика на тротуаре дорожку изумрудной крови. Автомобиль вильнул еще несколько раз, налетел на камни и перевернулся. В тот же момент он взорвался. Пришельцев раскидало в стороны. Воздух заискрился от дождя изумрудной жидкости – их крови. Пламя вперемешку с черным дымом осталось позади, а потом и вовсе исчезло за поворотом.
В тумане из гари, пыли и пепла грузовик въехал в зону оцепления. Автомобиль остановился, солдаты посыпались из него, пытаясь вести организованный отстрел. Казалось, что пришельцы всюду. И чем больше их убивали, тем больше их становилось. В какой-то миг Максим оказался один на один с инопланетным монстром. Тот кинулся на Максима, целясь когтями в живот. Максим в панике упал на колени и нажал на курок. Ствол задергался, пули разнесли голову и грудь пришельца, оросив землю изумрудными каплями. Пришелец упал на спину, перебирая в воздухе лапами, а Максим побежал дальше, захлебываясь собственным горячим дыханием. Потом он убил еще нескольких. Почему-то Максим был уверен, что выберется отсюда живым. О другом он и подумать не мог. Тем более что впереди их с Софьей ждала долгая и счастливая жизнь…
Неожиданно он наткнулся на небольшую группу уцелевших военных во главе с полковником Майдановым, пытавшимся организовать отступление и вывести бойцов в безопасное место. Полковник сообщил, что сюда уже летят истребители, что ученые решили не задерживаться и прямо из аэропорта в Челябинске тут же отправились обратно и что, возможно, скоро все здесь взорвут к чертовой матери, поэтому нужно убираться. Майданов предложил Максиму отправиться в сторону западного блокпоста, где на грузовиках удерживали атаки пришельцев, а ко времени подлета истребителей собирались эвакуировать, кого получится. Максим согласился, и некоторое время бежали вместе, кое-как ориентируясь в тумане по звукам выстрелов и гулу двигателей автомобилей. Потом из пыли вынырнул край палатки медицинской помощи, и Максим остановился. Где-то тут была Софья. Он почувствовал ее каким-то странным, необъяснимым чувством, которое бывает у многих влюбленных и которому беззаветно доверяют в любой ситуации. Максим отстал от отряда и свернул к палаткам. Они были наполнены кровью и трупами. В пыли кружились большие жирные мухи. Сквозь множественные рваные дыры в брезенте сочились робкие лучики солнца. Максим бродил между рядами мертвецов, с замиранием сердца ожидая в очередном лице, в следующей застывшей маске мучительной смерти увидеть свою любимую. Но ее не было ни в одной из палаток. Максим не обнаружил Софью и среди трупов на улице, раскиданных вокруг, словно сломанные игрушки. Тогда он побежал на запад, к блокпосту, в надежде встретить ее там. Когда до блокпоста оставалось всего ничего, Максим различил в пыли смутную дрожащую тень. Он подошел ближе, и сердце его заколотилось с новой силой. Возле трупа пришельца стояла Софья.
Оставшийся путь они пробежали стремительно, словно несомые на невидимых крыльях любви. Ктото кричал в рупоры, что грузовики больше не могут ждать. Над головой шумно пролетели самолеты. Софья задыхалась от бега, но была счастлива, сжимая вспотевшую руку любимого. Они добрались до блокпоста, забрались в эвакуационный «Газ-66» и успели проехать почти тридцать километров от места происшествия, когда за их спинами раздался чудовищный взрыв.
В свои девяносто лет Софья Николаевна смогла сохранить только чуткий слух. Зрение начало ухудшаться еще в юности, а двадцать с лишним лет назад внезапно атаковала катаракта, сначала сожрав зрачки, затем окончательно погрузив Софью Николаевну в насыщенную звуками темноту. Вероятно, виной всему была пыль. С того самого дня, когда они с Максимом проснулись, разбуженные взрывом падения космического корабля, Софье все время казалось, что из глаз невозможно вымыть пыль. Тонкая пленка, осевшая на глаза, жгла под веками и двоила зрение до тех пор, пока Софья не ослепла совсем. Сейчас она тоже чувствовала пыль на глазах, но та больше не причиняла ей неудобств. Помимо слепоты Софья Николаевна страдала тяжелой одышкой, уже много лет не могла контролировать свой мочевой пузырь, неизвестная болезнь терзала ее позвоночник, впивая мелкие зубки в болевые точки. Иногда Софья Николаевна жалела, что невозможно остановить биение сердца усилием воли. Это избавило бы ее от множества страданий. Единственная часть тела, которая еще подчинялась старушке, была ее левая рука. Софья Николаевна очень ценила возможность самостоятельно переключать радио или брать стакан с водой и пить. Правда, для этого кто-нибудь должен был поставить стакан на тумбочку.
