Происходило все таким образом из-за того, что не только в Городище, но и примерно на расстоянии триста метров от него, животным извне находиться было нельзя — дохли от необъяснимой болезни или некой злой силы. Разобраться в ее истоках местной научной мысли пока не удавалось, зато тенденция прослеживалась четко.
— Вы распределяетесь по группам, самостоятельно или принудительно, на каждую выдается одна телега, а затем…
— Я не согласен входить в какую-то группу! Мне и так хорошо, — высказался, перебивая наставника, — Только на моих условиях могу к кому-нибудь примкнуть.
Все мое существо протестовало против такого подхода. Надо же, коммунизм настал, Ленин встал из Мавзолея, и вдруг пришло всеобщее благоденствие: от каждого по возможности, каждому по потребности. Видимо, несмотря на то, что Джоре влиял на меня всего лишь около земных суток, но ценности неолиберализма вдруг стали неприемлемыми. Я за каждый элемент экипировки башкой рисковал и вынужден был продолжать поступать также впредь неизвестно сколько времени, но плодами должен поделиться с другими? Ну-ну.
— Интересно, — ухмыльнулся Никодим, — Не расскажешь о своих условиях? Чтобы и нам знать, — в голосе явная насмешка, на которую решил не обращать внимания.
Пока не обращать.
— Легко. При сборе в команде пятьдесят процентов заработка забираю себе. Остальное делится между членами, как они сами придумают, как сочтут нужным. Меня это не касается, но моя половина.
— Да ты офигел! — прокомментировала Гарпия, которая от моей «наглости» даже рот открыла, выпучив рыбьи глаза.
И так-то некрасивая деваха приняла совсем уж сказочно-дебильный вид. Из тех произведений народного фольклора, где разных ведьм или кикимор рекламировали.
Понеслось:
— Почему…
— Вот это запросы…
— Это вообще…
И, конечно, матерные эпитеты, которые рассказывали о моей беспринципности, замешанной на дикой алчности.
А кто-то и присвистнул.
Обвел тяжелым взглядом аудиторию, запоминая реакции одногруппников. В глазах Рыжего Лиса какая-то зависть и злоба, но ее во внимание не принимал. Еще бы. От кого тот огреб намедни? А теперь именно я служил постоянным напоминанием «унижения». На деле, вправления мозгов, постановки их на место. И ничуть не удивлялся, что тот винил во всем меня, но не себя, пушистика. Вот тоже галка на память, гадости надо было ждать какой-нибудь от этой парочки в любой момент. Вечер становился уж совсем томным.
Зюгерман и Быкан посмотрели внимательно, очень внимательно, влюбленный уголовник только языком пощелкал под улыбку бизнес-леди. Но на их лицах играла насмешка.
— Тихо! — заявил я, даже сам себе поразился, от властности в голосе, заставившей замолчать эту разноголосицу, — Каждый, кто хочет претендовать на те же условия, находясь в одной со мной команде, должен сделать следующее. Во-первых, обзавестись специальным исследовательским комплексом «Искатель SN-11». Мне он обошелся почти в восемьсот тысяч полновесных марок.
Вот здесь тишина стала абсолютной. Если бы летали мухи или комары, слышно было бы жужжание или писк.
— Далее. Поднять восприятие в шесть, — это я посчитал вместе с артефактом, который намеревался воткнуть, ибо на данном этапе прокачка «совершенствования» тормозилась, поэтому смысла лишать себя козыря не видел, — Теневым взором минимум в двойку, — об этом тоже упомянул, так как любому ясно, кто в теме, сколько и чего нужно для ношения «Искателя». На остальных же плевать с высокой колокольни.
— Ничего себе запросы, — заявила одна из трех лярв, но получив от подруги тычок в бок маленьким кулачком, заткнулась. Я продолжил:
— Специальным дроном, входящим в комплекс, который при сканировании повышает все параметры, направленные на наблюдение на три, позволяя видеть многие ценности, которые могут быть в помещении, как и сопутствующие опасности. Щупом, который обнаруживает пустоты в стенах и под землей. Я еще молчу про другую экипировку, например, что все стоит магической энергии, которая исчезает во время поисков, как вода в песке, и вооружение. Есть такие?
— Как? — выкрикнул кто-то из глубины, но этим и ограничился.
— Почему у него…
Но гомон быстро стих.
— А что это дает? — не знаю, для чего спросил Зюгерман, все ведь и так очевидно.
Или он действительно решил, что я сейчас начну агитировать за вступление в мой отряд? Нужны ли они мне? Учитывая, при таком раскладе, придется не заниматься делом, опасаясь всего лишь разнообразных тварей, а ждать постоянно удара в спину. Отвлекаться. Нет уж. Нервы дороже.
— Умному — достаточно! — ответил очередной крылатой фразой.
Мне все больше и больше они нравились. Многозначительно и ни о чем. Но выглядело напыщенно и дерзко. И это полностью соответствовало образу.
Предводитель и не русской интеллигенции, хмыкнул.
— Может быть я бы и согласился работать на таких условиях, если к нему пошел бы еще один пункт — договор через магги. Соглашение не вредить друг другу действием или бездействием. Пусть и только на этот рейд, — а вот такое заявление — это уже серьезно.
Напугал до одури и заставил с собой считаться? А не подумают ли господа, что меня проще грохнуть, чем постоянно бояться, мол, доберусь до них и отпилю под шумок башку? Почему, зачем? Так ведь я маньяк… Вывод? Надо срочно нарабатывать и позитивный имидж.
— А вот здесь можешь не опасаться, — неожиданно в беседу вклинился молчавший до этого наставник, — Каждый из вас заключит подобный договор. Так как в противном случае можно выносить и выносить трупы из-за цацек. Вряд ли из вас даже пятерка без подобного соглашения выживет.
— Тогда я просто подумаю… — явно включил «заднюю» главарь. Его главная цель была достигнута.
Ничего себе. Пятьдесят процентов с добычи готов был платить за безопасность. Дела. Остальные решили также. Я полагал, что все на этом закончилось, вот только Никодим решил оставить последнее веское слово за собой.
— Хорошо, Стаф, раз ты не хочешь работать совместно, то проверим твою решимость. Самая маленькая команда на моей памяти насчитывала три человека. За независимость нужно платить. Поэтому твоя суточная норма увеличивается до ста восьмидесяти…
— А я помню и из двух, — подала голос к моему изумлению наш лекарь Лидия Оникс, которая в отличие от наставника и учителя заняла сразу место в глубине фургона.
— Хорошо. Тогда сто двадцать. Согласен? — легко изменил условия сенсей и вопросительно посмотрел на меня.
Кивнул, но добавил.
— Тогда в распределении домов я участвую не как одиночка, а как группа лиц.
Хорошо и хорошо.
Скрепили договором сделку.
И очередное кудахтанье, и пожелание огрести Плети от товарищей. Гадючье шипение, козлиное блеянье. Это злило. Вновь захотелось разбить пару морд или рыл. Вообще, до Нинеи такой кровожадности за мной не наблюдалось. Сейчас тонкая линия силы воли отделяла окружающих от сломанных носов и трупов. Одногруппники явно не понимали о хождении по краю. Дабы не поддаться неожиданно искушению, решил избавить общество от себя, поэтому выпрыгнул из фургона. Но сделал это тогда, когда Никодим заявил, что он будет спать, а кто ему помешает, тому соответственно не нужны зубы. От которых он и избавит всех нарушителей тишины.
И я успел ровно к началу расправы Федором над трансами.
А еще через километра три с Южного Тракта колонна, а точнее уже какой-то табор, вбирающий в себя все больше и больше фигурантов, свернула на правую примыкающую довольно хорошо выглядящую грунтовку. Не асфальт, но она была в меру укатана, все ямы засыпаны. Откровенной грязи и луж не виделось. Так что, в целом, не считая стука копыт, который теперь стал приглушенным, практически ничего для пассажиров фургонов не изменилось. Все так же, будто корабли на волнах, повозки мерно покачивались, плыли вперед — к известной им цели.
Шагать тоже было легко, если бы не ставший пощелкивать гораздо чаще счетчик крио, да не возросла общая интенсивность поля, то так даже лучше. Не о камни ноги сбивать.
