разжал кулаки. — Я никого не собираюсь преследовать, если всё завершится прямо здесь и сейчас.
— Тьфу ты, — врач с треугольной бородкой натурально сплюнул себе под ноги. — То, что произошло, полностью нарушает абсолютно все законы, в том числе и здравого смысла! Я не собираюсь брать на себя за это ответственность!
— С таким подходом, как у вас, — сказал я, выражая своё личное мнение, — в медицине вообще делать нечего.
— С каким таким подходом, молодой человек? — вдруг взорвался тот. — У меня по всем документам вы проходите как труп! Что вы мне прикажете делать? У меня другого пациента уже готовили, чтобы из вас пересадить орган! Это счастье, что я его резать не начал! У меня абсолютно нормальный подход, и смею вас уверить, не каждый день в этой больнице трупы оживают на третий день!
Только теперь я окинул себя взглядом и понял, что стою посреди палаты в одних нижних штанах, левый карман которых слегка оттопырен. А все остальные жмутся к светло-зелёным стенам.
— Мне нужна моя одежда, — проговорил я, наступая на врача, словно хотел его вжать в стену где-нибудь рядом с Борисом, который сейчас сидел на полу и ощупывал полученные ссадины и ушибы.
— И мотоцикл? — приподнял бровь врач и блеснул очками.
— Мотоцикл? — не понял я. — При чём тут это?
— Вы поступили вместе с мотоциклом, — ответил тот, состроив подозрительную физиономию. — Разве не помните?
Это было похоже на очень ленивую проверку. Если скажу, что не помню, меня можно обвинять в чём угодно. Но я ведь действительно мог не помнить. Мало ли, что может произойти с мозгом за три дня. А потом я вспомнил про аневризму. Нет, этот седобородый точно знает, что я был мёртв. Однако сможет ли доказать?
— Я просто думал, что его доставили домой, — ответил я, завуалировав все свои эмоции. — Но раз он тут, значит, и его.
— Пойдёмте, — сказал он, и тут из его носа вытекла струйка крови.
Видимо, ему хорошо досталось, когда я раскидал всех тех, кто кинулся на меня.
Но стоило нам выйти за дверь и остаться в коридоре наедине, как врач обернулся ко мне. При этом лицо его исказилось, словно он хотел плюнуть мне в лицо и сдерживался из последних сил.
— Кем бы ты ни был и что бы ни задумал, у тебя ничего не выйдет, — прошипел он мне в лицо, находясь так близко, что я чувствовал аромат зубной пасты, которой он пытался прикрыть запах гнили изо рта. — Они, — он кивнул головой в сторону палаты, а затем вверх, — разорвут тебя на кусочки.
С этими словами он отпустил меня, а после этого стёр кровь из-под носа.
— Почему? — мрачно усмехнулся я, а затем решил, что мне это мало интересно. — Пусть для начала попробуют.
И тут я понял, что он меня перепутал. Сложно сказать, откуда взялось это знание, но я сопоставил несколько фактов. Особенно остро вспомнилась попытка завладеть телом, когда я только-только освоился в нём. Возможно, седобородый врач решил, что в тело, подготовленное для пересадки донорских органов, попало сознание вора, укравшего Тайнопись. Ну хотя бы что-то становится понятным.
— Я не знаю, — ответил врач и развернулся, чтобы дальше вести меня по коридору. — Но постараюсь, чтобы это произошло, как можно скорее.
Я видел, как кровь из его носа капала на пол. Очень может быть, я повредил ему что-то важное в голове. Впрочем, мне всё равно, он — сильный целитель, должен сам себя выходить.
— И зачем мне эта информация? — лениво обронил я, следуя за ним.
— А я тебя им сдам! — сказал он, обернувшись и проследив за эмоциями на моём лице. — А знаешь, почему?
— Потому что ты — гнилой человек, — пожав плечами, ответил я. — И мне хочется как можно скорее потерять тебя из вида.
— Потому что ты не вписываешься в мою картину мира, — злобно проговорил тот. — Мне заплатили, чтобы пересадить твой спинной мозг твоей сестре, а не вот это вот всё.
— Сожалею, — ответил я.
Комната, в которой хранились мои вещи оказалась совсем недалеко от палаты, что логично. Седобородый врач отдал мне одежду и вышел, дав мне время спокойно одеться.
Я в этот момент усиленно думал о том, как действовать дальше. Можно было пойти к родственникам и поговорить с ними. Только вот мне казалось, что обстоятельства, сложившиеся в данный момент, не располагали к мирным переговорам. Скорее всего, это будет не очень приятная сцена.
Я вызвал перед внутренним взором образ отца и многочисленных братьев и сестёр. Память тела услужливо помогла мне в этом. Я рассмотрел лицо человека, который всегда морщился, глядя на меня. Нет, лучше уж я поговорю с ним дома.
Одевшись, я вышел из комнатёнки с вещами и зашагал к выходу. Ни полицейские, ни персонал не останавливали меня, так как не имели на это права. Я, конечно, усмехнулся тому обстоятельству, что для некоторых я был лишь трупом с донорскими органами по документам, и они не хотели признавать того, что я — живой человек. С другой стороны, чем ниже ступень, с которой начинаешь восхождение, тем устойчивее твоё положение на высоте.
Интересное утверждение, надо будет проверить.
Я вышел из корпуса и устремился по дорожке через сквер к городским кварталам. Свой адрес я ещё не вызывал из памяти, а хотел насладиться простой прогулкой, ветром, обдувающим лицо, ночной прохладой, звуком собственных шагов. Такие, казалось бы, простые вещи, но они невероятно важны.
Но далеко я отойти не успел. За моей спиной послышались торопливые шаги. Я обернулся и увидел двухметровую фигуру некроманта Бориса. Правая рука невольно сжалась и засветилась слегка пульсирующим оранжевым светом.
Это не укрылось от Бориса, и он поднял руку в жесте, обозначающем, что он пришёл с миром.
— Я не преследую, — ответил он, — просто хотел предупредить!
— О чём? — поинтересовался я, но внутри уже зрел ответ на собственный вопрос, который и озвучил некромант.
— Полиция вызвала тайную канцелярию, а они не дадут тебе уйти, — он сглотнул и принялся озираться по сторонам.
Да, что-то такое я слышал. Они собирались вызвать канцелярских. Понятно. Я огляделся и заметил движение по сторонам от дорожки, по которой шёл. То
