— Конечно! — засмеялся Каранелли. — Есть такой химический элемент — фосфор. Так вот, его обычно хранят под водой. На воздухе он сам вспыхивает и горит ярко с белым дымом.
— А ты откуда знаешь? Применял, что ли? — Данилов не переставал удивляться знаниям француза.
— Приходилось. Так вот, если я правильно понял Олега, то они сейчас умудрились фосфором пули набивать. Так?
— Да, так.
— Разумно. Не буду спрашивать, как вам это удается. Должны же вы хоть чему-нибудь научиться.
— А вы как фосфор применяли, в начале девятнадцатого века?
— Ну я, положим, применял, а вот Данилов — сомневаюсь. Мне его запаивали в стекло, потом укладывали в специальные металлические футляры с многослойной тканью. В футляре можно было со всего размаха в стену бить — ничего бы не сделалось. А если крышку снял, то достаточно из опущенной руки на мостовую уронить, чтобы вспыхнуло.
— Синий, — задумчиво произнес Данилов.
— Что? — теперь уже Лемешев изумленно смотрел на Николая, но тот не замечал этого.
— Футляр был синий. Так?
— Синий, — Каранелли ничуть не удивился, — видел где?
— В петербургском предместье Смоленска. Недалеко от моста через Днепр. Кучер сказал, что в карете едет графиня Возьмитинская. Мы проверили, а там никого. Он уйти пытался.
Данилов сам того не заметил, что заговорил виноватым тоном, словно оправдываясь перед французом.
— Карету поджег этим самым фосфором и в палисаднике почти скрылся. Но пули его догнали. Я потом крышку у него из руки вынул.
— Вот как? — думая о своем, произнес Каранелли. — А мы ведь не знали. А что вы в карете нашли?
— Да ничего. Там как начало все взрываться. Двоих покалечило, одного насмерть. И огонь полыхал до тех пор, пока все не сгорело.
— Да. Николя выполнил свой долг.
— Кто?
— Капитан Николя Сен-Триор. Он стал первой потерей в моем отряде после восемьсот пятого года.
Перехватив взгляд Лемешева, Каранелли стряхнул паутину воспоминаний.
— Олег, ты прав! У нас с чего не начнем, все на одно и тоже сворачиваем. Прости. Итак, ты говорил о немецком винтовочном патроне калибра семь целых девяносто две сотых миллиметра, применяемом в авиационных, танковых, пехотных пулеметах и собственно винтовках. Снайперские пули имеют смещенный назад центр тяжести, а бронебойно-зажигательные — красную полосу на донышке. Все верно?
— Все, — улыбнулся Лемешев, уже привыкший к феноменальной памяти француза.
— Тогда продолжай.
— Трассирующая пуля.
— Что?
— Пуля, трассу полета которой можно увидеть.
— Вот даже как? — голос Данилова выдавал неподдельное изумление.
— Горит, что ли? Когда летит?
— Да.
— Слушай, Луи, не понимаю, откуда ты все знаешь? — казалось, что осведомленность Каранелли удивляла Данилова еще больше, чем пуля, полет которой можно видеть.
— А ты, Николай, чем в войну занимался? Эскадроном командовал?
— Да! И смею тебя заверить, это был неплохой эскадрон!
— Не горячись! Неплохой, даже хороший! Только я не об этом. На меня работали лучшие ученые Франции. Мы эту пулю сами делать пытались, только не вышло ничего.
— В общем, вам уже все ясно, — вмешался Лемешев, — запоминайте, носик у пули черный, на донышке красное кольцо вокруг капсюля. Используется для указания точек попадания пуль. Что это значит? Разъясняю. Сама трассирующая пуля малопригодна для поражения целей. На двести метров каску уже не пробьет, потому что легкая. Но если в ленту пулемета вставлять такие патроны через пять-шесть, то вполне можно понять, куда легла твоя очередь.
— Так можно и на версту стрелять прицельными очередями.
— Все не так просто. На триста-четыреста метров — это да! Но на версту… Ты пойми, состав выгорает, пуля совсем легкой становится. А тяжелые пули не так летят, надо поправку взять. Ветер если боковой, то ее по-другому в сторону сносит.
— Понятно, — задумчиво проговорил Николай. Было видно, однако, что мысль о стрельбе из пулемета на дальние дистанции крепко засела в его голову.
— Второй основной патрон, который применяется в немецкой армии — это парабеллум девять на девятнадцать. Девять миллиметров — калибр, девятнадцать, опять же миллиметров, — длина гильзы. Это для пистолетов — парабеллума и вальтера, а также для автоматов, МП-38, МП-40. Понятно, почему у них официальное название пистолет-пулемет?
— Понятно, — ответил быстро Каранелли, — а дальность стрельбы намного меньше?
— Да, намного! Из автомата метров двести-триста. У пистолета ствол короче, так что дальше, чем на сотню метров, рассчитывать на серьезное поражение противника не приходится. А чего ты хочешь? Заряд в семь-восемь раз меньше.
— А русские патроны такие же? Калибры совпадают? — Луи вынужден признать, что вопрос Данилова по делу, а сам он почему-то упустил его.
— Нет, нет! Советские патроны калибра семь шестьдесят два. Их тоже два основных. Большой — для винтовки Мосина, для ручного пулемета Дягтярева, станковых Максима и Горюнова, авиационного ШКАСа; малый — для пистолета Токарева, пистолетов-пулеметов. Но я думаю, нам, братцы, придется немецким оружием воевать.
Олег встал с поваленного дерева, потянулся.
— Ну что, князь, понимаешь, — Каранелли тоже поднялся, — какое оружие лучше в лесу, а с чем лучше в поле воевать?
— Понимаю. С пулеметом. А вы куда это собрались?
— Так все рассказал вроде что хотел.
— А брусочки?
— Какие брусочки?
— Светло-желтые, которые ты в карманах нес.
— Ах, ты про толовые шашки?
— Что? — Данилов смотрел на Лемешева удивленными глазами. — Почему про шашки? Да еще тыловые. У вас что, такими шашками в тылу сражаются? А той, что от деда Василия нам досталась, — на фронте?
Олег смеялся так заразительно, что Данилов и Каранелли тоже не удержались.
— Нет, с вами никогда не соскучишься!
Лемешев постепенно становился серьезным.
— Тринитротолуол, сокращенно тол. Мощное взрывчатое вещество.
— Что значит мощное? Мощнее нитропороха?
— Сейчас его называют бездымным. И другим в военном деле уже не пользуются. Так вот, Луи, намного мощнее. Другой принцип — порох горит, а тол детонирует.
— Что это?
— Как бы это получше объяснить… Тол он может и гореть, и детонировать. Если его просто поджечь, то огонь будет как от дров. Греться можно. А когда тол детонирует, то он превращается в газ раньше, чем пуля успевает двинуться по стволу. Представляете, какое там давление? Во много раз больше, чем порох может создать. Пуля просто не успеет вылететь, как ствол разорвет. Потому в стрелковом оружии по-прежнему применяют порох. А толом начиняют снаряды и бомбы.
