Все же интересны фокусы нашего восприятия. Издали та же планета кажется просто игрушкой, висящей в черноте космоса. Не верится ни в ее размеры, ни в то, какими силами гравитации она играет, ни в ее значение. Разум подсказывает сведения о ее габаритах, физических свойствах. Но душа это не принимает. Школьный глобус он и есть школьный глобус.
С низкой орбиты уже видно, что пространства под нами солидные. Но пробегающая поверхность больше все же похоже на рельефную поверхность того же школьного глобуса, только очень большого. Не верится, что вытянутая голубая полоска на самом деле огромное озеро. А крошечные выпуклости, наросты, ворс на жестком ковре – на самом деле холмы, горные пики и растительность. Красиво закрученные белоснежные узоры в реальности гигантские атмосферные циклоны, рождающие ураганы и смерчи, сметающие с поверхности все, что не прибито гвоздями и не вросло в землю.
Чтобы ощутить бескрайность пространств плоскости, с ее неухоженными, недоступными, необъятными пространствами, нужно ступить на нее. С высоты размеры и расстояния не ощущаются и не принимаются. Это закон, какой я уже не раз испытал на себе.
Мы вышли из тени планеты и пересекли линию терминатора. Теперь под нами скользит желто-серая поверхность, украшенная кажущимися несущественными и схематичными пятнами морей, ранами разломов, змейками рек, сморщенными горными грядами, напоминающими шкуру титанического животного. Во множестве мест горят кажущиеся отсюда довольно жалкими костры гигантских вулканов убивающих все живое вокруг себя.
Планета молода. Необузданна. Не так давно по космическим меркам ее бомбили каменные бомбы протопланетного диска. Теперь заливала магма. Здесь только что зародилась многоклеточная жизнь. По большому счету, она никому не нужна – таких в Галактике миллиарды. Никому, кроме нашего корабля, которого во исполнение какой-то великой Миссии занесло в это захолустье.
Точки маршрута и дальнейшие действия определяет астроштурман Шррег. Его пожелания всегда выполнялись незамедлительно. Сейчас он информирует, что необходима посадка.
Сколько уже планет и звездных систем за моими плечами? Сколько раз я спускался на твердь? У нас все ходы записаны. Семь! И с каждым разом все глубже закрадывалась мысль, что Галактика скучна. На моем пути, как на подбор, встречались сплошь каменные булыжники с бескрайними пустынями, гигантскими геологическими разломами. И, как правило, скудные на жизнь. Лишайники, мечущиеся меж камней живые стремительные тени, изредка птицы – вот и вся биосфера. И никаких следов присутствия разума.
А вот светила радовали и даже восхищали своей силой и величием. Они были разных цветов - голубые, белые, желтые. И небеса планет тоже блистали разнообразием – то они примирительно зеленые, то вызывающе оранжевые, то успокаивающе туманно-фиолетовые, а то и совсем по-земному пронзительно синие.
Первый раз, когда ощутил чужую планету под ботинками, так и хотелось под водопадом обрушившихся чувств изречь нечто пафосное: «Маленьким шажок для майора Казанцева и огромное неведенье об этом эпохальном шаге всего человечества!» Ведь факт налицо – человек на другой планете. Первый, наверное - Луна не считается, она спутник. Или все же не первый?
Чувства были фантастическими. Биение крови в висках. Торжественное ощущение громадного и важного явления перед тобой – иного мира!
Второй раз уже такого восторга не было. И постепенно начинал привыкать. Передо мной открывались все те же пустыни, камни, мох и мелкие пугливые животные. Но все равно каждая новая нехоженая человеком планета – это гордость первооткрывателя. И я гордился. Правда, все формальнее, больше для порядка.
Обычно на планету спускались Астр и кто-то из астродесантников. Пилот и штурман всегда оставались на корабле. Еще непременно таскали на поверхность меня. Зачем? Непонятно. Но зачем-то им это было нужно. Теперь, когда выяснилось, что я важен для Миссии, можно сделать вывод, что в этом действе присутствует нечто сакральное. Хотя лично я не делал там ничего, кроме как пинал камни и рвал лишайники, проверяя, хорошо ли они прилеплены к этим камням. В общем, обычное поведение туриста, которого гиды завезли на экскурсию за тридевять земель.
Впрочем, и сами чужики на планетах занимались, на мой взгляд, полной ерундой. То стояли, как ушибленные нирваной сектанты, взявшись за руки, смотрели куда-то вдаль. То собирали образцы породы, растений. Напомнило это мне школьные времена, когда мы формировали гербарий. Ну, прямо юннаты и клуб юного геолога. Пошатавшись по тверди, мы все вместе дружной компаний возвращались с экскурсии на борт. И наша «каравелла» пускалась в новый «каботаж».
- Контакт с поверхностью через минуту, - объявляет астропилот.
Корабль входит в атмосферу. При этом, вопреки всем законам физики, не окутывается плазмой от входа в плотные слои атмосферы. Не нагревается докрасна, как кувалда в доменной печи. Он будто не замечает этой самой атмосферы, а она не замечает его.
Вскоре «Квантовый порог» зависает над целью. И у меня перехватывает дыхание от величественности и ужаса представившейся глазам картины. Такого биения пульса огромного твердого небесного тела мне еще видеть не приходилось.
Мы висим над исполинским вулканом, жар от которого, кажется, должен испарить небеса. Внизу плещется оранжевая магма, выплескивающаяся огненными потоками. Диаметр вулкана километров двадцать. Такая незаживающая язва в теле планеты, через которую утекает энергия недр и жизни. Но планета молодая, и энергии у нее много. Хватит надолго.
Острые, как зубы, скалы очерчивали границы вулкана. Над одной такой скалой мы и висим.
С шелестом за моей спиной растворяется часть стены, открывая хранилище. Там в углублениях длинного стола в ряд лежат тяжелые металлические пояса - такие на Земле в ходу у водолазов. Не раз я уже ими пользовался. Это замена скафандру. Он окутывает тело силовым пузырем, внутри которого создаются условия для комфортного существования тела. Он же является неплохой защитой от механических повреждений и больших температур.
Интересно, выдержит силовой кокон, если свалиться в вулкан? Вряд ли. Астр предупреждал, что пояс может выдержать вакуум, приличное атмосферное давление, жару и холод. На той же Венере с ее ста атмосферами и четырехстами градусами по Цельсию я мог бы провести с четверть часа. На обычной планете – часов десять. Но система не создана для очень серьезных перегрузок. Ну что ж, пожалуй, что это и хорошо. Сейчас оно мне на руку.
- Бери, - велит мне Астр.
Я привычно нацепляю пояс. Это же делают и Астр с астродесантником Тином. Наш путь опять лежит на поверхность.
Натягивая пояс, я сильно призадумываюсь. Ведь уже почти решился на отчаянный шаг. Оставалось до него совсем немного. А все же в душе готов ли я отважиться на него?
Астр снисходит до похвалы:
- Ты уже начинаешь привыкать. Правильно. Мы теперь вместе навсегда.
Это «навсегда» что-то и сдвигает внутри меня. Будто лавина стронулась. Сошла наледь неуверенности, обнажая гранит намерения. Ну, сейчас поглядим, как долго это «навсегда»!..
Десантирование проходит как обычно.
За кладовкой располагается овальная шлюзовая камера. Мы ступаем во вспыхнувший по краям круг, как будто в колдовскую пентаграмму.
Наступает на миг тьма. А потом пол под нами в границах очерченного круга исчезает. И нас затягивает мерцание зеленого света.
Странный, больше похожий на дубинку, обрезанный зеленый луч бьет в сторону поверхности из днища «Квантового порога». Этот луч, совершенно непонятного мне происхождения, служит для притягивания и отталкивания предметов. А заодно используется как трап.
Поверхность быстро приближается. При этом движения не ощущается, потому что луч нейтрализует гравитацию и инерцию.
Несколько секунд быстрого скольжения вниз. И подошвы моих земных и все еще крепких армейских ботинок касаются ровной каменной вершины скалы. Она плоская, не слишком большая, метров тридцати в диаметре. Скала обрывается почти отвесно. А внизу жадно и зло кипит алая пупырчатая магма. Здесь наверняка очень жарко. Но пояс заботливо защищает меня.
