Так, как учили.
Ударил два раза — и наземь упало уже мертвое тело. Виктор подхватил его и выдернул из руки оружие.
На счастье Зеленского, охрана товарища Кади оказалась вооружена парализаторами, куда менее мощными, чем любой излучатель, зато стреляющими без шума.
Второй часовой успел только повернуть голову, когда его накрыло импульсом. Тяжелое тело рухнуло наземь. Через мгновение Виктор оказался рядом, одним движением свернул лежащему человеку шею.
Вернулся к первому трупу и вложил ему в руку парализатор, предварительно вытерев с рукоятки собственные отпечатки пальцев. Несколько минут прислушивался, а потом одним движением перемахнул через забор.
Случившееся только что двойное убийство грозило поставить всю операцию на грань провала. Виктор нарушил первейшую заповедь СЭС — оставаться невидимым, словно призрак.
У двери барака Зеленский в очередной раз застыл, затаился, став тенью среди теней. Дневальный внутри, судя по звукам, не спал. Он бурчал что-то себе под нос, потом принялся напевать.
Виктор терпеливо ждал, прижавшись к стене.
Когда пение внутри смолкло и раздались приближающиеся шаги, он перестал даже дышать. Дверь барака распахнулась, дневальный вышел наружу и сделал несколько шагов в сторону. Послышался шелест расстегиваемой «молнии», затем журчание.
Виктор прошел в открытую дверь и миновал предбанник еще до того, как дневальный закончил свои дела.
— Подъем, товарищи! — В это утро вопль дневального показался особенно пронзительным.
Камаль с трудом разлепил глаза и оторвал голову от подушки.
— И чего он так разорался? — недовольно проворчал Тарик с соседней койки. — Будто его режут...
Причина выяснилась довольно быстро. После завтрака бойцов Армии Освобождения вместо политзанятий развели по баракам.
— Всем сидеть на местах, товарищи, и без приказа не выходить! — сказал Махмуд Адди, мрачный, как грозовая туча.
— А что случилось, товарищ командир? — не утерпел Тарик.
— Ночью убили одного из часовых, — ответил Махмуд Адди.
Через час бойцов начали по одному вызывать на допрос. Камаль Ахмед оказался одним из первых в списке.
— Ваше имя, товарищ? — спросил у него плосколицый офицер с пронзительным взглядом.
Камаль Ахмед назвался.
— Что делал ночью? — Офицер взял листок писчего пластика из стопки и принялся что-то писать.
Камаль Ахмед честно ответил, что спал. Следующие вопросы оказались столь же просты, как и ответы на них: нет, из барака не выходил; ничего не слышал; чем занимался дневальный, не могу знать.
— Можете идти, товарищ, — скучным голосом сказал офицер, откладывая исписанный листок в сторону.
Камаль Ахмед вернулся в барак. В джунгли в этот день их отправили только после обеда, в самый дождь.
53-й день 136 года летоисчисления колонии Селлах, база Армии Освобождения
В бараке было пусто, как в голове дебила. Камаль лежал на койке и вслушивался в тишину, стараясь не особенно лязгать зубами. Тело терзали наваливающиеся с завидной регулярностью приступы лихорадки.
Болезнь одолела два дня назад, дав о себе знать ознобом, слабостью и поносом. Лазарета на территории базы не имелось, поэтому больного оставили в бараке. Явился врач, высокий и тощий, как мачта, приложил к руке Камаля портативный сканер.
Через пару минут тот пикнул, и лицо врача, глядящего на крошечный экран, где появился диагноз, выразило облегчение.
— Ничего серьезного, друг мой, — сказал он. — Неделя — и все пройдет...
Камаль смог лишь судорожно кивнуть. Врач оставил на тумбочке набор лекарств, листок с расписанием их приема и ушел.
Отряд отправился в джунгли за «чертовыми сапогами», а Камаль остался один. Глотал чудовищно горькие пилюли, обливался потом и несколько раз в день бегал в туалет.
Лекарства делали свое дело, болезнь отступала, но очень медленно.
В очередной раз поднявшись с кровати, он оперся на нее, как показалось бы стороннему наблюдателю, случайно. Свободная рука скользнула под сетку, туда, где висел комплекс сбора данных. Камаль вытащил его, сунул в карман и заковылял в сторону туалета.
На вид комплекс напоминал увеличенный раз в пять спичечный коробок. Цвета он был черного, а выступы на одной из сторон походили на крошечные чешуйки. Камаль нажал тот из них, который располагался в центре.
Внутри комплекса что-то щелкнуло, в одном из боков раскрылась щель, откуда выдвинулся крошечный пульт. Манипулируя сенсорами, Камаль высветил виртуальный экран — виртэк и углубился в просмотр. Он очень хотел знать, что происходит внутри стен особняка товарища Кади.
Большей частью камеры мобильных блоков фиксировали всякую ерунду — трапезы, разговоры ходящих туда-сюда людей, сидящего за столом и работающего хозяина дома.
Но в одном месте Камаль остановил ускоренное воспроизведение. Несколько минут смотрел на то, что показывал виртэк, а потом лицо его пересекла торжествующая усмешка.
Запись, которую он держал в руках, могла стать оружием, способным если не уничтожить Армию Освобождения, то разбить монолит ее единства, привести к конфликтам и беспорядку.
И тем самым непременно ослабить.
— Эй, товарищ Камаль, ты где? — В барак, похоже, заглянул врач.
— Тут я, сейчас иду, — ответил Камаль, поспешно нажимая сенсоры и пряча комплекс в карман.
68-й день 136 года летоисчисления колонии Селлах, поселок Сатри
Поселок выглядел настолько чистым, что на первый взгляд казался игрушечным. Белели одинаковые дома, виднелись ровные дорожки между ними, блестели витрины магазинов.
Портила картину только серая глыба блокпоста у въезда и тянущийся вокруг селения забор из колючей проволоки.
— Не боятся, гады, — сказал Махмуд Адди, отнимая от глаз бинокль. — И зря!
— Надеются быстро вызвать помощь, — кивнул сидящий рядом с командиром Усама Ибн-Идриси. — И зря!
Пункт дальней связи располагался в самом центре поселка, в здании администрации. В случае нападения предполагалось, что информация тут же уйдет на расположенную восточнее военную базу и через пятнадцать минут в небе покажутся десантные вертолеты.
Жители знали об этом и не беспокоились. Знай они еще о том, что вчера ночью несколько обитающих в поселке членов гражданского крыла Армии Освобождения заминировали пункт связи, то от спокойствия не осталось бы и следа.
Бойцы отряда Махмуда Адди наблюдали за поселком с одного из окружающих его холмов. Они пришли сюда еще вечером после пятидневного марша через джунгли и теперь ждали сигнала.
Взрыв прогремел ровно в поддень. На месте высокого здания в самом центре поселка вспухло и поднялось белое облако, через мгновение донесся грохот разрыва. Видно было, как летят в стороны куски арматуры и бетона, как рванулась вверх пыль.
