кто вместо меня примет важное решение. Не накручивай невесть что, прошу тебя.
— А-а… — Княжна облегченно улыбается, и солнышко снова выходит из-за туч.
— Только в этом дело? — на всякий случай уточняет.
— Ага.
— Тогда подожду, когда одна из твоих проблем уйдет, — серьезно кивает она. — Когда ты выиграешь Лигу по Грону. — она подмигивает. — И вот тогда не удивляйся любовному письму на своей парте.
Остаток выступления княжна сидит довольная, как сытая кошка. А мне не по себе. Куда столько невест? Ну куда, болотопсы вы жеваные? Увезите меня с этой планеты!
Уже неделя прошла с разгрома Мироновых. «Фениксы» отыграли два матча, в обоих победили. Благодаря неприступной Медузе каждый наш розыгрыш заканчивался успехом. Каменная девушка примкнула к ватаге очень вовремя. Остальные авангардники ощутили себя слабаками на фоне этой милахи и начали активно качаться.
Немного сложнее обстояли дела с моим новообретенным заложником. Семёна Миронова я спрятал на Биокомбинате. База СБ более защищенная, да и эвакуировать его оттуда проще. Охранять ребенка поставил Василину. Брюнетка почти сразу привязалась к Семену, еще с самой резиденции. Наверное, сработал материнский инстинкт.
— Ненавижу! Ненавижу тебя, Беркутов! — орал мальчишка при первом нашем разговоре. — Ты умрешь! Я вырежу твое сердце!
Василина удивленно округлила ротик:
— Сёма, ты чего?!
— Отлично, — усмехнулся я в ответ. — Месть — это просто отличная мотивация для того, чтобы выжить, — рукой подвинул к нему по столу листок с ручкой. — А теперь пиши императору Владимиру прошение о помиловании. Пиши, что готов возместить ущерб, который причинил твой отец спокойствию империи. Пиши, что сожалеешь, как новый глава Дома Мироновых.
— Зачем мне это писать? — угрюмо смотрел на меня зареванный мальчик.
— Затем, чтобы император заступился за тебя перед Бесоновыми. Они уже требовали от меня сдать им единственного наследника Мироновых.
— И ты этого не сделал? — заплаканные глаза недоверчиво прищурились.
— Как видишь, — пожал я плечами. — Ты еще здесь сидишь и орешь, как вырежешь мне сердце, разве нет?
Он уткнулся растерянным взглядом в белый лист бумаги.
— Долго будешь сидеть? — демонстративно проверил я время на часах.
— Я не знаю, что писать, — стыдливо признался мальчик. — Не знаю, что случилось. Не знаю, что, якобы, плохого сделал папа. Не знаю, за что мне просить прощения.
— Хм. И что же теперь делать?
— Ты можешь мне рассказать? — поднял он глаза. — Чтобы я не ошибся и правильно попросил прощения?
— Наконец-то мы начали задавать правильные вопросы, — мой кивок был ответом. — Пиши.
Метод Бемижара Жаворонка — заставить человека признать свою вину. И тогда откроется дорога к его сердцу.
Императору вовсе не нужно прошение Семена. Лишним оно, конечно, не будет, но цель преследовал я совсем другую — покорить неокрепшее сердце мальчика. Под мою диктовку Семен писал о том, как его отец поступил неправильно, как Андрей плел интриги против Бесоновых, как устроил коварную облаву на некоего Арсения Беркутова. А в конце, как вишенка на торте, о том, как Семена приютил этот самый Беркутов.
Семен взял в руки почти оконченное письмо и долго вчитывался в рассказ о предательстве своего отца, написанный таким знакомым почерком. Казалось, он не мог поверить, что это дело его собственной руки.
— Это всё правда? — спросил мальчик.
— Ты сам это написал, — ответ в стиле Жаворонка. — Ты не доверяешь тому, что говоришь или пишешь? Твое слово не железное? Но ты ведь дворянин.
Семен вскочил со стула и заходил по комнате туда-сюда. Он отчаянно пытался сдержать слезы, но не выдержал и заплакал. Остановив рукой подорвавшуюся Василину, я сам подошел к мальчику и, наклонившись, обнял за плечи. Тот не сопротивлялся, наоборот, крепче сжал мою руку, словно боясь, что она соскользнет с его плеча.
— Тише-тише, сынок, — прижимая паренька к себе, шептал я. — Сердце твое сейчас разрывается, ты в растерянности, но любая боль, любой страх рано или поздно проходит.
— Почему ты защитил меня? — пробормотал он. — Бесоновы сильные и… очень страшные. Даже отец их боялся. А брат говорил, что даже сам император. Почему ты пошел против них?
— Потому что ты ребенок, а я сильный.
— Я тоже хочу быть сильным, — он всхлипнул. — Хочу не бояться Бесоновых. Хочу никого не бояться. Ты…ты можешь сделать меня сильнее? — сам мальчик обнял меня за плечи, а Василина, изумленно распахнув глаза и рот, смотрела на эту картину. — Можешь?
— Могу. И сделаю.
Потенциально серьезный союзник мне только на пользу. Особенно против настолько загадочной личности, как София. Лиза уже сказала, что в намерениях у княгини сделать меня своим вассалом-демоником. Это полностью противоречит моей задаче — добиться для рода самостоятельности.
Обиделась ли София за спасение Семена? Безусловно. Но вредить напрямую она не будет. Я спас ей и Аяно жизнь как-никак. Ну хотя бы одной. И вообще нарушать обозначенный при всех приказ императора — полная глупость. Он ясно и четко сказал: младшего сына убивать нельзя. Ослушайся я, и у Софии появился бы рычаг для моего контроля. Она могла бы шантажировать меня. Я уже не говорю про моральную сторону вопроса. С небрежным отношением к детским жизням совершенства не добиться.
Мальчик не спешил отпускать меня, а я и не думал его отталкивать, продолжая гладить по спине, пока он не успокоился.
— Тебе нужно закончить письмо, — сказал я. — Напиши императору, что хочешь остаться у меня.
— Хорошо, — кивнул он и сел обратно за стол. Задумчивая морщинка избороздила узкий лобик.
Я же отошел к окну и, наткнувшись взглядом на улыбку Василины, удивленно приподнял брови:
— Что такое, Лисица?
— Ничего, — улыбка девушки расширилась. — Просто подумала, что из вас получится отличный отец.
Наконец выступление завучей заканчивается. Ученики «Грома» шумным переговаривающимся потоком направляются к парковке, где нас ждут комфортные автобусы.
С Анфисой прощаемся еще в коридоре.
— Пока, Сеня, — на ее губы ложится широкая ослепительная улыбка, а в глазах играют бушующие всполохи огня. — Лесь, тоже увидимся.
— Конечно, Анфиса, — кивает барышня, потеребив русую косу, перекинутую через плечо на грудь.
— Кстати, — возвращается отошедшая было княжна. — А давайте на выходных сходим в «Зарницу»? На танцульки! А, Сень? Ну пожалуйста-пожалуйста, — игриво заканючила она, как маленькая девочка. — Больше недели впятером не собирались. Лесь, ты же за?
— Конечно! — поддерживает Алеся, и теперь на меня с ожиданием смотрят две пары огромных лучистых глаз.
Я бросаю взгляд на грузинку в сторонке. Дарико держится подле Симоны, но искоса поглядывает на нас.
— Хорошо. Возьму еще Дарико, нечего ей дома скучать.
Княжна сначала не понимает сказанное.
— Ах да, вы же вместе живете, — грустно проговаривает она. — Бери, конечно.
