две дороги, ведущие к владениям тёмной фракции. Верхние Ирису ниже нашего, были в основном захвачены монстрами и тёмными тварями. Успел уже насмотреться. А вот со стороны островов Эяатталь могли прийти карательные отряды ветви Смерти.
— Понял. Хорошие новости, — кивнул я. — А что насчёт старой брони?
— О, этого добра много, — улыбнулся Хазмир. — Большая часть не подлеш-шит ремонту, как как ты и хотел, когда-то это всё было мощными артефактами.
— Вооружить Эниранд хватит?
— Если это всё будет в нолрмальном состоянии, оденем в артефакты весь город, а бойцы и вовсе будут ходить в полном сете из эпиков, — заверил ящер.
— Я видел на острове много новичков. Халу говорит, прибыло много рабов?
— Население Эниранда удвоилось.
— За такое короткое время⁈ — Не поверил я.
— В окрестных архипелагах нельзя без сильного протектора, — вздохнул Тихомир. Орден далеко, Цех известен своей жестокостью, а вольные маги непостоянны. Сегодня есть — завтра нет.
— Чем Эниранд отличается от владений другого вольного мага? — Поинтересовался я.
— Ну… — Халу немного растерялся. — Слухи…
Я усмехнулся. Кажется, дела начинают идти в гору.
Жаль только, что это затишье перед неминуемой бурей.
* * *
Башня небольшого районного центра империи Солнечного Монорельса всё так же светилась, но теперь она издали казалась пятнистой от обилия крови, которую от скуки размазывали там близнецы Нитти.
Вокруг на несколько километров не осталось ни единого разумного, помимо одного отряда специалистов Цеха.
Часть населения была угнала в Цех на исследования, часть, из тех, кто сопротивлялся, были убиты на месте.
Впрочем, были химеры. Сейчас город походил на улей — светящиеся мотыльки, покончив с местными, отжирались и откладывали личинки, чтобы вывести себе подобных.
— Скажи мне, что ты видишь, чудо?
— Я не верю глазам, серый мастер. Уши никогда не солгут.
— Тогда скажи, что ты слышишь?
— Боль, спрятанную за агрессией.
— Тебе страшно?
— Нет.
— Почему? Разве ты не боишься умереть?
— Мама говорила, я буду жить вечно.
— Она тебе солгала.
— Сиинтри слышат ложь. Я всегда буду знать правду, независимо от сказанных слов.
— Святая наивность! — с презрением фыркнул Сай Живодёр, отбрасывая свою самую любимую игрушку.
Девушка послушно села на краю старой башни. Сильный порыв ветра окрасил серость вечного пасмурного неба водяных островов бирюзой кё коротких волос.
На миг младший директор Цеха Преобразований отвлёкся, чтобы увидеть их — метания тёмной бирюзы в порывах холодного влажного ветра.
— Я рада, что могу снять часть твоей боли, серый мастер.
— Ахаха! Сестрёнка, кидай сюда! — послышался крик одного из близнецов.
По центральному залу башни прокатилась голова молодого паренька с чёрными волосами, перехваченными множеством золотых колец. На лице у него был ужас, навеки отпечатавшийся в мёртвых глазах, которые никто даже не потрудился закрыть.
В самый последний момент, когда она была уже готова сорваться вниз, голову за волосы поймала рука Хлоя. Полукровка вдохнул полной грудью запах пропитанных парфюмом волос, и бросил обратно сестре.
— Мастер, а почему солнечные пахнут цветами? Я будто в цветочном поле извалялся!
Своеволие полукровки не вызвало никакой реакции у хозяина.
— А что скажешь про них? Что ты слышишь в их голосах?
— Боль, и ещё страх. Но они любят вас, серый мастер.
— Любят? — усмехнулся Живодёр. — Эти котята были моим подарком от брата за первую боевую химеру. Первоклассный материал для опытов, который не знал в этой жизни ничего, кроме лабораторий.
— Но ты не бросаешь их, серый мастер. Для них это уже высшее проявление заботы.
— А если я прикажу им сделать то же, что они делали с этим солнечным и его гаремом, с тобой, ты тоже будешь считать их жертвами?
— Я лишь говорю, что слышу, серый мастер. Это мой дар. Я слышу души, и знаю, какими они могут быть. Я не могу видеть мир так, как ты, серый мастер. Я слышу его подлинную суть, которую нельзя спрятать за болью. Слышу вот здесь, — девушка осторожно коснулась груди младшего директора цеха.
— Каждый раз, когда я смотрю на тебя и слышу тот бред, что ты несёшь, я хочу сделать из тебя химеру-искателя, — с презрением выплюнул Сай, грубо взяв в ответ девушку за шею. — Но каждый раз ты заставляешь меня из любопытства подождать ещё. Такой удивительный экспонат наивного инфантилизма нарушает все законы здравого смысла.
— Звук скажет больше, чем слово, — продолжила Элай’линсдей, будто и не заметив, что её уязвимая шея находится в руках одного из самых опасных существ этого мира.
— Как же хочется вскрыть тебе черепушку и узнать, как же устроен твой мозг, чудо.
— Хаха! Вдребезги! — послышалось где-то в глубине первой захваченной солнечной башне.
— Мастер, — послышался голос Зверя, а затем и он сам проступил из мрака, будто выходя из тени от нависшей над башней крыши. — Новое послание из центра.
Сай раздражённо протянул руку вампиру, тот опустил в неё химеру, смесь летучей мыши с ястребом и карликовой виверной. К её лапе было привязано послание, развернув которое младший директор Цеха сухо улыбнулся ненастоящей улыбкой.
— А вот и наш старый знакомый Люциус Змееморд… Значит, всё же не удержался, вернулся за своими пожитками и спалился. Хм, из генетики саламандры, внедрённой методом Модеуса Шкуродёра, может выйти толк как от боевой химеры с зачатками разума… как думаешь, чудо?
Девушка не думала ничего. Она слушала, но слышала нечто своё, совершенно иное, а реальные слова химеролога едва ли доходили её разума.
— Сыграй мне на своём барабане. Всё лучше, чем слушать этот кошачий ор, — Сай бросил недовольный взгляд в сторону полукровок, которые принялись играючись валяться прямо на грязном, измазанном кровью полу.
Эдай’линсдей принялась выстукивать мягкий успокаивающий ритм, от чего Саю на миг показалось, будто он сам «слышит» некую спрятанную ото всех красоту, как её слышит сумасшедшая звёздная.
И под этот ритм любимая, ещё больше успокаивающая работа, стала казаться ещё более умиротворенной.
Под башней уничтоженного солнечного поселения медленно обретала жизнь гигантская шестиметровая бабочка с прозрачными светящимися крыльями, полными бирюзовых узоров. Таких же, как цвет волос подопытной.
Задачи выданы, и члены совета приступили к их выполнению.
Вторая часть совета была уже в более узком кругу.
Едва большая часть участников покинула помещение, как
