- Товарищ майор, разрешите поинтересоваться?
- Эх, никак не привыкну к уставному обращению, - вздохнул тот. - Говори уже.
- Вы сказали, что зениток не будет.
- Да, мне так сообщило вышестоящее начальство. Не то что не будет, могут и эту забрать. Большие проблемы с зенитными средствами. Не хватает.
- Я думаю эту проблему можно решить с нашей помощью.
- Говори, лейтенант, - сразу заинтересовался тот.
- Можно карту?
Подойдя к карте, расстеленной на столе, стал указывать на ней где и в каких местах я видел у брошенных колонн зенитные средства. Автоматические зенитные пушки нам не интересны, вывозить замучаешься, а вот пулемётные зенитные средства вполне.
- Вот в этих трёх местах у брошенных колонн удобные места для посадки и взлёта самолётов вроде наших транспортников. Смотрите, мы вылетаем на разведку, тут высаживаем механика и бойца поздоровее, тот и охранять будет и поможет. Пока мы разведку ведём они обе зенитки снимут с кузовов машин, разберут, отнесут к месту посадки, и на обратном пути мы их заберём. Нашей эскадрилье положен ведь зенитный взвод, две установки. Одну оставим, другую тыловикам для охраны тыловых колонн отдадим. Может что за неё выторговать можно будет.
- Мы с тобой не торгаши, но идея интересная, жаль только, что все зенитки у немцев в тылу.
- Риск есть, но и отдача не меньше.
- Нет… всё же рисковать не будем, - подумав, уверенным тоном сказал комэкс.
Стало ясно, что если когда тот работал на аэродроме «Аэрофлота» он был на своём месте, то тут с ним каши не сваришь, очень риски не любит. Не сработаемся, точно говорю. Ну а дальше затянула рутины подготовки, прибыл Турбин, вид тот имел не выспавшийся, но вполне довольный, и мы, снова поднявшись в небо, полетели к передовой. Добрались до неё, когда окончательно стемнело, тот кто выпускает нас в рейс довольно точно это делает. Дальше началась привычная работа, связь действительно изрядно облегчала работу. Пару раз нас прожекторами осветили, зенитки начали работать, но пилот со снижением уходил и на бреющем скрывался во мгле. Так и работали. А вот ближе к часу ночи, я скомандовал пилоту, тот был с нами на связи, слушал наши переговоры с Турбиным:
- Капитан, срочно на посадку иди. Сейчас вправо, снижаешься, и сядешь на поле. Оно ровное, я посмотрел.
- В чём дело, лейтенант? - чуть ли не хором спросили командир борта и майор.
- Обнаружил детей. Похоже эвакуировали пионерский лагерь, все с галстуками. Спят в овраге, больше сотни детей, с воспитателями.
- Ты и галстуки рассмотрел? - удивился Турбин.
- Двести метров до них, на светлой одежде выделяются. Не ошибёшься.
- Ты уверен, что поле нам подойдёт? - уточнил командир борта, снижаясь с левым разворотом.
- Да.
- У нас приказ найти нашу танковую дивизию, - напомнил Турбин.
- Предлагаю высадить штурмана, отдать ему наши спаснаборы, а следующей ночью прислать три борта. Дети вес небольшой имеют, за раз всех увезут. Штурман разведёт костры, это и позволит лётчикам сесть на поле.
- Хм, мне нравится, - задумался майор. - Штурмана заменишь?
- Конечно.
- Идём на посадку.
Та прошла штатно, потрясло конечно немного, но самолёт остановился и начал разворачиваться для взлёта, всего в двухстах метрах от края оврага, где виднелось множество детских голов, что за нами наблюдали. Видимо наша посадка их разбудила, и как бы не вспугнула, нужно опознаться. Так что пока мы разворачивались, штурман добежал до оврага, ну и пообщался со старшим воспитателем. Это действительно оказались пионеры, из лагеря, двигались домой, в Киев. Так и договорились что их заберём следующей ночью. Вот с припасами помогать было не нужно, те набрели на расстрелянную с воздуха автоколонну, и набрали припасов. Так что штурман остался, а мы, снова поднявшись в небо, начали искать нужную дивизию. У командира связь была со штабом корпуса, а там дальше армии и фронта, знали, что та где-то тут.
- Есть, вижу танки под деревьями. Наши! - воскликнул я.
Мы сделали большой круг у леса где я заметил технику. Также заметил немало немецких подразделений, где танки были, а где пушки в засаде, и дальше вернувшись к лесу, совершили посадку прямо на дорогу. К нам бежали бойцы и танкисты в своих ребристых шлемофонах. Судя по решимости на лицах, брать собирались немцев что к ним прилетели, поэтому вышедший наружу Турбин, я его фонариком осветил, дал понять, что мы свои. Дальше пока бойцы вручную разворачивали самолёт, моторы заглушены были, Турбин отбыл на машине к штабу дивизии. Это действительно была та часть что мы искали. Пока его не было, прибежал, причём именно прибежал, начальник штаба дивизии, и я на карте ему показал где видел немецкие засадные подразделения. Противник явно знал где дивизия встала. Много меток получилось, но на память я не жаловался.
Через полчаса подкатил пустой бензовоз, и несколько командиров пообщавшись с командиром борта, стали сливать горючее с наших баков в цистерну. Некоторые танки работали на авиационном бензине, а с топливом дело было швах. Обе канистры с бензином, что были в салоне, тоже ушли. Точнее их слили в баки двух машин, и вернули обратно. Вскоре прибежал Турбин, как раз к нам машина подъехала и начали погрузку раненых, так что вскоре поднявшись в воздух, бензину осталось едва вернутся, мы полетели обратно к Киеву. Хм, надо бы аэродром разместить ближе к передовой, но и там тоже по делу размещён. А пока летели, Турбин прямо в прямо эфире диктовал радисту на нашем аэродроме что ему нужно. Добравшись до места, мы совершили посадку, поле осветили фарами машин. Дальше раненых забрали, в баки нашей машины начали заливать топливо, а в четырех других машины, грузили канистры и бочки с топливом, они проходили через грузовой проём. Бочки только что подвезли со склада «ГСМ». Тару просили вернуть. Так что на аэродроме мы меньше часа пробыли как поднявшись первыми, остальные за нами, полетели обратно к танкистам. Добрались нормально, через полтора часа на месте были, совершили посадку, нам подсветили фарами, и дальше начали разгружать самолёты, а на очереди на погрузку раненые были. Все пять под грузовую рамку ранеными забили, и снова в воздух. Когда мы пересекали передовую, начало светать, так что дальше летели на бреющем. Пехота в окопах наверняка сообщила что мы тут летаем, хотя и в разных местах, могут истребители навести. Однако добрались до Киева мы благополучно, наши «ястребки» страховали, и совершили посадку. О пионерах уже доложено было, завтра заберём, так что отправились отдыхать, пока механики машинами занимались. Кстати, я показал танкистам где брошенные колонны находятся, в кузовах вроде ящики и бочки были. Надеюсь пригодится, если те вырвутся из мешка и рванут к передовой. Какие им приказы передали, я был не в курсе. Может к своим прорываться, а может атаковать немцев что рядом на отдыхе стояли. Наверняка Турбин сообщил кто где находится.
Этот день не сказать, что прошёл благополучно. Весь день гудели моторы немецких бомбардировщиков и доносились разрывы бомб, стрельба зениток. Киев бомбили и станцию со складами. У нас не бомбили, но всё равно подняли и приказали укрыться в противовоздушных щелях. Землянки так и не были построены, но хоть щели вырыли. Я в ней там и уснул. Ну а пока мы спали, механики работали с машинами. Ночью было очень сложно держать курс друг за дружкой, чуть не потерялись, вот и было решено закрепить на хвосте узконаправленный фонарь, чтобы его было видно только сзади летевшим пилотам. В случае нужды, например, появления ночных истребителей противника, их можно будет отключить. Тумблер установили в кабине пилота.
Под вечер, когда все встали, меня и врач успел осмотреть, морщился, дал выпить порошок, но сказал, что лечение идёт благоприятно. Добавив, что не выпустил бы меня в полёт если бы не приказ сверху, достаточно категоричный. Собравшись на КП эскадрильи, Турбин уже прибыл, всё такой же не выспавшийся, но довольный, мы выслушали приказ от командира части. Взлетаем вчетвером, летим к месту где укрылись пионеры, помогаем трём машинам совершить посадку, сами летим на разведку, у нас свои приказы, а три машины возвращаются с пассажирами обратно. Мы проводниками выступали. Так и поступили, только все четыре машины загрузили припасами и топливом. А я ещё удивлялся, чего это грузовики стоят у самолётов, а там вон оно что, загрузка шла. Так что взлетев, мы добрались до стоянки танковой дивизии, они уже в другом месте находились, на тридцать километрах восточнее, фактически в тылу у немцев на передовой. О нашем подлете там знали, огни зажгли, и мы по очереди совершили посадки. После разгрузки, взлетели, раненых брать не стали, как я понял на это будет второй рейс у трёх оставшихся машин, пятая в ремонте, днём на истребители противника напоролась, но пилот смог дотянуть до аэродрома. Не знаю почему командование вцепилась так в эту дивизию, но видимо она где-то была очень нужна, если таким затратным способом ей горючее и снаряды доставляли, с патронами и другими припасами видимо проблем не было, раз не привезли, видимо в брошенных и уничтоженных автоколоннах нашли всё что нужно. Да и снаряды были для «тридцатьчетвёрок» и «КВ». А дивизия стоять не стала, получив что нужно, пусть и в небольших количествах, двинула дальше. Позже наши их в дороге ловить будут, но уже без нас. К слову, бензин из баков только трёх самолётов сливали, чтобы им хватило на обратный путь, наш не трогали.
