Ознакомительная версия.
Аналогично мыслили, похоже, и атланты. Несколько десятков тварей карабкались, как и Семен, по пожарной лестнице, только на соседнее здание. На первый взгляд поступок нелогичный, но если задуматься – оправданный. Атланты отрезали профессорских, которым, чтобы попасть в здание, куда забирался Пасюк, предстояло пройти дом с тварями. Поведение атлантов по-прежнему не поддавалось осмыслению, но Семен больше этим не загружался. Помогают, значит, надо им. Точка.
Для полноты картины не хватало разве что сбежавших охотников. Семен обернулся и пошарил взглядом по окрестностям. Катеров он не увидел, но учуял запах. Охотники ушли недалеко и в любую минуту могли вернуться.
«Замечательно, – Семен расплылся в довольной улыбке. – Больше публики – меньше следов, а значит, загадочнее легенда о новом супергерое. Запоминайте первую историю, дамы и господа: Неуловимый Сэм и золото Энфилда».
Накрывшая город волна, конечно, не могла сравниться с цунами после падения Эпиорниса. Собственно, и волны-то никакой не было. Просто резко поднялся уровень воды, и в Энфилд пришло стремительное наводнение. Но недооценивать мощь и коварство стихии всё равно не следовало. Особенно коварство.
Группа майора Баева едва успела покинуть плотину, когда заграждение уступило натиску воды и частично обрушилось сразу в трех местах. Это была демонстрация мощи стихии. А коварство она проявила, когда зашла с тыла, по руслам ручьев и канавам, а также прокралась по коммуникациям. В результате в считаные минуты все низины оказались под водой и военные застряли на трех возвышенностях.
С вершины одного из холмов начиналась дорога на север, поэтому все, кто успел добежать до этой высоты, оказались в самом выигрышном положении. Вода плескалась вокруг холма, но «дорогу жизни» не перехлестывала. То есть людям грозила атака тварей, но при этом имелся путь отхода.
На второй возвышенности застряла группа эвакуации и пара машин, в том числе «санитарка» Кардана. В принципе, этот холм был отрезан не таким уж глубоким и бурным потоком, поэтому «тигры» вполне могли прорваться. Не делали они этого потому, что вода несла обломки дамбы. Но как только весь хлам уплывет в болота, военные собирались рискнуть. Об этом сообщил по рации сам Короданов.
Получалось, что в настоящую задницу попали только бойцы Баева. Они отступили на блокпост, вокруг которого теперь бурлили два условных Терека и одна Катунь. Широкие и глубокие мутные потоки неслись с бешеной скоростью, но главное – над водой поблизости от острова-блокпоста почти сразу же начали подниматься вытянутые головы с зубастыми мордами.
Впрочем, незавидное положение группы озадачило, похоже, только Сталина. Другие бойцы лишь отпустили пару шуточек и принялись деловито разворачивать гранатометы, пулеметы и огнеметы, снаряжать ручные гранаты и растаскивать по позициям ящики с боеприпасами, занимая круговую оборону. Дело для них оказалось, похоже, привычное до автоматизма.
Веретенникова поначалу к делу не привлекали. Чеснок показал ему сектор наблюдения и вручил бинокль. Иосифу предлагалось отслеживать обстановку на северной окраине города.
Какое-то время ничего примечательного Сталин не видел. Городок замер, чувствуя близкую беду. Но минут через пять, как раз к моменту, когда Веретенников освоился на позиции, в поле зрения неожиданно появился старый знакомый Иосифа, некто Семен Пасюк. Упитанный прохиндей тоже уцелел в авиакатастрофе и теперь мышковал в Энфилде.
Сталин не сомневался, что Пасюк не просто так остался по ту сторону крупной промоины. Пустой город наверняка манил Семена, как брошенный на пустой дороге кошелек. Впрочем, в данную минуту Пасюк занимался вполне благородным делом, спасал человека. Выглядело это удивительно.
Рассмотреть всю мизансцену Сталин не сумел, часть действия происходила в ложбине. Иосиф увидел только, как на южный берег промоины вылетел какой-то боец, а затем из лога появился Семен. Пока боец фыркал, мотал головой и протирал глаза от соленой грязи, Пасюк терпеливо ждал, присев рядом на корточки. Затем между ними завязался диалог.
Судя по тому, что боец на каждую фразу Семена отрицательно мотал головой, Пасюк предлагал товарищу что-то криминальное. Скорее всего, пройтись по брошенным домам и слегка разгрузить их от ценных вещей. Боец, к его чести, предложение отверг, что вызвало у Семена вполне логичную реакцию.
Сначала он вроде бы смирился с выводом, что грабить город ему придется в одиночку. Похлопав бойца по плечу, Пасюк как бы двинулся по своим делам. Но, очутившись у собеседника за спиной, Семен резко поменял планы. Он технично врезал бойцу в затылок локтем, деловито связал ноги, сковал наручниками запястья, а затем легко забросил обмякшую жертву на плечо и потопал в сторону главной площади Энфилда.
Сталин хмыкнул. Пасюк поступил предсказуемо подло, как настоящий ученик Барона. Не совсем понятно, зачем он прихватил бойца с собой, но, если подумать, в этом имелся определенный смысл. Первое, что приходило на ум, – боец потребовался Семену в качестве подсадной утки.
Веретенников проводил Семена взглядом. Когда тот почти скрылся из вида, до Сталина вдруг дошло, что в экипировке Пасюка имеется странный изъян. Семен топал по городку босиком. Готовился к затоплению? Вроде бы не лето, чтобы шлепать босиком по лужам.
Не найдя внятного объяснения этой странности, Сталин просто выкинул её из головы. Тем более что нашлись более интересные объекты для наблюдения и анализа. Например, троица рейнджеров, которая вышла к протоке и теперь озиралась, мучительно придумывая, как им форсировать водную преграду. Возглавлял группу могучий бородач, но внимание Сталина в первую очередь привлекла красивая блондинка – вот прямо красивая, на любой вкус, – которая в конце концов разрешила сомнения лидера, указав на единственный оставшийся путь, обратно в центр города.
Бородач какое-то время топтался на месте, явно сомневаясь, стоит ли слушать женщину, но всё-таки согласился. Троица побрела обратно, а затем вдруг синхронно встрепенулась, будто бы что-то услышав, и побежала. Сталин никаких подозрительных звуков поначалу не слышал, но затем и до него донеслись завывания полицейской сирены. А секундой позже он увидел, как в просвете главной улицы, где-то в районе центральной площади Энфилда мелькнул полицейский экипаж.
«Ай да Семен, сукин сын, – Сталин усмехнулся. – Наверняка из-за него шухер. Ну что ж, пусть почувствует на своей шкуре, что такое американское правосудие».
Ознакомительная версия.
