- Шеф, ты говорил с Маргарет?
- Так точно, беседа была долгой и плодотворной…
- Она тебе рассказала о сотворении мира?
- Рассказала…
- Тебе не кажется, что это просто бред?
- Знаешь, Маржи, я и раньше думал, что библию кто-то переврал.
- Шеф!
- Правда, а теперь я в этом убедился.
- Кир, не надо шутить. Она больной ребенок, и я за неё беспокоюсь. Это же отклонение от нормы, возможно психический сдвиг…
- Ты ошибаешься, Маржи. Маргарет психически здорова. А то, что она рассказала…
Знаешь, во всем этом я не нашел ни одного логического просчета. Скажи сама, что в том, что она рассказала, не соответствует истине?
- Прости, шеф, но я думаю, что у тебя самого поехала крыша…
- Может быть, но только не в этом случае. Девочка права, я верю ей, она первая в мире увидела то несоответствие фактам, которое не увидел никто…
- А потом она скажет, что бог тоже женщина!
Кир ухмыльнулся, вспомнив несколько эпизодов из своей прошлой жизни.
- Вполне возможно, я лично в это верю…
- Ты невозможен! Я же действительно волнуюсь за неё.
- Орион, хоть ты ему скажи!
- А мне бы тоже хотелось, чтобы бог был женщиной…
- О господи, помоги мне и дай терпения справиться с этими идиотами.
- Правильнее было сказать, госпожа бог…
- Замолчите оба, немедленно, иначе я за себя не ручаюсь!
Кир улыбнулся.
- А теперь, после того, как ты нас обозвала идиотами, я скажу тебе, что происходит на самом деле.
- Так-то лучше!
- Маргарет родилась последней в большой семье. Из-за того, что ее мать рожала её в довольно зрелом возрасте, если не сказать больше, роды были тяжелыми, и девочка родилась слабой.
Она поздно начала ходить, а говорить так и не научилась. Над ней издевались старшие братья и сестры, а её отец бывший очень набожным человеком, решил, что она - наказание божье для всей семьи!
Он пичкал её библейскими текстами, читая их ей постоянно. Не знаю, что он хотел этим добиться, но для девочки эти тексты и её страх перед отцом стали неразрывны.
Сейчас, когда мы немного подлечили её душу, она изживает до конца свой страх, перерабатывая эти тексты.
Неважно, как она это делает. Главное, это то, что, переработав их, она избавится от страха и начнет говорить.
- Я не знала этого, шеф. Извини за то, что я тебе наговорила.
- Будь внимательна, Маржи. У нас нет права ошибаться потому, что мы - последняя надежда наших детей…
* * *
Длинные светлые коридоры были пусты. Большинство детей находились на занятиях, в детском доме существовало что-то вроде школы. Чему там учат, директор не знал, хотя иногда и присутствовал на уроках. Он просто не понимал, что там происходит.
В его время детей учили не так. Тогда ещё применялись розги, потом их сменили длинные гибкие учительские линейки.
Да и учили гораздо более простым и понятным вещам, чем сейчас.
Может быть, это странная форма обучения связана с тем, что эти дети - все-таки необычные? Как учить ребенка, который не умеет говорить, слышать, да и соображает тоже не очень хорошо?
А таких детей было достаточно много.
Для их обучения созданы специальные классы, и эти классы были самыми любимыми у директора. Там всегда царила тишина, а дети даже на переменах не носились, как все остальные, сломя голову, а спокойно стояли в коридорах и разговаривали руками.
Язык немых тоже учили в школе, это наверно самый важный и полезный предмет.
Надо признать, что педагоги в школе были неплохие, и, как и все остальные, они тоже были бывшими питомцами, что, несомненно, говорит о качестве обучения школы, так как все они сумели закончить обычные колледжи и университеты.
Многие из них теперь сами были врачами, и возможно, это правильно. Все они были бывшими питомцами, все за исключением главврача Кира. Директор до сих пор не мог понять, почему он его взял на работу? Он уже не раз вспоминал тот летний день, когда делал обычный обход и увидел странного человека, одетого в потрепанный армейский комбинезон, поверх которого была наброшена куртка из грубой жесткой кожи. Да, у него были еще сапоги, странной формы, такие никто давно не носит. И меч - настоящий меч за спиной.
Это было настолько неожиданно, что директор даже замер на половине шага. А Кир стоял в коридоре, а вокруг него толпились дети, необычно молчаливые и спокойные.
Питомцы в детском доме тогда были не такими. Это тоже были больные дети, но болезни у них были намного проще. Это потом, с приходом Кира, все изменилось. Стали поступать такие дети, которым место было только в домах инвалидов и специализированных больницах. Директор вздохнул. Так все начиналось. Теперь эти дети, за исключением тех, кто сумел приспособиться к миру и уйти из приюта, стали поварами, врачами. Да и Тося была среди них.
Почему же он его взял тогда? Директор вспомнил, как он подошел к этому человеку и резко потребовал, чтобы тот покинул детский дом. Кир повернулся к нему, ласково улыбнулся, и все…
А дальше в памяти провал. Только Кир стал работать с этого дня главврачом; нет, не на этой должности, тогда ее еще не существовало. Кем? Он не помнил. Но все это было давно, а он стар. Конечно, теперь все не так, как раньше.
Обучение и лечение детей сейчас начинается с первого дня появления ребенка в детском доме и ведется до последнего дня пребывания.
Откуда брались деньги на содержание школы, к своему стыду, директор до сих пор не знал. Подумав об этом, он тут же спросил Тосю:
– А кто финансирует школу, тоже муниципалитет? Девушка неожиданно замялась, хотя обычно у неё на всё были готовы ответы. Она смущенно улыбнулась, словно подчеркивая, что уж кому-кому, а директору-то это должно быть известно.
– Финансирование муниципалитетом школы не входит в число тех функций детского дома, которые мы обязаны выполнять, - отчеканила она словно хорошо выученный урок. - Школа финансируется нашими спонсорами.
Директор удивленно посмотрел на неё.
– И кто же является этими самыми великодушными спонсорами?
Тося грустно улыбнулась.
– К сожалению, число их не так велико, как нам бы хотелось. Но фирма, в здании которой мы находимся, каждый год перечисляет нам небольшую сумму на эти цели.
Директор кивнул головой, хотя, в общем, и не понял, какой свой интерес преследует эта фирма, но Тося имела, кроме всех прочих, один несомненный талант - добывать деньги, хоть и часто просила не спрашивать, откуда она их берет.
