В проеме двери возникает чей-то силуэт. Что ж, сам напросился. Срезаю бедолагу очередью и бегу к арке, не переставая палить из пистолета. Щелчок магазин пуст. Отбрасываю ненужное теперь оружие. Я уже пересек двор и выбегаю на проспект. Вой сигнала, визг тормозов, грохот сталкивающихся машин. Чуть не попал под колеса, но проспект преодолел. Теперь в тот закоулок. Подальше отсюда. Люди шарахаются, из-под ног с диким мявканьем выскакивают коты. Наконец я достаточно далеко. Привалившись к стене, пытаюсь отдышаться. Повезло. Главная задача на сегодня выполнена — я остался жив...
Я снял пиджак, бабочку, кинул их в мусорный контейнер. Шляпу я потерял еще в начале схватки. Закатал рукава рубашки, отряхнул брюки. Ныла расцарапанная до крови рука, но это не страшно. В рубашке в толпе меня опознать труднее. Вперед...
Вскоре я выбрался к станции метро, опустил жетон, стараясь не торопиться, спустился на перрон. Бесшумно появился поезд, я устроился на мягком сиденье и прикрыл глаза, пытаясь проанализировать последние события. Батя меня продалэто ясно как Божий день. Видимо, они вычислили, что он работает на меня. Решили захватить меня живьем, для этого и организовали засаду в баре, в которую я почти что попался. Спасло меня только шестое чувство, то самое, что позволяет мне предвидеть действия противника. В отель возвращаться нельзя. Батя, правда, не знал, где и под каким именем я проживаю, но береженого Вог бережет. Надо действовать по варианту "Отход-2". Значит, сейчас в квартиру на Крещатике, где живет пожилой, обаятельный и слегка несуразный Абрам Ноевич. У него укрываюсь до завтра, получаю новую карточку идентификации. И завтра же домой.
***
... Стриженный "под ноль" субъект в маячковой куртке со скользящими по ней похабными изображениями шествовал по привокзальной площади. Пол-лица его закрывали зеркальные очки с видеоблоком. На груди сияли какие-то китайские иероглифы, долженствующие обозначать нечто заумное и малопонятное. По видуобычный "левитант", представитель нового модного движения. Очередная, наверное, сотая по счету трансформация хипповых идей — воспарить в левитирующем полете над грубой и скучной действительностью, прикоснуться душой к космическому огню, сбросить условности. Как всегда, все движение вылилось в пошлость, дурной вкус и в психонасилие. Двинула в него в основном не молодежь, а публика из тех, кому перевалило за сорок. На "левитантов" прохожие оглядывались с укоризной и неодобрением. Большинство считали их полудурками и недоносками, что, кажется, соответствовало действительности. Я, может, тоже бы бросил на этого "левитанта" неодобрительный взгляд, но только не сегодня. Сегодня просто физически не смог бы. Потому как "левитантом" был я сам. Маскарад довольно дешевый, но вряд ли меня в нем узнают, даже если на вокзале выставлено наблюдение.
Здание вокзала было старинным, выкрашенным люминокраской, и казалось, что оно пылает. Я прошел через таможенный электронный контроль, был тщательно досмотрен на наркотики и "райские семечки" и вскоре сидел в глубоком кресле в общем классе. Там ехали несколько бродяг-туристов, группа студентов в форме Московского университета, двое кришнаитов, несколько "отдыхающих" самого расхлябанного вида.
Поезд приподнялся на десять сантиметров над магнитополотном, тронулся с места, резко набирая скорость. Деревья вдоль трассы слились в сплошную полосу. Через несколько минут поезд пересечет границу между Украиной и Донбасской губернией, а еще через час остановится в Москве. Можно отдышаться Работа оперативника класса "А" закончена.
Батя должен был явиться на встречу с информацией о расположении лаборатории, где производятся "райские семечки" — кристаллы для самого эффективного и популярного сегодня волнового наркотика. Батя, бандюга хоть куда, решил, что ему под силу добыть эти данные и выгодно продать их мне. И просчитался. Засыпался сам и с готовностью сдал меня. Мороз по коже, когда представишь, какими методами меня сейчас допрашивали бы. Не любят в кланах нашего брата.
В клане теперь наверняка считают, что им хоть наполовину, но удалось провести меня. Информацию я так и не получил, ведь Батю вовремя взяли в оборот... Зря считают. Точные сведения я еще вчера добыл из другого источника, а Батя нужен был лишь для их проверки и уточнения. Ну а что теперь?
Передавать информацию в украинское министерство — все равно что сразу сообщить ее клану. Все куплено и продано сверху донизу. Вообще здесь отношения государственных и преступных структур несколько странные. Будь у украинских государственных лидеров возможность, они просто бы легализовали экспорт синтетикнаркотиков, поскольку их заботило всего два вопроса — как не вылететь в финансовую трубу и как держать в узде собственное население. Но это невозможно. Синтетикнаркотики, а особенно "райские семечки", — настоящая напасть двадцать второго века. На Украину — один из основных поставщиков в Евразии — постоянно давят со всех сторон, грозят экономическими санкциями, а, к примеру, без ТЭФ-технологий из Федерации она загнется за считанные месяцы.
Проблемой с тайной лабораторией займутся не местные стражи порядка, а наши ребята из сектора тактических операций. Если это выплывет, то разразится международный скандал экстра-класса, но все равно деваться некуда. Как работают "тактики", я знаю не понаслышке — сам отслужил в секторе несколько лет. Можно не беспокоиться — на месте лаборатории останется кусок выжженной земли...
Поезд прибыл в Москву секунда в секунду Ким ждал меня в зале Киевского вокзала у секции компьютерного контроля. Как всегда, он выглядел отлично высокий седой мужчина с едва раскосыми глазами, напоминание о предках-корейцах, одет в строгий, очень дорогой костюм из натуральной шерсти Вещь редкая, поскольку уже лет сто производить натуральную шерсть нет смысла. За спиной Кима торчали, казалось, навеки прилипшие к нему двое телохранителей.
— А тебе идет этот клоунский наряд, — усмехнулся Ким, горячо пожимая мне руку. — Всегда подозревал, что в душе ты "левитант".
— Шутки шутим, да? Между прочим, твоя идея с этим нарядом1 — возмутился я.
— А что, конспирация неплохая. И на июньский маскарад в Сокольниках костюма искать не надо... Ладно, герой, поехали. Сегодня — отдых, а завтра сядешь за отчет...
МОСКВА. 25 ИЮНЯ 2136 ГОДА
— Ниночка, это тебе, — с предельным обаянием, на которое только был способен, улыбнулся я и протянул коробку натуральных немецких крангеров. Ким любил, чтобы в его приемной сидели рослые длинноногие секретарши с роскошными бюстами. Я тоже люблю таких женщин, но, к сожалению, моя круглая физиономия не всегда внушает им должные чувства.
— Ты, как всегда, вежлив и очарователен, — явно льстя мне, произнесла Нина, сверкнув ослепительными ровными зубами ярко-фиолетового цвета — по последней моде. Беда с этими женщинами. То волосы люминокрасителями обрабатывают и светятся так, будто вылили на голову бидон горючего и подожгли То ногти металлопластиком покрывают. То платья из прозрачного пластика надевают.
— А ты, как всегда, прекрасна, Ниночка. Я бы с удовольствием пригласил тебя на чашку кофе в "Гинденбург", но природная скромность не позволяет мне произнести вслух такое предложение. Ким у себя?
— Да, он тебя уже ждет.
Ким полулежал в кресле-пузыре и изучал бумаги, время от времени затягиваясь сигаретой Он был не в настроении. Искоса посмотрел на меня, кивнул и пробурчал какое-то нечленораздельное приветствие. Кабинет у Кима был огромный. Два угловых окна выходили в парк, во всю стену сияло объемное изображение туманности Андромеды — хозяин любил экзотические виды. Вся обстановка состояла из нескольких кресел-пузырей и огромного стеклянного стола с компьютером
— Как настроение, Саша? — спросил Ким.
