раз вежливо попрошу отдать её.
После минуты раздумья Кирилл, убрав пальцы от подбородка, сказал:
Ладно, берите. Я, в отличии от вас, смогу посидеть без еды.
Он передал Артёму маленький чёрный портфель, а тот передал лысому на хранение.
Спасибо, что убедил его, — поблагодарил лысый. Я уже думал силой отбирать еду.
Не за что, — сказал я.
Кстати, меня Коля зовут, — сказал лысый и протянул руку через ряд сидений. Но для друзей Колян из 11-Б.
Андрей, — представился я. Для некоторых Очкарик из 11-А.
О, я тебя вспомнил, — сказал Коля. Тебя вот этот богач (он указал на Кирилла) сзади ударил, а ты ему расшиб нос камнем.
Эй, во-первых, меня Кирилл зовут, а во-вторых, я не глухой, так что не советую такие вещи обсуждать рядом со мной, — потребовал Кирилл.
Слушай, мы сами разберёмся, что нам делать, а что — нет, — сказал Коля. Ладно, Андрей, я распределяю еду и сообщу остальным план.
Договорились, — сказал я.
После этих разговоров прошло ещё четыре часа. Мы обменялись друг с другом едой (у меня из-за финансового положения её не было, но часть всё же выделили) и достаточно быстро съели её. Постепенно поля сменились холмами, а затем показались горы. Многие уже начали отчаиваться. Некоторые девушки тихо плакали, не зная, что будет дальше. Я, если честно, был близок к их состоянию, но сдерживал слёзы, надеясь на лучшее. Но все эти планы были разрушены, когда проезжая очередную дорогу, с водительского кресла донёсся дерзкий голос Джессики:
Так, вставайте, сопляки. Мы на месте у ворот к вашей новой жизни.
Глава 4.
Когда мы доехали, было уже темно. Освещало всё только фары автобусов. Через несколько секунд наш автобус заехал за старые зелёные ворота, которые быстро прикрыли. Ещё через несколько секунд показались вторые ворота, но они уже не походили на старые. Они были серые, а по бокам шли вертикальные синие линии. Сбоку также висела табличка: "Варон".
Мы заехали во двор, освещаемый фонарями, и вокруг были очертания двухэтажных зданий. Мой план нарушился ещё и тогда, когда во автобус вошли двое двое мужчин и женщин в чёрных форме и кепке, как у военных. Они начали выводить по четверо с двух рядов. Некоторые были сонными и едва ходили. Сопротивляться при этом никто не решился. Трое, конечно, пытались со словами: "Э, ты чо?", "Ты ещё кто?", "Я ещё посплю", но они получили дубинками по животам с каким-то треском. Меня с Димой, Кириллом и Артёмом вывели последними.
Выведя на песчаную площадку, нас поставили в два ряда по десять человек. Рядом встали ещё четыре ряда. Всем им на вид было столько же, сколько и нам. Вслед за нами из двух первых автобусов вышло двадцать надзирателей в чёрных куртках, шапках, штанах и берцах. В руках у них были с американскими автоматами, окрашенных черным цветом. В голове кружился одни вопрос: где мы?
Внезапно из одного из зданий вышел человек с пятью охранниками, вооружённых дубинками с непонятными раздвоенными наконечниками. Что касается среднего человека, то ему на вид было где-то сорок лет. Он был одет в чёрную форму с плащом и берцах того же цвета, однако вместо шапки он носил чёрный кивер.
Это все? — спросил данный человек у Джессики, стоявшей перед нашим рядом с пятью людьми.
Так точно, сэр, — ответила она, одетая вместе гражданскую одежду. Пятдесят человек из Астрахани.
Ясно, — ответил этот человек, а затем обратился к нам строгим голосом: Итак, щенки, сегодня у вас начинается новая жизнь. С этого момента вы теперь никто. Вы лишь рабы, которых можно использовать для грязной работы. Вы теперь…
Расходный материал? — спросил Кирилл, стоявший в первом ряду.
Кто это сказал? — спросил офицер. Он смотрел сейчас на центр, где стоял Дима и Довлет. Мы же были с краю.
Э, вот этот Очкарик, — сказал Кирилл и указал на меня, стоявшего рядом круглолицым парнем с короткими волосами в первой линии. Однако получил дубинкой по башке от надзирательницы, так как его попытку выкрутиться не заметил бы только слепой.
Теперь запоминайте несколько правил, — продолжил офицер. Во-первых, вы должны беспрекословно подчиняться охранникам. Во-вторых, избиение и оскорбление надзирателей или членов управления лагеря будут караться смертью. Друг с другом можете делать что угодно, хоть убивайте друг друга. Если появятся жалобы, то засуньте их себе в жопы. Вопросы у кого-то есть?
У меня есть, — сказал темноватый парень с короткими волосами, стоявший во втором ряду.
Задавай, — сказал офицер.
А вы эту речь перед зеркалом репетировали? — спросил парень и некоторые тихо посмеялись.
Шутник, значит? — спросил офицер. Выйти из строя и подойти ко мне.
Тут он прошёл мимо меня и встал в трёх шагах от офицера, засунув руки в карманы джинс.
Ты, видимо, не понял, где находишься? — спросил офицер. Любишь играть с огнём?
Не, я просто знаю, что нас рано или поздно найдут, а эту контору накроют, — спокойно ответил парень.
Понятно, — сказал офицер. Тут он достал пистолет и прострелил задавшему вопрос голову. Мы испугались, а некоторые даже закричали, но всех быстро утихомирили охранники, стоявшие впереди и сбоку.
Как я уже сказал, любое оскорбление сотрудников лагеря будет караться смертью, — сказал офицер, убирая пистолет в кобуру. Ваш друг этого не понял. Кто-нибудь хочет высказаться в нашу сторону?
Но все молчали. Смеха поубавилось и каждый теперь был тише воды, ниже травы.
Ни у кого нет вопросов? — спросил офицер. Отлично. Сержант, отводите их в камеры.
Есть，— ответила Джессика. Колонна, за мной.
Тут все, как овцы, пошли строго за ней, а тех, кто был в ступоре, подгоняли дубинками. Мы зашли в правое здание, в котором был проход. Слева от тупика было пустое помещение с чёрной плиткой, куда нас всех завели.
А что это за место? — спросил Артём у охранника. Пахнет, будто тут сжигали что-то.
Это раздевалка, если ты не понял, — сказал охранник с кривым носом. Складывайте верхнюю одежду и личные вещи вон там (он указал на угол, где был какой-то металлический шкаф). И без хитростей: мы следим за вами.
После чего закрыл металлическую дверь со скрипом.
Е…..ся, куда мы попали?! — спросил Кирилл, не сдерживая эмоций. Я ведь не хотел ехать, но нет: нужно историю узнавать, традиции грёбаные учить, к культуре приобщаться. И что? Мы теперь в горах неизвестно где, связи нет, да и ещё какие-то психи, готовые убивать за любой косяк.
Слушай, пацан, — сказал темноватый парень с короткими волосами, очень похожий на того, кто задал вопрос. Хорош паниковать,
