— Отходим! — громко скомандовал полковник. — Хватит тратить время на разговоры. По коням! Защитников крепости сажайте сзади.
Возле майора образовалась группа человек в десять. Израненные, оборванные, грязные, они смело смотрели в сторону врага. Сломить таких людей нельзя.
Карс вскочил в седло подведенного Воржихой коня и воскликнул:
— Быстрее, запрыгивайте! Через минуту будет поздно.
— Нет, — с улыбкой обреченного сказал начальник гарнизона. — Мы остаемся. Свой долг надо выполнять до конца. Дайте нам побольше патронов. Конница бонтонцев дорого заплатит за преследование эскадронов.
Спорить с Ленком не имело смысла. На траву полетели магазины к автоматам и карабинам.
— Прощайте! — с горечью крикнул властелин, ударяя лошадь пятками по бокам.
Кавалеристы Освальда быстро уходили на юг. Шальные пули сбивали всадников на землю, но никто уже не останавливался.
Воины стремительно проносились мимо лежащих в траве товарищей. Ранены они или убиты, солдаты не выясняли. Натянуть поводья — значит, обречь себя на верную гибель.
Сзади трубили сигнальщики врага. Бонтонцы ринулись в погоню.
Возле Кростона противник нарвался на засаду.
Шквальный огонь буквально выкашивал всадников. Не обращая внимания на стрельбу, неприятель упорно двигался на юг.
Между тем, перед мендонцами возник вражеский заслон. Выставив копья, сотня бонтонцев соорудила частокол.
Столкновение получилось ужасным. Блеск стальных клинков, вопли, кровь — все смешалось на поле боя. Понеся существенные потери, полк все же вырвался из окружения. От ярости и отчаяния воины безжалостно изрубили солдат противника.
Рискуя загнать коней, эскадроны на огромной скорости уходили прочь от форта.
Километров через пять кавалеристы достигли первой группы прикрытия. С трудом сдерживая неприятеля, пехотинцы вели тяжелый бой.
Помощь оказалась, как нельзя кстати. Оттеснив врага в лес, войска продолжили отступление.
Лишь через три часа измотанные, уставшие, всадники добрались до заранее подготовленного рубежа обороны. Его начали строить двое суток назад, когда Карс собирал беспорядочно отходившие к столице части.
Сейчас это была сплошная линия рвов, редутов и завалов…
Десятки снайперов держали в прицеле дорогу и прилегающие к ней поляну. Как только эскадроны укрылись за защитными сооружениями, мендонцы открыли огонь по наступающему врагу.
Вражеская кавалерия не успела замедлить продвижения и превратилась в сплошное месиво людей и животных. Ржание коней и крики несчастных солдат слились в единый звук.
Повезло тем, кто умер сразу. Раненых затаптывали копытами, давили падающими телами. Вскоре бонтонцы отступили, а стоны умирающих раздавались еще несколько часов.
Державшийся за стремена Олеся майор Юланд с трудом разжал онемевшие пальцы. Унимиец опустился на колени, пытаясь восстановить дыхание.
Этот тридцатилетний офицер возглавлял отряды прикрытия на дороге. В них набирали исключительно добровольцев. Все понимали — шансов вернуться назад немного.
К сожалению, так и получилось. Из трехсот бойцов уцелела едва ли четверть. Тяжелые потери понес и полк Освальда. Двести человек не возвратились из рейда к Кростону.
— Ну и гонка! — воскликнул Юланд, поднимаясь на ноги. — Никогда не думал, что буду бежать наравне с лошадью…
— Когда жизнь дорога, еще и не то сделаешь… — с улыбкой заметил один из офицеров эскадрона.
— Согласен, — кивнул тасконец. — Вопрос в том, ради чего мы рисковали? Ведь вы сейчас должны находиться в форте. А вместо этого вернулись назад. Я мог бы сразу закрыть проход и сохранить своих людей. Мне же пришлось ждать…
— Судьба крепости предрешена, — с горечью вымолвил кавалерист. — Катапульты противника превратили ее в жалкие руины. Здешние редуты выглядят гораздо надежнее.
— В таком случае, зачем полк вообще пробивался к Кростону? Из форта удалось спасти полсотни бойцов, а не досчитались мы в десять раз больше. Математика не очень приятная… — развел руками майор.
— Не забывайте, вы на войне, — вмешался Храброе. — Во время сражений обычная логика часто не приносит успеха. Крепость держалась трое суток, гарнизон отбил десятки вражеских атак. Да, прорыв действительно получился неудачным. Но зато теперь каждый солдат знает, что его не бросят на произвол судьбы. Факт немаловажный. Война только начинается. Благодаря этому рейду, неприятель лишился части осадных машин. Бонтонцы уже не столь уверены в своих силах.
— Не знаю, не знаю, — пожал плечами мендонец. — В психологии я разбираюсь плохо. Господин полковник, а вы как считаете?
Юланд обратился к Освальду, который находился неподалеку. Крепко зажав левой рукой поводья, маркиз слегка привалился к шее лошади.
Ответа на вопрос майора не последовало.
— Господин полковник, — окликнул унимийца Вацлав.
В следующее мгновение солдаты и офицеры уже бежали к командиру полка. Долго промучившись со стременами и задеревеневшими пальцами рук, они, наконец, сняли его с седла.
— Лекаря! Быстро! — закричал кто-то.
— Он ему не нужен, — скорбно заметил властелин. — Пуля пробила сердце. Бедняга умер около получаса назад. Это видно по конечностям и цвету кожи.
— Как же тогда скакала лошадь? — удивленно спросил молодой лейтенант. — Ведь маркиз ею не управлял.
— Стадный инстинкт, — ответил майор Айертон. — Животное было охвачено ужасом и бежало вместе с другими. Покойник судорожно сжимал поводья, а ноги со шпорами держались в стременах. Освальд погиб как настоящий солдат — в седле и с оружием в руках. Более достойной смерти для дворянина не придумать.
Командира полка хоронили с большими почестями. Рядом располагалась братская могила для пятерых кавалеристов, умерших от ран. Ради торжественной церемонии не пожалели даже патронов.
Невольно русич подумал о сотнях трупов, оставшихся в лесу и на поле у Кростона. Хорошо, если местные крестьяне соберут и сожгут их. Ветер развеет прах бойцов по Униме.
В противном случае окровавленные тела станут легкой добычей хищников и падальщиков.
Бонтонцы никогда не оскверняли могилы, хотя и похоронами врагов себя не утруждали. Война — величайшее зло. Она не только приводит к смерти людей, но и не дает несчастным последнего пристанища. Двойная жестокость по отношению к грешным душам.
Ближе к вечеру противник подтянул войска и начал первое массированное наступление на редуты. Его солдатам даже удалось забраться на укрепления. И тут снова в бой вступила конница.
Боясь оказаться в окружении, подразделения врага поспешно отступили.
