«Время близится. Каждый шаг стрелки приближает тот миг, когда Эрита запоет в моих объятиях. Да, характер у нее сильный, но женская сущность сильнее. Искушенный муж всегда сумеет приручить неопытную девицу. Ей придется стать мягкой, чтобы сберечь свою семью».
Он еще не решил окончательно, как распорядиться другими членами Красной династии. Прежде всего — арестовать их и вынудить письменно отречься от престола. Если это удастся, отец и старший брат Эриты получат почетную ссылку, станут наместниками островов около Вея. Разумеется, под стражей гарнизонов, верных Цересу. Младшего воспитать так, чтобы и думать не смел о короне…
«Или устранить их?.. Нет, исключено. В крайнем случае — заточить. Кровь осиянных молниями священна, запятнать ею корону единства — значит, погубить саму идею. Нации, которые казнят своих монархов, превращаются в стада свиней. Даже если они преуспевают и жиреют, их жизнь не более чем свинское существование в хлеву. Деньги не могут быть идеей. Любая идея — прах, если она лишена чести и достоинства. Но чтобы победить, приходится идти по трупам… Неизбежно».
Спрятав медальон, принц покрутил рукоять сонетки. Вошел секретарь.
— Отец Луин и кавалер Маскерон здесь?
— Ожидают приглашения Вашего Высочества.
— Сначала священник.
Тощий гривастый поп в бронзовом обруче и дорогой атласной рясе, хранивший вечно враждебное выражение лица, а за ним восточный дворянин в длинном распашном кафтане винного цвета, смуглый и невозмутимый, получили свои задания: подстрекать народ против красной короны, запятнанной грехом и ересью. За ними в кабинет был впущен юркий газетный делец — ему поручалось кое-что напечатать в утренней прессе.
Принц поглядывал на часы. Скоро Нож должен передать из Гестеля, как там идут дела, и когда Эриту привезут в Бургон.
Ночная встреча штабс-генерала Купола и графа Бертона была отнюдь не радостной, хотя совместная их операция блестяще удалась.
Вернее, почти удалась, потому что доверенная Бертону особа императорского рода все-таки улетучилась, прихватив с собой находящегося под арестом кадета.
Избавившись от одной головной боли, граф нажил другую, ничуть не лучше первой.
Вдобавок ко всем мучениям минувших дней он лицом к лицу повстречался с тем, кого считал виновником гибели сыновей. Хотя Купол действовал по высочайшему приказу, Бертону тяжело было видеть его.
— Я знаю, граф, что причинил вам большую боль, — с прямотой служаки и плебея отчеканил мрачный Купол. — Приношу свои глубочайшие извинения и самое искреннее сочувствие. Тела ваших детей опознаны и доставлены в склеп фамильного храма, где сохраняются во льду.
Недавно штабс-генерал был на раскопках кратера, в месте падения восьмого шара. Авиация, а затем саперы там хорошо потрудились. Хотя зарывшийся в землю корабль быстро отрастил корни-трубы и, будто по пневмопочте, разослал во все стороны спящих десантников и зародыши машин, погибло больше половины бывших на борту. Они так и не проснулись.
Саперы в противогазах — вонь стояла жуткая — переворачивали спекшиеся трупы, сжавшиеся в позе эмбриона. Сотни скорчившихся тел в кавернах корабля-шара. Изрядная часть — в возрасте учеников Бертона, а то и младше, хотя о мориорцах ничего наверняка не скажешь.
«Граф, я солдат. Мое ремесло — смертный бой. Но ешь меня дьяволы, если на раскопках я не чувствую себя убийцей… Вы плачете о сыновьях? А я велел затравить газом, словно крыс в подполье, сотни спящих недорослей. Да, это были враги, чужие и чуждые нам. Дай им сутки — они сядут в своих черепах и спуску нам не дадут!.. Но так не воюют. Если на небе есть суд чести, мне придется там ответить. И не за ваших двойняшек, а за тех, в кратерах. Интересно, что Бог молний скажет на довод „Иначе было нельзя“?.. Они тоже люди, и вы это знаете».
— Это война, граф. Потери ужасны, и нам остается лишь склонить головы в память о павших.
Бертон сдержался, чтобы не сказать в ответ какую-нибудь резкость. Но выражение его лица в этот момент было красноречивее слов. Купол, Крестовик и командир десанта в знак скорби молча сняли головные уборы и опустили лица. Склонили головы и славные ребята, захватившие вражеского медиума. Бертон велел пригласить их, чтобы выразить им признательность.
Когда минута миновала, все распрямились, и Ловкач Гуди выпалил:
— Мы с вами, ваше сиятельство! Будьте уверены.
Не находя слов, граф обнял и расцеловал ученика.
— Гере штабс-генерал, господа офицеры и кадеты, нам нельзя терять времени, — сказал он, повысив голос. — Гуди, бегом к барышням, пусть будут готовы к вещанию в любой момент. Крестовик, приведите жандармского медиума, его надо допросить немедленно.
Ненадолго граф остался с Куполом наедине.
— Итак, синий принц — изменник, — начал штабс-генерал с каким-то злобным удовольствием. — К тому, что вы мне рассказали, граф, я могу добавить: задержка авиации третьего дня не была случайной. Ракетчики не получили вовремя приказ вылететь к месту падения шара. Я разберусь с этим! Что вы намерены предпринять?
— Известить государей, а также уведомить министров морского и воздушного флотов. Верные Цересу части должны быть разоружены.
— Разумно. Но в его руках остается сеть нелегального вещания. Мы не знаем ни срока начала переворота, ни планов принца.
Солдаты десанта ввели пленного. Как положено арестанту, тот был без поясного ремня и шляпы. Увидев генерала, жандармский сержант встал навытяжку.
— Вольно, — бросил Купол. — Твой позывной?
— Нож, ваше высокородие.
— Какой номер в медиа-реестре?
— Не состою, ваше высокородие.
— Нелегал?
— Так точно.
Крестовик выставил на стол перед графом плоскую металлическую фляжку:
— Нашли при нем, ваше сиятельство.
Купол первым цапнул фляжку, отвинтил крышку и лизнул содержимого. Лицо его скривилось, он сплюнул в носовой платок:
— Гигаин. С какими-то добавками. Сущая отрава. Граф, можно воспользоваться вашей лабораторией для анализа?
— Крестовик, будьте любезны отнести жидкость химикам. Пусть сейчас же займутся ею.
— Нет, поручик, погодите! Ну-с, — встав из-за стола, Купол стал похаживать вокруг сержанта, — когда очередной сеанс вещания?
— Если ваше высокородие изволит сказать, который час…
Время назвал Бертон, уже открывший крышку часов.
— Через двадцать минут.
— Так. У тебя десять минут, чтобы выбрать — с кем ты. Когда назначено выступление мятежников?
