Ознакомительная версия.
– Да ладно, Химик. Я с тобой!
– Тогда план такой: входим на вершину вместе с федералами, мочим анархистов, но при первой же их попытке устроить нам подлянку, если хоть что-то почуем не то – рвем когти. Уходить будем через лагерь Мародера и прихватываем энергатор. Как тебе такой план?
Никита еще немного подумал и неуверенно спросил:
– А если на базе на вершине хабар покруче, чем эта хреновина?
– А если тебе сержант в спину выстрелит? В любом случае, на базу мы войдем и увидим, как там с хабаром обстоит. Ну и потом, как только спустимся с вершины в теперешний лагерь Мародера и захватим энергатор, козыри будут у нас. Сможем потребовать честную дележку хабара.
Последнее Пригоршне понравилось, и на этом мы и порешили.
– Теперь дальше давай поднимемся и осторожно разведаем, что там в лагере на склоне, – сказал я. – На самом деле я больше для этого тебя увел.
Дальше шли осторожней – каждый шаг приближал к группе строений, где расположились анархисты Мародера. Время от времени я замечал на камнях рыжие отблески костров. Наверное, Мародер со своими ночевал под крышей, но дозорные развели костры. Постепенно мы начали забирать вправо, чтобы подняться по склону и подобраться к лагерю не снизу. Лучше всего, конечно, было бы подойти со стороны вершины, там обзор лучше. Но на это я не решился, потому что если Мародер и ждет нападения леших, то в первую очередь именно оттуда. Потом я перестал замечать лагерные огни над головой, и вскоре мы с Пригоршней вышли к дороге. Если пойти вправо – серпантин через несколько витков приведет к базе на вершине, а если влево – попадем к анархистам. Теперь наше движение и вовсе замедлилось. Первым вдоль обочины крался Пригоршня с копьем наперевес, я немного отстал. По краям дороги громоздились валуны, их оплетали жесткие стебли какого-то ползучего растения. Вот за ними мы и укрывались.
Ночное небо затянула дымка, луна светила сквозь нее, но звезд теперь было не разглядеть.
Наконец показался поселок. Пять приземистых строений с плоскими крышами. Теперь я понял, что костры горят на крышах, а не над горным склоном, как решил раньше. Что-то блеснуло в нескольких метрах от меня, раздалось тихое шипение. Я отшатнулся, припал к камням… Оказалось, это Пригоршня заметил в темноте многоножку, вроде той, что встретилась нам на полигоне. Тварь никого не трогала, тихо ползла по каким-то своим делам, но Пригоршне все хотелось снова испытать свой трофей, и он воткнул наконечник-вилку в спину многоножки, прикончив ее разрядом.
С гордостью поднял добычу, показывая мне. Жестами я показал все, что думаю о его охотничьей удаче и о том, что шумом он может нас выдать. В завершение покрутил пальцем у виска. Пригоршня засопел, и тут до нас донеслись голоса – в лагере Мародера шел спор. Мы замерли. Подождав немного, отошли дальше от дороги и стали медленно пробираться к строениям, пригибаясь в колючих зарослях и прячась за крупными валунами.
– Пойми же наконец, Мародеру вы нужны только для того, чтобы взять базу леших! – произнес знакомый голос. – Потом он вас, всех вас в расход.
Мы с напарником замерли, услышав эти слова, уставились друг на друга. Дело было не только в том, что их смысл очень вторил тому, что я недавно втолковывал Никите. Дело было и в том, кто именно произнес эти слова…
– Брось, Фишер, – лениво откликнулся незнакомый мужчина. – Я же не дурак, сам все секу, так что зря ты меня просвещаешь. И сегодня мы ему нужны, и завтра тоже нужны будем. Один он все не провернет.
– Только сегодня.
– И завтра, и послезавтра, – все так же лениво возразил второй. «Анархист» – так я его про себя сразу окрестил. Ему этот спор уже надоел, что хорошо чувствовалось по интонациям. – Мародеру верные люди нужны будут всегда.
– Только не ты, – с раздражением оборвал ученый. – Ты же безграмотный, ты в технологии энергатора не разберешься. Когда он получит образцы, ему понадобится кто-то поумнее.
Анархист не обиделся:
– Вот и успокойся, значит. Тебе ничего не грозит. Сиди тихо, и поживешь еще.
– Вот именно. О себе я не беспокоюсь, я о тебе, Шатун, говорю. Ты-то…
– Все, хватит! А о себе я сам буду думать.
Я присел, заполз в тень от камня и осторожно выглянул. Фишер находился внизу, в приземистом здании, дверь которого подпирала снаружи длинная железяка. На крыше у костра сидел анархист – тот самый Шатун, о благополучии которого так беспокоился ученый. Вот он привстал и подбросил в огонь несколько сухих веток колючего растения. Повалил дым, взлетело облако искорок. На соседней крыше тоже горел огонь. Железные они, что ли? Отсюда не понять. Второго караульного я не видел, тот сидел где-то в тени. А может, лежал и дрых. Но раз костерок горит, значит, почти наверняка, где-то неподалеку второй анархист.
Рядом бесшумной тенью скользнул Пригоршня. Ему, конечно, пришла та же мысль, что и мне, – Фишера нужно вытащить и расспросить. Только как это сделать, не подняв на ноги отряд Мародера?
– Шатун, мне до ветру надо, – снова заговорил Фишер.
– Ну и валяй, – лениво отозвался анархист. – Мне-то какое дело? Найди там подходящий закуток, в апартаментах, гы.
– Шатун, не будь гнидой. Мне только в кусты сходить. Я не убегу. Куда мне здесь бежать, в конце концов? Пораскинь мозгами.
Пригоршня стал смещаться в сторону, он что-то задумал, но я не мог ему приказать сидеть тихо – мы были совсем рядом с лагерем Мародера, нас могли услышать. Фишер тем временем продолжал доказывать, что ему нужно в кусты. При этом он привел неожиданный довод: что он-то Мародеру еще долго будет нужен, и Шатуну, если тот собирается жить долго и счастливо рядом с Мародером, нужно с Фишером держаться вместе и быть заодно. Дружить, и так далее…
Наконец охранник не выдержал.
– Блин, достал, друг! Ладно, смотри, если попробуешь какой-то фортель выкинуть, нашей дружбе вмиг конец придет, понял?
Он встал, я тут же убрался подальше за камень, надеясь, что и Пригоршня догадается скрыться.
– Гвоздь! – позвал Шатун анархиста с соседней крыши. – Наблюдай тут, пока я подопечного к кустам свожу!
– Давай недолго! – недовольным тоном откликнулся второй часовой из тени.
Я снова выглянул – Шатун пропал из виду, по другую сторону здания заскрипела лестница. Вот он показался из-за угла, подошел к двери… А напарничек мой как уполз в темноту, так и пропал, не видать его.
Шатун подсунул плечо под железяку, подпиравшую дверь, крякнув, приподнял. Весила эта штуковина, похоже, немало. Дверь распахнулась, и вышел Фишер. Шатун качнул автоматом:
– Двигайся, профессор. Только медленно, не нервируй меня.
Фишер побрел к кустам, почти точно в мою сторону. Он почесывался и всем своим видом изображал скуку. Но я ему отчего-то не верил. Помнил ведь, каким он был на барже и позже, на трубе АЭС: собранный, серьезный, всегда сосредоточенный. Лукавит Фишер, изображает из себя растерянного неумеху-интеллигента… Такой бы не продержался в Зоне долго и не стал бы известным скупщиком артефактов.
Ознакомительная версия.
