— Пойдём на кухню, — опомнился я. — Чего в коридоре-то стоять?
Белкин вскочил на ноги и… бросился проверять курицу. Как мне кажется, чересчур демонстративно. Перенервничал что ли? И пистолет свой с комода не забрал…
— Ужин будет готов только через час, — напомнил спецназовец и выразительно покосился на капитана.
— Да я, собственно, по делу, — тут же объяснил понятливый капитан. — Меня дома жена ждёт, так что я не надолго.
Белкин удовлетворённо кивнул и отвернулся к плите. Обидчивый, блин.
— А что за дело? — заинтересовался я. — Это никак не связано с… прошлыми событиями?
— Возможно, — слегка замявшись, ответил Алексей, — но не факт. В любом случае, дельце весьма занятное.
— Не издевайся, — не выдержал я. — Рассказывай!
— Ладно, слушай. Вчера ночью в наше отделение поступила жалоба от одной скандальной старушки… — он ухмыльнулся и опередил мой вопрос. — Не от этой старушки. Так вот она жаловалась на странных соседей, которые каждую ночь водят к себе друзей, громко кричат, слушают музыку и так далее. Обычное дело. Я логично рассудил — либо она преувеличивает, и это просто какие-нибудь подростки развлекаются, либо в этой квартире располагается самый обычный притон. У нас в отделе давно уже не было показательных операций… район в последнее время стал довольно тихим, не считая таинственные исчезновения людей… — Смешок. — И я решил рискнуть. Рано утром вызвал наряд, и мы благополучно обложили предположительный притон. Вся операция была подготовлена грамотно, без сучка, без задоринки… — Белкин саркастически хмыкнул, но Алексей не обратил на него внимания. — Вот только когда мы ворвались в квартиру, вся эта компания взяла и выпрыгнула в окно. Все девять человек. Этаж там, кстати, был десятый.
— И что, все разбились? — уточнил я.
— Не все, — покачал головой капитан. — Только один… — он сделал многозначительную паузу, — а остальные убежали.
— Как это убежали? — удивлённо обернулся спецназовец. — Так не бывает. Я понимаю, если один из девяти чудом выживет, бывало и такое, но чтобы восемь из девяти прыгнули с десятого этажа и… убежали… бред!
Лысько хмуро посмотрел на Белкина.
— Ты готовь, готовь. Не отвлекайся.
Спецназовец явно собирался ответить что-то не слишком вежливое, но я его опередил.
— А что было в квартире, нашли в ней что-нибудь интересное?
— Вот! Именно поэтому я и решил сегодня зайти к тебе. В той квартире мы обнаружили статую странного существа, по описанию очень похожего… — он выразительно посмотрел на Белкина. — В общем, я тоже читал твою книгу и, думаю, тебя весьма заинтересует то, что мы нашли в той квартире. Возможно, ты даже сможешь нам чем-нибудь помочь. Поработаешь внештатным консультантом, так сказать.
Я сразу понял, какую именно статую имел в виду Алексей. Неужели опять всплыл Кровавый Бог? Может, где-то рядом с этой статуей и Колдун ошивается? Этот таинственный мужик постоянно попадался мне на пути, но я до сих пор ничего о нём не знаю. То есть, определённые догадки всё же имеются, однако, все они связаны лишь с историей его появления в нашем мире, а никак не с его личностью как таковой. А ведь он умеет очень многое: останавливать время, менять внешность, летать, гипнотизировать людей, создавать этих… всяких мерзких искусственных сущностей, здорово смахивающих на демонов. Я бы не отказался пообщаться с ним и обсудить интересующие меня вопросы, в конце концов, я же в своё время рассказал ему обо всех своих приключениях в другом мире… Ему и тысячам читателей.
— Когда приступаем? — тут же загорелся я.
— Завтра с утречка. Я заеду за тобой, скажем, часов в восемь.
— Договорились.
После этого разговор сам собой свернулся, и Алексей заспешил домой. Уже на лестничной площадке он неожиданно хлопнул себя по лбу.
— Ах да, дочка просила у тебя автограф взять, а я, старый дурак, книгу не взял с собой. Подпишешь завтра?
— О чём разговор, — вымучено улыбнулся я.
Как я не люблю давать эти автографы! Кто бы знал… Вообще-то, я не так часто подписывал книги, всего раз тридцать, но каждый раз краснел, как варёный рак. Будто это не у меня автограф просят, а я сам у кого-то. Глупо как-то себя чувствуешь, неуютно.
Я закрыл за Алексеем дверь и вернулся на кухню.
Так. Сейчас начнутся расспросы. Что за статуя, кто это приходил… Во всяком случае, будь я на месте Белкина, обязательно бы всё выведал.
— А о какой это книге говорил капитан нашей доблестной милиции?
Этого вопроса я не ожидал.
— Хочешь почитать? — усмехнулся я. — Сейчас принесу.
Я сбегал в комнату, принёс свеженькую — только из типографии — книгу, и протянул спецназовцу.
— Дарю, читай на здоровье.
— Спасибо. — Белкин принялся с интересом вертеть её в руках.
Если он сейчас скажет, что ещё никогда не был знаком с настоящим (а то и вовсе «живым») писателем, то я его прибью. И не посмотрю, что он спецназовец. Единственный человек, которому я мог бы спустить подобные глупые фразы — это Лида… но её здесь нет и, боюсь, никогда не будет.
— Может, подпишешь, раз уж тут такое дело?
— Конечно, — легко согласился я, взяв с холодильника ручку. — Что написать?
Белкин глубоко задумался и даже потёр пальцами виски.
— Давай я продиктую по буквам, — наконец предложил он, и мне показалось, что в его голосе прозвучала какая-то странная неуверенность. — Это на испанском: Nosotros una tribu.
Я послушно вывел надпись, не слишком задумываясь над её содержанием, всё равно я по-испански ни слова не знаю, кроме всяких «буэнос ночесов» и «амигосов». Хорошо хоть не просит придумать индивидуальное пожелание.
Подписавшись под хитрыми закорючками — иначе мой почерк назвать просто нельзя — я протянул книгу Белкину.
— Приятного прочтения.
— Спасибо. — Он вяло улыбнулся и посмотрел на часы. — Вечерняя смена уже закончилась и меня тоже дома ждёт жена. Так что ты уж не обессудь, но ужинать тебе придётся одному.
Ну вот. У всех дома жёны…
— Да чего уж там, — махнул я рукой. — Тогда до завтра.
— Курица будет готова через минут двадцать, — предупредил меня спецназовец, скинув фартук. — Я её фаршировал хитрой начинкой, тебе должно понравиться. Всё, приятного аппетита, а я убежал.
Так я и остался ужинать в гордом одиночестве. Как обычно, в принципе. Ладно уж, будем реалистами — ужинал в гордом одиночестве несколько лет подряд и ничего, а тут вдруг грустить вздумал. Взрослею? Поди ж двадцать второй годок.
Усевшись в своё любимое кресло, я глубоко задумался. А Белкин-то, похоже, себя не очень хорошо чувствует, или проблемы дома? Хмм… или это Алексей его слишком сильно приложил? То-то спецназовец виски тёр — явно голова разболелась.
