Дариус взглянул на Бора, по-прежнему смотревшего на него с ожиданием.
«Бор с Сегуром не самый плохой вариант, — подумал он. — Те, кто сейчас сидят без дела, еще хуже».
И в конце концов, Бор отлично должен понимать, что гонорт в котерии может быть только один. Ну а если он об этом забудет, Дорван сумеет ему напомнить.
— Отправляемся в Фагос послезавтра, плата — четыре серебряных дуката на человека, идти предстоит пешком. — Дариус на мгновение умолк, достал из кошеля на поясе две тускло сверкнувшие серебром монетки и положил их на стол. — Если согласен, вот задаток.
Говорить много смысла нет: для такого опытного воина, как Бор, информации вполне достаточно — и куда идти, и что взять, и сколько взять, и сколько времени займет дорога. И если сейчас он примет задаток — все, оба они в контракте.
Бор, сгребая со стола монеты широкой, как лопата, ладонью, тоже был краток:
— Согласен.
Мнением Сегура никто особо не интересовался: решение за них обоих всегда принимал Бор.
И Дариусу оставалось только добавить:
— Сбор послезавтра, с рассветом, у башни. Если возникнут вопросы — найдешь.
Бор кивнул.
Ошибиться с местом встречи невозможно, в Табалорне есть лишь одна башня, расположенная на краю города у ведущего на юг торгового пути. Не обнесен город и крепостными стенами, валом, рвом, даже тына нет. А зачем? Разбойникам и в голову не придет заявиться сюда. Ну а случись война — Табалорну против вражеских войск и со стенами не продержаться: мал он, одно название, что город, и двух тысяч жителей не наберется.
Уже после ухода гостей Дариус сообразил, что забыл поинтересоваться, откуда Бор узнал о его нужде в людях.
«Вероятно, Тацира встретил, — решил он. — Языкастый малый, и именно ему вчера поручили наведаться в обе табарлонские корчмы и объявить, что мне недостает двух человек. Но в любом случае дело сделано, и, если с подобным предложением придет кто-нибудь еще, я просто-напросто ему откажу».
Сразу же после того как за Бором с Сегуром захлопнулась дверь, Дариус занялся приготовлениями к походу. Время терпело, но Сторн всегда наставлял, что хорошая подготовка — половина удачного дела. Тем более поход предстоит пеший. Это означало, что все придется нести на себе и пять раз стоит подумать, чего и сколько взять.
Прежде всего Дорван занялся выбором оружия.
Лук. Тут он даже не раздумывал — надо брать. Короткий клееный трехслойный лук: посредине кость и с обеих сторон деревянные накладки. В последние несколько лет его верный спутник.
Старый Чаверс, изготовивший лук по заказу Дариуса, учел все его пожелания. А пожелания в основном заключались в том, чтобы максимально облегчить оружие и сократить размеры, не слишком теряя в силе боя. Дариус не мог похвастать особым мастерством в обращении с луком: сорок — пятьдесят шагов — вот его дистанция. С этого расстояния он уверенно кладет стрелу в голову противника или под левую лопатку зверя. Правда, по неподвижной мишени.
Имелось в доме и еще два лука, и оба они принадлежали Сторну. Один из них, высотой чуть ли не в человеческий рост, тяжелый и очень тугой. Но и задача у него особая: достать врага, облаченного в латы. Этому оружию самое место на крепостной стене. Или в ряду таких же луков, устремляющих в небо стрелы, которые, разогнавшись с высоты, будут поражать ряды латной вражеской пехоты или закованную в доспехи рыцарскую конницу.
Ну и еще один, имевший собственное имя Джерад — лук самого Сторна, очень похожий на лук Дариуса, — рассказывая Чаверсу о том, каким видит свое будущее оружие, Дорван и держал в уме образ Джерада.
Гонорт привычно согнул лук, уперев рогом в пол и, навалившись всем телом, накинул тетиву. Затем резко, значительно резче, чем требовалось, пару раз рванул тетиву на себя, заставляя лук гневно скрипеть.
«Потерпи, друг, мне очень не хочется, чтобы ты подвел в тот момент, когда от тебя будет зависеть моя жизнь», — успокаивал его Дариус, внимательно разглядывая оружие после учиненного издевательства.
Лук выдержал, и слои нигде не разошлись, и пошедшие на обмотку сухожилия тоже были в порядке. Так, теперь стрелы.
«Дюжина, — решил Дариус. — Мне хватит и дюжины стрел. Отправься мы на лошадях — и лишний тул не стал бы помехой, а так… Шесть стрел с трехгранными наконечниками и столько же охотничьих, с широкими листовидными. Они отлично подойдут и для охоты, и против бездоспешных воинов».
Подумав, Дариус сунул в тул еще три бронебойные стрелы, затем таким же решительным движением вынул их обратно, отложив колчан в сторону, — со стрелами тоже все. Теперь засапожный нож, куда ж без него. Проведя ножом по коже предплечья, дунул на лезвие, убирая срезанные волоски. Острый, править не надо.
Кстати! И Дариус снова взял в руки колчан. С внутренней стороны пришиты ножны со вставленным в них метательным ножом. Удобно — пошлешь руку за спину будто бы за очередной стрелой, опустишь ее чуть ниже — и вот она, рукоять. Однажды самому ему чуть не пришлось расстаться с жизнью (палец Дариуса помимо желания прошелся по небольшому шраму на шее), когда он посчитал, что противнику не хватит времени на то, чтобы пустить в него стрелу. Но, как оказалось, рука врага метнулась совсем не к висевшему за спиной колчану. Как ему тогда удалось уклониться от ножа, он до сих пор понять не мог. Не иначе как сам покровитель воинов Марох помог, подтолкнув в плечо.
Лезвие метательного ножа в три пальца шириной имело двухстороннюю заточку. Рукоять небольшая, как раз по ширине ладони, обмотана в два слоя толстой нитью. Дариус взялся за рукоять, отвел руку за спину, примериваясь к броску, и тут же отказался от своего намерения. Грейсиль обязательно увидит новую отметину от вонзившегося ножа. Она ничего не скажет, но посмотрит очень выразительно и покачает головой.
А вот подправить лезвие у этого ножа следовало бы. Так, сначала добиться, чтобы на режущей кромке с обеих сторон не было заусенцев, затем пройтись мелким оселком. Металл, из которого сделан метательный нож, мягкий, но зато и затачивать легко. Достигнув на режущей кромке черной полоски, такой тонкой, что даже свет на ней не отражается, Дариус несколько раз провел по лезвию тканью, слегка пропитанной маслом, после чего вставил оружие обратно в ножны.
Скрипнула дверь, пропуская матушку Грейсиль. Женщина прошла к полке, заставленной парадной посудой, что-то там поправила, звякнув кувшином о глубокую чашу с незатейливым орнаментом, затем поинтересовалась:
— Скажи, Дариус, а отказаться ты не мог?
Не годится это — женщинам лезть в дела мужчин, но слишком уж с озабоченным лицом он тогда вернулся, хотя и пытался это скрыть.
