Ознакомительная версия.
Сколько времени она здесь? Судя по тому, как воспалены запястья со следами наручников, прошли примерно сутки. Но газ, которым усыпили и Клавдию, и, наверное, всю группу, был беспощаден, раз до сих пор голова в вязком тумане и окружающий мир воспринимается расплывчато и отрывисто. Клава сделала несколько глубоких вдохов-выдохов и, собрав силу воли в кулак, откинула голову назад и круговыми движениями попыталась привести кровообращение мозга в порядок. Через две-три попытки стало легче. Теперь уже хватило сил растереть пальцами виски, помассировать голову. Опять сделать дыхательные упражнения. Через несколько минут Клава уже была вполне готова к тому, чтобы привлечь к себе внимание. Она подошла к двери из листового железа и, повернувшись спиной, несколько раз ударила пяткой. Затем Клава стала прислушиваться. Откуда-то издали послышались шаги и ругань. Уже полезная информация, охрана не стояла у камеры, положившись на крепкие запоры и железную дверь.
– Чего шумишь? – Прогремели ключи, камера отворилась, и в каземат вошли два человека, вооруженные автоматами.
Один был сухощавый, с бритой головой и лицом, на руках перчатки без пальцев с бугристой пластиковой защитой костяшек. Второй – малоспортивный увалень с длинными немытыми волосами, которые, однако, были аккуратно расчесаны и блестели в свете коридорных ламп. Говорил худой, направив автомат на пленницу, словно она могла противостоять двум вооруженным мужчинам.
– Чего шумишь, я спрашиваю? – повторил вопрос охранник.
– Воды… – ответила Клава слабым голосом, щурясь от яркого света.
– Обойдешься. А будешь еще шуметь – вырублю, – зло ответил худой.
– Я принесу, не злобись, Таха, – заступился за Клаву второй, толстый.
– Ты чего тут распоряжаешься? – возмутился худой Таха. – Кто здесь главный?
– Так сказали, чтобы с ней ничего не произошло, – неуверенно сказал второй. – А ее принесли в отрубе. Вдруг что не так?
– Пи-и-ить… – протянула Клава, вкладывая в свой голос всю вселенскую боль, и тихо сползла по стене на пол.
– Щас откинет копыта и все нормально! – хохотнул Таха. – Не наша забота. А хочешь, сам с ней возись.
Он кинул ключи товарищу и, уверенный в том, что от Клавы нечего ждать сопротивления, потопал прочь.
– Сейчас принесу, – сказал толстый Клаве и запер дверь.
Вернулся он через минуту и протянул стеклянный стакан с водой. Вода оказалась газированной.
– Спасибо, – все так же немощно ответила Клава. – Спасибо, я лягу…
– Пожалуйста. Если что надо, постучите, только негромко. Я и так услышу, а Таха – мудак, он нервный.
– Как тебя зовут?
– Саша, – скромно сказал охранник. – То есть Таган! В Зоне по имени не зовут.
– Спасибо, Саша, я полежу.
Саша запер дверь и, судя по удаляющимся шагам, вышел из подвала.
Клава была вполне довольна первыми результатами. Во-первых, охранники были явно не профессионалами, да и взаимоотношения у них не очень слаженные. Во-вторых, пленницу приказано беречь. В-третьих, стеклянный стакан мог пригодиться. Клава спрятала его под матрац, так, чтобы, если что, его можно было легко достать.
Но долго рассуждать не пришлось. Опять раздались шаги. В сопровождении недавней гвардии в камеру вошел новый человек. Это был кто-то рангом значительно выше. В чистой, даже франтоватой камуфляжной форме, на ногах нестандартные берцы из мягкой, хорошо выделанной кожи. В руках у нового человека была фотокамера.
– Мне надо вас сфотографировать, – без предисловий сказал он.
– А мне надо в туалет, – спокойно ответила Клава.
– Потом сходите.
– Нет, это вы потом сфотографируете. Иначе рожа у меня будет нефотогеничная. И вообще, зачем вам мое фото? Выкуп просить будете? Так не старайтесь, за меня некому платить. Дайте мне сходить в туалет.
– Отведите, – недовольно сказал человек охране.
– Я что, нянька? – фыркнул Таха.
– Идемте, я проведу. – Саша не побоялся пойти против мнения своего начальника.
– Проверь, чтобы подтерлась и руки помыла! – заржал Таха.
– Фантазии у тебя, Таха, смотри не умри от них. – Клава не мигая посмотрела на худого охранника, и тому почему-то стало нехорошо, словно он ступил мимо ступеньки.
Саша, довольный и своей смелостью, и тем, с каким искривленным лицом он оставил Таху, махнул рукой, приглашая Клаву.
Туалет оказался в торце коридора слева. Охранник вначале проверил помещение и только после этого пустил туда Клаву. Оказалось, что ни окон, ни какой-нибудь вентиляции, как в фильмах-боевиках, в туалете не было. Обычный микроскопический санузел. Но при всем при том на угловом умывальнике лежал обмылок. Клава положила его в карман, решив, что о том, зачем он ей понадобится, она подумает потом.
– Теперь станьте здесь. – Человек с камерой ткнул пальцем на белую стену коридора. – И сделайте лицо нормальное.
– Что с моими друзьями? – Клава закрыла лицо руками.
– С ними все в порядке, им сказали, что если они не будут выполнять наши требования, то им их подругу, – фотограф ткнул пальцем в лицо Клавдии, – будут выдавать по частям. И тебе, если ты будешь тут из себя строить, тоже будут выдавать твоих коллег по частям.
– Спасибо за доходчивое объяснение.
Клава открыла лицо и терпеливо подождала до конца фотосессии.
– А поесть принесут? – Она увидела, что фотограф собрался уходить.
– Не знаю, – не оборачиваясь буркнул он.
Таха грубо взял Клаву за руку и завел в камеру. Дверь снова закрылась.
Герман практически не помнил морзянки. Тем более, он был уверен, что никто из его друзей азбуку Морзе и не знал никогда. Поэтому первое, что он решил сделать, когда очнулся на старом топчане в узкой комнатке без окон с унылой лампочкой под потолком, это установить связь, используя оригинальный код. Шесть девять семь. Именно такие цифровые последовательности он оттарабанил на трубе отопления. Благодаря тому, что на среднем пальце левой руки Тельбиза было франтоватое стальное кольцо с открывашкой для пива, получилась звонкая дробь.
Герман не боялся привлечь внимание возможной охраны. Из-за стен доносились громкие звуки, скорее всего, рядом что-то строили или ломали. А последовательность цифр повторяла цифры на номере УАЗа, и цифры эти его друзья должны были помнить очень хорошо. Тельбиз раз за разом повторял свой сигнал, но ничего в ответ не происходило. Он уже совсем отчаялся, как вдруг глухой звук заставил прислушаться. Да, так и есть. Шесть, девять, семь! Или Вадим, или Клава отозвались! Ответ повторили еще раз, а потом к нему добавилось – два, четыре, три. Что такое «два, четыре, три», Герман сначала не понял. Но все оказалось проще пареной репы, когда прозвучал еще раз ответ, немного другой по звучанию, но там вслед за номером машины простучали «два, четыре, пять». Это же номера внутренних телефонов Клавы и Вадима. Герман радостно отстучал свой номер. Все живы и, судя по тому, что отзываются и решили головоломку, вполне неплохо себя чувствуют.
Ознакомительная версия.
