— Интересные тезисы. И в какой степени вы предполагаете наше сотрудничество, если не секрет конечно?
— Так Мастер вам еще не сказал?
— Нет.
— Нам нужен, да просто необходим буфер. Нужны опытные, можно сказать волки, чтобы искатели счастья в Зоне держались подальше от этих мест. Поэтому мы не конфликтуем с наиболее адекватной частью секты "Хранителей Монолита" и некоторыми вольными сталкерами. Иногда саботируем некоторые раннеспелые исследования.
Картиночка вырисовывалась на загляденье — рыцари без страха и упрека в борьбе за чистоту Зоны. Ага блин…
Заметив тень недоверия на моем лице, Круглов впрочем не ринулся меня переубеждать, а просто налил кипятку в чашки из чайника, предложив выбирать что кому по душе.
— Я постараюсь, чтобы вы увидели эксперименты, в частности с использованием таймконтактера.
— Простите?
— Мы так назвали одного из членов «Осознания» за его способность управлять пространственно-временным континууомом.
— Нам бы как-нибудь попроще, — хмыкнул Холера, — отхлебнув из стакана, — Переведите как для детишек.
— Дело в том, что во время выброса высвобождается колоссальное количество энергии, которое взаимодействует не только с нашим трехмерным пространством, но и со временем. В тот день, когда вашими, Шрам, усилиями, Меченый уничтожил большую часть «Осознания», те из страха создали канал, по которому сюда периодически идет чистая информация. Объемы ее колоссальны, а напряжение поля просто ужасающе по мощи. Именно этот уникальный момент вы наблюдаете на улицах нашего милого городка — здесь нет смены дня и ночи, здесь нет солнца и луны. Время застыло здесь в одних сутках. Субъективно четырех до шести часов от Прокола до Прокола. Если накладывается еще и Выброс, то трясет даже здесь, внизу.
— И что же вы все-таки от нас хотите, пан Круглов.
— Нам нужен один артефакт, имеющийся у Михаила Васильевича и не только у него.
— "Компас"?
— Да, именно. Этот артефакт служит стабилизатором и проводником инфоканалов. Еще один артефакт был спрятан Лебедевым на болоте недалеко от своей базы.
— Причем тут полковник Лебедев?
— Посмотри фотографии, Дима, — сказал усталый голос Мастера. Алхимик подошел к столу и сел на топчан, выглядя в ярком свете не таким бодрым, — Лебедев один из первых, кто пришел сюда, в Зону после Черного Дня. Он один из тех, кто создавал «Монолит», но потом, поняв что создал монстра, пытался с ним бороться своими методами. Вот только ученики оказались очень способными и с полковником на болота ушло только человек двадцать из более чем трех сотен опытных бойцов и исследователей.
— А "Алхимики"?
— Мы тоже откололись по своему. Нас интересуют знания, а не фанатичное желание управлять миром посредством куска инфокристалла.
— И деньги…
— Деньги в этом мире еще никому не мешали. Альтруизм давно не в моде.
— А «Долг», "Свобода"?
— Эти образовались и вопреки, и благодаря нашим западным партнерам и идиотам-политикам.
— Вы вроде что-то обещали показать?
— Утром увидите, — Мастер поправил себя, глядя на наши несколько удивленные лица, — Когда наступит наибольший временной промежуток между проколами. Сдается мне, что истчник его находится за стройкой, в здании НИИ "Сигнал".
— А что не пошлете сектантов? Люди то у вас есть?
— Люди то есть, — горько скривился Мастер, — Только пребывание наших людей, кроме одного там невозможно — слишком мощное инфополе выжигает мозги псичувствительных людей напрочь. А один человек, иммунный к излучению, может не справиться. Если нам с вашей помощью удастся отключить или хотя бы нейтрализовать псевдокристаллический генератор Ткачей, то город вернется в обычное пространство. И вы можете по результатам просить любую награду в царских пределах.
— Щедрое предложение… А если мы не согласны?
— Что же. Мы держать не будем, только вот возвращение ваше домой в таком случае отложится навсегда, — вздохнул и осунулся пожилой алхимик, — Я никогда не считал себя избыточным оптимистом за шестьсот прожитых лет…
Городок, казалось, совсем не изменился с той поры, как я транзитом к ЧАЭС побывал здесь. Вон здание детского сада, все в оспинах после памятного боя. Сейчас перейдем ручей по мостику, а там квартал и мы на месте. Идущий впереди молчаливый проводник в своем самодельном, с ядовито-бирюзовыми вставками, комбезе шагал уверенно, время от времени сверяясь с прибором на правом запястье. Шум передвижения гулко отдавался в пустом городе — ни ветерка, ни плеска воды в ручье. Мертвый город, казалось специально подчеркивал звуки, чтобы продемонстрировать их чужеродность, показать нежелательность нашего вторжения. Проводник, чуть смешавшись, остановился и, опустившись на одно колено, оглядел пространство через коллиматор своего М4А1. Пятеро человек, присели рядом, осматривая сектора. На земле, метрах в ста от них лежали человеческие тела в БЗК «Долг» и сталкерских комбезах.
— Мать твою! — выразительно выругался шепотом Хмурый.
— Что не так? — спросил его безжизненно-механический голос Крестителя.
— Что-то не так. Расположение тел изменилось.
— Засада? — поинтересовался третий, разглядывавший двухэтажное здание в бинокль.
— Черт его знает.
— Крест, чего та… — человек не договорил. Пуля, попавшая точно под левую бровь, бросила тело на асфальт.
— Снайпер, — рыкнул Креститель скатываясь в канаву, — Уроды мутировавшие…
Вторая пуля чиркнув по шлему Жука выбила искры из бетонного бордюра, уйдя в рикошет и заставив оставшихся вжаться в негостеприимный асфальт мертвого города. Трупы тем временем зашевелились, поднимаясь с земли. Я открыл огонь короткими очередями, рядом ударил «калаш» Холеры. Пули рвали комбезы, выбивая пыль. Мертвецов разворачивало от попаданий. Но они, словно заговоренные, никак не хотели падать.
— Ложись! — гаркнул Жук и метнул в шагающие трупы блестящий шарик контейнера. Раздался хлопок, после чего на месте падения поднялось темное облачко, разрядившееся в нежить снопом молний. Мертвецов расшвыряло как марионетки с оборванными нитями. В воздухе несло тошнотворным запахом горелой плоти и химикатов.
— Сука, сука… — побледневший проводник трясущейся от напряжения рукой расстегивал гранатный подсумок. Пластиковая застежка перекосилась и никак не хотела поддаваться.
— Не скули, Хмурый и не дергайся, — тяжело опустив руку на предплечье замандражировавшему проводнику, твердо крикнул «экзоскелет» и нажал тангенту, — Креститель вызывает Монастырь.
