должности положено таким быть! Если возникнет необходимость, прикажу завтра бойцу Ангел снова переспать с Клещём. Мало ли какие сведения он меня утаивает. А ты прекрати строить из себя наивного принца из сказки, узнавшего, что его избранница не девственница.
— Только попробуй! — угрожающе сдвинув брови и играя желваками, так что маска заходила ходуном, заявил Амба.
— А что будет, если попробую? Истерику закатишь? Пукалку свою понтовую достанешь? Не путай сеновал с боевой группой. Мне здесь сопливые сантименты не нужны. После отбоя для тебя она может и Анжела, а для меня боец Ангел! И я буду использовать её так, как необходимо для успешного завершения операции!
Неизвестно, чем бы закончилось это противостояние уязвлённого Отелло и провоцирующего его Яго, если бы сзади не раздался сухой щелчок затвора. Семён, забыв об отсутствии патронов, судорожно передёрнул затвор и вновь нажал на спусковой крючок.
— Где? — выкрикнул Шрам, подбегая к бойцу.
— Там, за бочками, — испуганно выдавил Семён, тыча стволом в направлении ржавых пустых ёмкостей, разбросанных по всему двору.
— Точнее! Пальцем покажи! Быстро! — рявкнул сержант в самое ухо, мгновенно приведя парня в чувство.
Проследив направление, Шрам заметил только метнувшийся за угол силуэт.
— Все внутрь! — четко произнёс в микрофон сержант, увлекая Семёна за собой, — Второй, вскрыть ящик с патронами и приготовиться к выдаче. Четвёртый, обеспечить Амбу средствами связи.
В отличие от подчинённых, у командира с боекомплектом всё было в порядке. Вот только преследовать неизвестного он не стал. Слишком непредсказуемые последствия. Если это местный, решивший из любопытства узнать, что происходит в ангаре, то его уже не догнать. В отличие от пришлого, он прекрасно знает все проходы и закоулки в этой промзоне. Если это отправленный врагом соглядатай, то результат выйдет аналогичный. А если кто-то, рассчитывая на въедливость военного и желание задержать лазутчика, решил устроить засаду, то тем более, не следует давать шансов противнику одержать лёгкую победу.
Минут пять Шрам внимательно всматривался, надеясь уловить какое-то движение или ощутить чьё-либо присутствие. Тщетно. К тому же отсутствие зуда между лопаток, лучше зрения указывало, что наблюдатель не представлял опасности.
Вернувшись в ангар, сержант сразу определил степень выполнения команды. Крышки двух ящиков откинуты, цинки вскрыты, как консервные банки, а Бирюк помогает Семёну набивать рожки к АК15.
— По три магазина к автомату и два к пистолету. Пока больше не нужно, — распорядился Шрам, — Потом быстро загружаем в машину боеприпасы и оборудование. Устанавливаем на турели «Печенег» и едем через всю Костоломовку. Пока не стемнело, необходимо покрасоваться перед слободой. Пусть начнут шушукаться о нас на всех углах. Больше слухов — лучше эффект для моей задумки.
Спрашивать, что именно задумал командир, Амба поостерёгся.
Через сорок минут отряд выехал от казармы. Бирюк расположился в гнезде. «Печенег» мелковат для такой машины, но ему приказали произвести на народ, как можно большее впечатление. Он отчаянно вертел стволом из стороны в сторону, периодически елозя пулемётом по изогнутому патрубку турели, демонстрируя возможность вести огонь практически на триста шестьдесят градусов.
Перед Амбой стояла другая задача. Выказывать полное пренебрежение к гражданскому населению и отчаянно сигналить, требуя уступить дорогу. Впрочем, это было лишнее. «Сарай» и так плохо вписывался в ширину мостовой, отчего встречным приходилось сворачивать в кювет, чтобы избежать столкновения с массивным швеллером, приваренном вместо бампера. Попутчики же в панике увеличивали скорость. Лошади вставали на дыбы, упирались и возницы, сдерживая их за узды уводили в сторону. Короче, шороху навели знатно.
Возле гостиницы Шрам приказал остановиться. Не торопясь, выбрался из кабины и демонстративно размял спину. Плюнув под ноги покрасневшему от злости таксисту, успокаивавшему испуганную животинку.
— Теперь нас ненавидят все, — всё ещё раздражённо, но теперь с какой-то задумчивостью, сказал Амба и помахал знакомому через откинутое бронестекло двери, — Ты этого добивался?
— Так точно, — подтвердил командир и добавил, — Слушай дальнейшие распоряжения. Я остаюсь в гостинице. Вы следуете до западной границы и по окружной возвращаетесь в казарму. Старшим назначаю бойца Ангел. До утра расположение не покидать, но по пути разрешаю докупить провиант. На пиво закрою глаза, но, если, вернувшись, почую от кого перегар, не обижайтесь. Всё.
— Карине привет, — хмыкнул на прощание Амба и отпустил сцепление.
------
Гет сиктир бурдан, гехбе, сенин амчыгыны сиким* — ругательство на азербайджанском. "Иди нa… отсюда, шлюxa, в пи… e… тебя".
Карина встретила возвращение клиента радуясь, словно преданная собачонка, какой-нибудь декоративной породы, приходу хозяина. Внешне именно так и выглядело. Профессионалка, одним словом. Внутренне же несколько настороженно, памятуя утреннее расставание и случайно вырвавшуюся просьбу взять её в поселения рода Леших.
Вряд ли она сожалела о вырвавшихся словах, скорее пыталась понять: расстроили они сурового военного или он благополучно всё забыл.
Непроницаемое лицо Шрама на первый взгляд ничего хорошего не сулило. Он слишком отстранённо обнял девушку в ответном жесте, холодно чмокнул в щёчку и быстро прошёл из узкой прихожей в комнату.
— Есть хочешь? — заботливо поинтересовалась Карина, продолжая виться вокруг сержанта.
— Да, — лаконично ответил Шрам, не спеша превращаться в нежного и заботливого Дениса.
Карина упорхнула на кухню. Загремела посудой и принялась в подробностях живописать, как провела самый скучный день в своей жизни.
Сержант положил автомат и гарнитуру на прикроватную тумбочку, сунул «Грач» под подушку и с удовольствием стащил с себя жилет разгрузки и нагрудник. Потянулся, расправляя плечи. Попытался представить, что чувствует Анжелика, добровольно таская на себе такую тяжесть.
«Есть в этом какой-то мазохизм», — не найдя логического объяснения, решил он.
Заодно вспомнил свой первый кросс в полной выкладке и посмеивающегося инструктора, люто стебающего всех новобранцев. Рюкзак тогда был наполнен не бельём и суточным пайком, а четырьмя брусками силикатного кирпича.
Армия не сделала из бывшего рокера безбашенного героя, но научила терпеть и не обращать внимание на разные неудобства.
Возможно желание мести, загоревшееся в Анжелике полгода назад в столице, притупляло все прочие чувства. Человек, ради воплощения в жизнь своего замысла способен вытерпеть многое. Трудно даже представить то, на что не согласится пойти фанатик ради цели. А также кару, которая ждёт того, кто попытается обмануть зацикленного на мести. Мысль об этом немного пугала Шрама, но успокаивала уверенность в том, что предавать он никого не собирается.
Более того, не совпади цели Анжелики и местных авторитетов, он бы всё равно помог девушке рассчитаться за любимого.
— Твою мать! — выкрикнул сержант с таким чувством неприкрытой злости, что с кухни донёсся звон упавшей тарелки и испуганная Карина робко выглянула из-за дверного наличника.
— Ты не волнуйся, — словно оправдываясь, сказала она, —
