- Что? – перебивает ее девчонка – почему-то ее данная ситуация совершенно не пугала. – Умрешь? Так ведь… разве не благороднее и правда умереть? Чем пытаться отнять чужую жизнь?
- А ты… разве… поступаешь не так же, как сейчас хочу поступить я? – рука Кармен дрожит. Она заносит кинжал, готовясь к удару, но взгляд девчонки, проникающий в нее, словно наводит ужас. – Маркус тоже убивал. Многих. И тех детей-школьников… очень-очень многих. Чтобы выжить. Тем не менее, его считают героем. Да даже ты теперь водишься с ним.
- У него не было выбора.
- Был! Был выбор! Но он решил жить! И я хочу, Аква! Я тоже хочу жить! Скажи, что можешь помочь мне не умереть – и я этого не сделаю! Просто пообещай, что…
- Я не могу, Мари, - спокойно сообщает Аква, все так же глядя ей в глаза и продолжая лежать на своей кровати. – Я не могу помочь тебе. Твоя жизнь должна была закончиться уже давно. Такова судьба. И сейчас… тебе уже никто не поможет.
- Значит, выход лишь один… - нож ходит в руке Кармен ходуном, слезы струятся, словно ручьи, а губы трясутся, словно их бьет током.
- Нет. Выхода два. Умри благородно. Или в жалкой попытке спастись и стать убийцей.
- Тогда третий. Я убью тебя – и буду жить!
И Кармен окончательно собирается с силами. Собрав всю решимость в лезвии своего кинжала, она в последний раз заносит его над головой. Стискивает зубы, и…
Слышит резкий рык. Она даже не замечает, как быстро меняется мальчик, всё это время лежащий недвижимо и наблюдавший. Он обращается волчонком за какую-то секунду и бросается на Кармен. Острые, как бритвы, клыки, погружаются в нежную белоснежную кожу на ее шее и перегрызают трахею. Рвут плоть и, кажется, достают даже до позвоночника.
Мария падает на спину держась за горло руками и ощущая, как их обливает теплая вязкая жидкость. Слышит, как раздаются хрипы оттуда, где раньше была прекрасная часть ее тела. Сколько поцелуев знала эта шея, прежде чем встретилась с пастью оборотня! Сначала мальчики, затем парни, а затем мужчины то и дело припадали к ней губами. Трогали руками.
Теперь же… ее трогают лишь ее собственные пальцы. Взгляд, устремленный к потолку, кажется, начинает видеть свет. И руки, и ноги потихоньку начинают неметь. В груди сильно давит, сердце колотится…
«Поцелуй» оборотня… стал в её жизни последним.
Она уже не чувствовала и не могла понять, что умирала на руках Карлейна, который вошел в комнату, едва услышал странные звуки. Он сразу же понял, что произошло, а потому не стал задавать никаких вопросов. Просто держал ее на руках и смотрел, как жизнь покидает ее прекрасное тело. Он не чувствовал ничего. Пытался понять, почему он так резко охладел к ней, проведя с ней всего одну ночь, но так и не понял.
Когда она умерла, он еще некоторое время обнимал её, хотя делал это скорее потому, что должен, а не потому, что хотел.
***
Кирилл крепко обнял Эльрикель, когда мир вокруг стал становиться ярче. Он зажмурился, а затем…
Услышал громкий звук автомобильного сигнала.
Тут же открыл глаза. Эльрикель, видимо, сделала то же самое – потому как издала слегка испуганный крик.
- Че за херня, пацан?! – вылез из окна водитель. – Пошел на хер с дороги!!!
Затем он, словно это было необходимо, еще трижды нажал на руль, чтобы дать гудок.
Кирилл с Эльрикель стояли прямо посередине пешеходного перехода, вот только человечек на светофоре был красным. Теперь он заметил, что с обеих сторон на них пялятся люди – и некоторые даже записывают их на камеры своих смартфонов.
- Идем! – говорит он Эльрикель, взяв ее за руку и уводя с проезжей части.
- Придурки! – бросил им вслед водитель и тут же втопил, словно куда-то опаздывал.
Кирилл стал смотреть по сторонам. На вывески, людей, незнакомые лейблы.
- Ну что? – спрашивает Эльрикель. – Этой твой мир? Ты… пришел к нам отсюда?
- Я… я не уверен, - он увидел девушку, продолжавшую снимать его на камеру, полноватую, низкую, лицо которой было рассадником прыщей. – Слышь, подруга, какой год сейчас?
Та начинает ржать, но подходит ближе, продолжая снимать.
- Три тысячи семнадцатый, - говорит.
Кирилл смотрит по сторонам – на будущее явно не катит.
- А страна какая? Россия?
- Пяндрабоку, - она продолжает смеяться.
- Как-как?! – Кирилл округлил глаза. – Ты это слово сейчас сама выдумала?
Девчонка просто ухахатывалась.
Чего смешного – он понимал. Это, как минимум, их с Эльрикель одежда.
- Так что? Это не твой мир? – снова спрашивает пепельная блондинка.
- Он во всем похож на мой. Не отличить. Но… в мелочах… к примеру, логотипы машин – я таких не видел никогда. Звезды на постерах… рекламы вот этих брендов – это всё мне не знакомо.
Она крепче сжала его руку, глядя на то, как Кирилл, в свою очередь, вертит головой в поисках хоть чего-нибудь знакомого.
- Это проблема? – спрашивает, наконец, она.
Он останавливается, опускает на нее взгляд, смотрит в эти прекрасные глаза, красивей которых не видел никогда – ни в жизни, ни в кино, - и улыбается.
- Можно привыкнуть, - тихо говорит он. – Главное, чтобы ты была со мной.
И после этого, несмотря на всех этих «папарацци», он притягивает ее к себе и целует.
После того, как в интернет выложили видео, записанное на видеокамеру одного из супермаркетов, где двое непонятно одетых людей появляются прямо посреди проезжей части, видео этих школьников стали чуть ли не самыми хайповыми в интернете (хотя тут он назывался немного не так). И, если бы не другая сенсация, то, возможно, Кирилл с Эльрикель даже стали бы звездами.
Но в этом мире всё пошло немного по иному сценарию…
***
Карлейн, хоть и был голоден, но старался особо не есть. И с еще большей осторожностью он отнесся к выпивке. Все время обеда он был напряжен и чрезвычайно внимателен. Настороже. Каждую, мать её, секунду.
Но, когда прием пищи подошел к концу, он понял, что волновался зря – ничего не произошло. Перегил, казалось, и правда намеревался закончить их встречу на мирных тонах.
- А вот теперь, Маркус, можно и о делах, - говорит Перегил, вставая из-за стола. – Как ты понимаешь, воевать я не хочу. А твоей смерти желаю даже меньше, чем ты сам. И потому… я хочу, чтобы мы пришли к соглашению.
Граф двинулся с Перегилом к выходу из тронного зала.
- Защищай Мадам, если что, - говорит Карлейн Джерраку, а сам идет следом за графом.
- Твой опричник всегда следует за тобой? – спрашивает Перегил, в ответ на что граф сначала оборачивается, чтобы убедиться, что речь о Карлейне, и лишь затем дает уже вербальный ответ.
- Такова его задача – всюду следовать за мной. Как тень.
- То есть, у тебя их две, мой дорогой друг?
- Выходит, две, - граф, кажется, улыбнулся. Хотя Карлейн не может знать наверняка, ибо смотрит на их затылки.
- Тогда я начну, с твоего позволения, - Перегил пропустил графа вперед, выпуская в сад, а затем двинулся следом. – Я хочу, чтобы ты стал моим генералом. Главным полководцем. Моей десницей. Твои земли будут свободны от любых поборов и приобретут практически абсолютный суверенитет. Единственное, что останется твоей обязанностью – это вести в бой мои войска. Свою же армию ты можешь не трогать – она останется в твоем городе и не будет обязана сражаться под моими знаменами.
- Что-то как-то слишком всё радужно.
- Ну, не скажи. Всё же война – дело нелегкое. Придется попотеть, прежде чем распространим Огнепоклонство по всей этой планете.
- Кроме моих земель?
- Кроме твоих земель, - Перегил подтверждает.
- Что насчет Аквы?
- Мне нет до нее никакого дела. Если она даст слово, что не станет больше вести против меня войну, то я отзову Орден. Представляешь, Маркус, - Перегил остановился и обошел графа со спины, подошел к нему сзади и положил свои руки ему на плечи, - ты станешь… вторым. Вторым во всём этом мире. Вторым существом. Сразу же после Бога. И первым человеком в этом мире. Маркус Богоподобный. Именно так тебя и станут называть. Даже через тысячи лет после смерти. Ты войдешь в историю. А может быть, когда-нибудь… даже станешь частью религии. Тебя будут называть не иначе как пророком, мессией. Не это ли… высшая награда для великого воина? Посмотри на этот город отсюда, с вершины холма…
