— Колл?! — Сиплый аж в лице изменился, что бывает с ним крайне редко.
— Здорово! Потом объясню! — я присел возле повозки и зацелил участок между соседней двухэтажкой и гаражами, где секунду назад прошмыгнуло не меньше четырёх уродов.
Тем временем Балаган закончил набивать все доступные ёмкости барахлом, и к телеге подбежал Ткач.
— Будем отходить в лес! — крикнул он, затариваясь магазинами под «семёрку». — Бля! Слева держи! Вот падла!
— А Весло?! — бросил через плечо Гейгер, улучив секунду между одиночными выстрелами. — Надо его забрать!
— Всё, уходим! — проигнорировал вопрос Ткач.
— Надо забрать Серёгу! — не унимался Гейгер. — Нельзя так!
Ну что за пиздец?
Я подскочил к мёртвому снайперу, подобрал СВД, быстренько откромсал державшуюся «на соплях» голову и кинул её сантиментальному товарищу.
— Лови! Похоронишь.
Гейгер отшатнулся, и голова шмякнулась ему под ноги, прямо мордой в землю. Устыдившись, видимо, собственного малодушия, техник всё же подобрал друга и замер, не зная, куда его сунуть.
— Пошли-пошли! — заорал Ткач, направляясь с остальными в сторону леса. — Не растягиваться!
— Дай сюда, — я выхватил голову из мелко подрагивающих рук Гейгера и насадил ухом ему на поясной карабин. — Вот так. Вперёд!
Брошенная Сиплым кобыла, до того отчаянно рвавшаяся на свободу, так и осталась стоять посреди заваленного трупами двора, тоскливо глядя нам вслед. Когда тесаки вспарывали её живот, а железные путы ломали позвоночник, она только подрагивала, не пытаясь сделать даже шага. Сегодня явно не лошадиный день.
После двадцатиминутного марш-броска с плотным заградительным огнём, ослабевающим по мере углубления в лес, Ткач, наконец, дал приказ остановиться:
— Стоп! Стоп все. Вроде оторвались.
— Уф! Мать твою ети! — Гейгер сел на кочку и провёл ладонью по блестящему от пота лицу. — Староват я уже для забегов-то, ой староват.
— Заррраза, — Балаган согнулся, уперев ладони в бёдра, и сплёвывал тягучую слюну. — Ёбаные выродки. Чтоб их…
— Ушли, ушли, — повторял Ряба в паузах между глубокими вдохами, привалившись к стволу берёзы и запрокинув голову.
— Да. Я уж думал — конец, — нервно хохотнул Сиплый, — отлетался голубь, отвоевал своё. А вот хер! — погрозил он небу согнутой в локте рукой.
— Не гневи, — выдохнул Ряба. — Богохульник.
— Нам бы лучше долго не рассиживаться, — поделился я идеей. — Сомневаюсь, что они та просто отстанут.
Пять пар глаз, как по команде обратились в мою сторону.
— А ты, вообще, что за хрен с горы? — не разгибаясь, спросил Балаган.
— В натуре, — подключился к любопытствующему пулемётчику Гейгер. — Ты откуда тут нарисовался? Местный что ли?
— Нет, приезжий, — ответил я. — Башку-то с карабина отцепи, а то все штаны уже обговнял.
— Ах ты ж блядь! — спохватился техник. — Прости, Весло, прости. Вот так. Сейчас мы тебя… Сейчас, — он аккуратно отложил голову в сторону и принялся ковырять ножом ямку в земле.
— Я его знаю, — кивнул на меня Сиплый. — Работали с ним года три назад.
— Четыре, — поправил я.
— Может и так. Коллекционером его звать. Коллом. Охотник он за головами.
— Постой-постой, — Ряба приподнялся, тыча в меня пальцем. — Я про тебя слышал. Это ведь ты грохнул Кондрата Якутского? Его башка потом ещё возле собора в Арзамасе на шесте торчала, пока её вороны до костей не склевали.
— Было дело.
— Вот так номер! Слушай, а правду говорят, что отец Пантелеймон к навашинским примкнул? Будто бы он от Господа отрёкся?
— Врут.
— А Центровые в самом деле по сороковнику за сутки башляют? — заинтересовался Балаган.
— Тридцатник — красная цена.
— А…
— Кончай базар, — взял слово Ткач. — Ты, помощник добровольный, расскажи-ка лучше, что охотник за головами потерял в такой глуши. Неужто тебе одного из местных уродов заказали? — он выдержал драматическую паузу и продолжил чуть тише: — А, может, одного из нас? Или всех сразу?
Физиономии моих новых «товарищей» заметно помрачнели. Даже роющий могилку Гейгер остановился и уставился на меня исподлобья.
— Я не беру групповые заказы.
— Да ну? А тот барыга с работниками, что не доехали из Иваново в Ковров прошлой весной? Как же его звали? Зуев. Игнат Зуев. Говорят, пять трупов обобранных привезли обратно, а троих, в том числе самого Зуева, так и не нашли. Как видишь, я о твоих подвигах тоже наслышан. И мне они совсем не по душе.
— Не стоит принимать близко к сердцу всё, что говорят. Люди склонны к преувеличениям. Поверь, если б мне вас заказали, вы бы умерли ещё в Чаадаево.
— И чего же ты от нас хочешь? Нахера за нами увязался?
— Хочу в Москву попасть. Никогда там не бывал, посмотреть охота.
— Вот так вот, значит? — на хмурой физиономии Ткача возник ехидный оскал, а глаза — серые и въедливые, как аккумуляторная кислота — прищурились. — Просто охота посмотреть? Чисто заскучал и подумал — «А чего бы не махнуть в Москву? Видами полюбуюсь, тоску развею»?
— Примерно так, только без напускного похуизма. Оттого за вами и увязался. Вы были моим буфером, минным тралом. Помогли пройти Лакинск. А вот на Петушки вас не хватило, поздновато стрельбу открыли, в результате и я в эту жопу угодил.
— А с чего ты взял, что мы идём в Москву?
— Мир слухами полнится.
— Почему за нами? Почему не лесом? У тебя ведь ни телеги, ни коня.
— Был конь, да в болоте утонул не далее как полчаса назад, — я, присев на ствол упавшей берёзы, отстегнул бесполезные теперь краги и кинул Ткачу, — проверь.
Тот подобрал одну из накладок, провёл по внешней стороне пальцем, растёр и поднёс щепоть к носу.
— Хм. Ну, может и был конь, только это не значит, что я тебе верю. Как по мне — так ты следить за нами послан. Не знаю кем и с каким резоном, но лучше… — висящий поперёк командирской груди АК начал разворачиваться в мою сторону.
— Не надо, Алексей, — семьдесят четвёртый уже смотрел Ткачу в живот, а я тут же попал под прицел ещё трёх стволов. — Сейчас не лучшее время для принятия ответственных решений. Мы все на взводе. Давайте успокоимся и подумаем как следует. Вас пятеро, я один. Прикончить меня всегда успеете. До Москвы путь не близкий, а вы уже потеряли снайпера. Я легко его заменю, да и в остальном буду небесполезен. А как дойдём — разбежимся, если пожелаете. Хотя я, в принципе, не против совместить приятное с полезным. Ну, что скажите? Будем сотрудничать или поубиваем друг друга?
— Колл дело говорит, — еле слышно, будто боясь нарушить хрупкое равновесие, произнёс Сиплый, так и не подняв ствола. — Что толку от разборок? Сейчас нас шесть, а будет четыре, если не меньше. Придётся назад идти. Обидно. Столько сил потратили. А Колл пригодится, с его-то глазами и ушами. Будь он шпионом, соскочил бы, пока мы драпали, никто б и не заметил. Я ему верю. Слышь, Ткач? Поручиться могу.
