Летиция поджала под себя ноги, устраиваясь поудобнее на своем диванчике.
– И что ты хочешь от меня? Для чего все-таки будет достаточно твоих денег?
Он неуверенно улыбнулся.
– Понравилась ты мне. Вчера в этой забегаловке – как арбалетным болтом навылет пробило… У тебя, конечно, яркая жизнь, но… Знаешь, может, попробуем выжить вместе в этом мире?
Ладонью правой руки он нервно мял левый кулак, а тот похрустывал, как плод дерева цзоу, грозя развалиться на фаланги.
– У меня своя комната в офицерской казарме. Не бог весть что, конечно, но по сравнению с другими – вполне… А через месячишко, если все будет нормально, может, свадебный обряд проведем… Если я тебе хоть немного нравлюсь, конечно… И вообще, у меня мечта есть. Торговцы про Кремль рассказывают, мол, надежная крепость с большим подземным городом. Сейчас возрождается она, силу набирает. И люди там живут правильные. К ним весты уже примкнули, и еще многие придут. Вот бы к ним с караваном перебраться. Говорят, наши маркитанты планируют отправиться в Кремль с товарами. Глядишь, и мы бы с ними…
«В Кремль, – мысленно усмехнулась она. – Нужны мы там больно… А с другой стороны – чем черт не шутит? Что ж мне тут, всю жизнь задницей вертеть?..»
Выдохнув свою тираду, он сидел, залившись румянцем до шеи и боясь поднять глаза. Хотя парень был старше ее года на два, но сейчас он больше походил на провинившегося подростка, ожидающего нагоняя.
Она улыбнулась. Не сверкающей улыбкой Летиции, а по-другому – задумчиво и нежно. Откуда-то пришла отчетливая картинка – она сидит рядом с ним, осторожно качая колыбель с двумя крохотными глазастыми свертками.
– Можно мне подумать? – тихо спросила она.
– Конечно, – облегченно улыбнулся он. – А долго ждать?
В воздухе повисла пауза.
– Долго, – наконец произнесла она. И подняла глаза. В них плескалась все та же нежная улыбка. – Я заканчиваю с восходом солнца.
– Ничего, я подожду.
– До утра? – удивилась она.
– Хоть всю жизнь!
Его глаза сияли. Он встал на колено и поцеловал ей руку.
– Спасибо, что согласилась подумать, – сказал он. – Знаешь, я не хочу смотреть, как ты здесь… работаешь. Я на улице подожду, ладно?
– Ладно, – улыбнулась она, вставая с дивана.
«Принц… Руки целует…»
Мысли полагалось быть ироничной, а она получилась неожиданно ласковой.
«И правда, что ли, влюбилась?»
Она взялась за ручку двери.
– Послушай!
Она обернулась.
– Я тогда был полным идиотом. Зачем-то номер своей казармы написал и номер комнаты. Совсем разучился знакомиться с девушками. Может, на всякий случай, напишешь свои координаты? Где ты живешь, и вообще…
– Зачем? Кто-то, кажется, обещал подождать?
– Боюсь потерять тебя, – признался он. – Мало ли что…
– Сейчас. Подожди.
Она выпорхнула из комнатки и через несколько секунд ворвалась в гримерку.
– Сбесилась? – поинтересовалась сидящая перед зеркалом Карина, откладывая кисточку из хвоста хоммута.
Летиция ничего не ответила. Она искала уголек. Нашла, вытащила из ящика стола кусок бересты, на которых бармен обычно пишет счета для клиентов, быстро черкнула на нем адрес и подпись «Лети…».
Остановилась. Задумалась. Хотела зачеркнуть, написать другое, настоящее имя, но передумала, дописала три буквы и метнулась к двери.
– Влюбилась, – кивнула иссиня-черной гривой Карина, поворачиваясь обратно к зеркалу. – Ну и пусть. Парень, сразу видно, правильный, с таким можно и в огонь, и в воду.
Карина мечтательно вздохнула. С кисточки поднялось и повисло в воздухе прозрачное облако мелкой пудры, толченной из старой штукатурки…
Она танцевала «на автомате», то и дело бросая взгляд на старинные часы с гирьками, висящие на стене. И удивительно – не хотелось думать, анализировать, просчитывать плюсы и минусы. Не хотелось даже удивляться самой себе. Хотелось дождаться окончания смены и в последний раз выйти за двери бара в другую жизнь.
На часах – половина третьего ночи. В баре было пусто, лишь лядащий маркитант средних лет клевал носом за стойкой. Правила работы бара «до последнего клиента» обязывали танцевать, даже если клиент уже ничего не видел и не соображал. Но те же правила не возбраняли намекнуть тому клиенту, что, мол, хватит, насмотрелся, натрогался, освободился от излишней денежной массы – пора баиньки в люльку до следующего раза.
Маркитант прозрачным намекам девушек благодарно внял и, сфокусировав зрение, поплелся к выходу. Хлопнула дверь – и тут же замолкла музыка. На лицах бармена, музыканта и официанта-шайна появилось одинаковое выражение – ну наконец-то! Наконец-то можно расслабиться и забыть про…
Входная дверь хлопнула. Лица персонала вытянулись словно по команде. Опять работать… И кого еще черти несут в такое время?
Это был тот же самый лядащий маркитант. Только не сонный и умиротворенный, а взъерошенный, словно ворона, с глазами круглыми, как у лысого ежа.
– Там… там… – лепетал маркитант, указывая на дверь. – Наряд внутренней охраны периметра… Срочно…
– Не надо наряд, – быстро сказал бармен, отстраняя мужичка и направляясь к двери. – Сами разберемся. Что там?
Он открыл дверь, выглянул наружу, постоял несколько секунд, вглядываясь в предрассветный туман, оценил обстановку, после чего наклонился к уху официанта и что-то прошептал. Официант кивнул – и растворился в тумане. Бармен закрыл дверь и обернулся к оставшемуся персоналу:
– Не хотелось, а придется… Никому не выходить, всем собраться в зале, – скомандовал он. – Ну, держитесь, ребята-девчата, сейчас начнется. Главное, чтобы сегодня Андрей дежурил…
Их отпустили около восьми утра. Летиция вышла наружу через черный ход, обошла здание и, осторожно пройдя между двумя громилами в форме лейтенантов внутренней охраны, подошла к одинокой фигуре, задумчиво смотрящей на суету возле крыльца стриптиз-бара.
– Привет, Летиция, – произнес капитан, не меняя позы.
– Привет, капитан, – сказала Летиция. Офицер чуть повернул голову, покосился на девушку.
– Все борзеем? – вздохнул он.
– Есть такое дело, – кивнула она.
– А зря, – потянулся капитан. – Иди, глянь, если не боишься. Может, узнаешь кого. Или чего…
Он лежал головой к крыльцу, уткнувшись лицом в бурую лужу. По спине ношеной камуфляжной куртки расползлось жуткое темное пятно, напоминающее щупальца сухопутного осьминога. А в центр пятна впилась зубами зеленая перламутровая змейка.
– Бандитский почерк, – сказал за спиной капитан. – Били сзади под лопатку. Он умер сразу. Только непонятно, зачем орудие убийства оставлять на месте преступления. Тем более такое приметное. Как думаешь, Летиция?
