Я нажал на кнопку, отключив головизор. Противно, словно развернул яркую конфетную обёртку, а внутри кусок дерьма. Шоу. Не успело с последней атаки Станции пройти и трёх дней, как некоторые высокопоставленные дельцы уже стремятся превратить кровавые события в шоу, а отец вынужден копошиться во всём этом дерьме. Определённо команда генерала Ермолова не дорабатывает в вопросах пропаганды и формирования должного общественного мнения. Хотя… Мне ли обвинять маститых политиков? Практически невозможно сломать инерцию человеческого мышления, особенно трудно побороть поколение, выросшее при "демократических свободах", когда в стране правила денежная вседозволенность. До "революции полковников" деньги решали всё, высокая должность и мягкое начальственное кресло служили гарантами неприкосновенности и безотчётности перед избирателями и народом, люди привыкли не верить власти. Мне понятна неожиданная папина откровенность, приподнимая вуаль семейных тайн, он выбивал почву из-под ног некоторых оппонентов и позиционировал себя отцом-хозяином вверенной ему губернии, на первом месте у которого забота о гражданах, на втором — семья.
Я, борясь с желанием позвонить Сашке, покрутил в руках комм и со всей дури саданул им об стену. Нежная электроника не выдержала грубого обращения, густо брызнув по сторонам микросхемами и осколками пластикового корпуса. Вот с кем у меня будет серьёзный разговор. Зачем было врать, что папа определил любимую дочку в безопасные подземелья? Думала, что не пойму? Зря. Я ведь звонил, просил, чтобы она и мама ни во что не ввязывались. Если с мамой не приходилось испытывать особых иллюзий — она не последний человек в управлении, курировавшем детско-юношеские учреждения при военном ведомстве, но Сашка. Выдеру, как сидорову козу! Папа тоже хорош…
Прошипев пневматическим приводом, отъехала в сторону входная дверь, явив взору хмурого Иннокентия Сергеевича, за спиной которого катила тележку симпатичная медсестричка. Смольский осуждающим взглядом прошёлся по бренным останкам детища высоких технологий, разбросанным по полу:
— Алексей Николаевич, я разочарован, ещё одна аналогичная выходка и вы лишитесь головизора. Надеюсь, мы друг друга поняли, не заставляйте применять к вам жёсткие методы убеждения.
— Нервишки шалят, Иннокентий Сергеевич. Ой! — медсестра, под одобрительный взгляд доктора Смольского, приложила к моему правому плечу иньектор, вколов какой-то препарат.
— Ничего, нервы мы вам поправим, превратим их в стальные канаты, но мне необходимо знать причину, чтобы определиться со следствием. Позвольте полюбопытствовать, что вызвало у вас такую бурную негативную реакцию?
— Дела семейные, — буркнул я. Врач по-птичьи склонил голову к правому плечу, поощряя к продолжению откровений.
— Отец и Сашка врали, что папа устроил её в защищённом от излучения бункере.
— Что не так?
— Всё! Сашка с первого и до последнего дня работала медсестрой в полевом госпитале!
— А вы не думаете, Алексей Николаевич, что это был осознанный выбор вашей сестры? Александра Николаевна особа совершеннолетняя и сама определяет приоритеты, а то, что сестра не говорила вам правды, так таким образом она спасала младшего брата от излишнего беспокойства и ненужных переживаний, тем самым повышая его шансы на выживание. Во время боевых операций разум и мозг охотников должен быть чист, а не забит тяжёлыми думами о семье, вы должны были абстрагироваться от мира. Своим враньём ваши отец и сестра желали вам только добра.
— Всё я понимаю…
— Тогда перестаньте рефлектировать. Взрослый человек — ребячьи обиды, вам должно быть стыдно за подобную несдержанность!
Я поднял очи горе, спрятал лицо в ладонях и тихо застонал.
— Вам плохо? — проявила участие безымянная медсестричка. Бейджика у неё не было, а доктор не представил нас друг другу.
— Жить буду, если совесть или Иннокентий Сергеевич не загрызут.
— А-а, тогда ладно.
— И вам меня нисколько не жалко?
— Жалко у пчёлки, — жестоко отбрили меня, — а от мук совести ещё никто не умирал.
Доктор Смольский с лёгкой улыбкой наблюдал за нашей пикировкой. Медсестричка, многозначительно посмотрев на меня, открыла упаковку с системой для внутривенных вливаний. Мама, лучше иньектор, я уже на капельницы без содрогания смотреть не могу, экзекуторы от медицины только улыбались от вида моей кислой физиономии, но деваться было некуда, с этой подводной лодки ещё никто не убегал.
— Алексей Николаевич, сегодня мы заканчиваем с процедурами. Завтра ещё понаблюдаем за вашим состоянием, и если не будет осложнений, вы будете отпущены на волю.
— Хотелось бы верить.
— Верить я вас не прошу, но капля доверия не помешала бы.
Доктор и его длинноногая помощница раскланялись и вымелись из палаты, оставив меня одного. От нечего делать я включил на головизоре первый попавшийся музыкальный канал, приглушил звук и завалился спать. Внутренний будильник отметил пять часов батонообразного состояния, ужин давно прошёл, но можно было заказать в палату чай и бутерброды. Кушать всё мне разрешили вчера, первым делом я выяснил, есть ли в меню мясные котлеты или бифштекс с кровью… Наскоро закусив, я, проклиная себя за вспышку ярости, вернулся к единственному развлечению — головизору. Фильмы меня не интересовали, хотелось новостей — узнать, что в мире творится. До отбоя два часа, время для утоления информационного голода с избытком.
Мир отходил от последствий взбрыка инопланетного творения. Россия почти оправилась от захлестнувшей её волны йома, заводы и фабрики выходили на докризисный выпуск продукции, крестьяне подсчитывали убытки и количество зарезанной демонами скотины, лесники определяли площади спиленных под корень лесов. Ловля демонов в сельской местности сильно отличалась от городских условий. В деревнях у военных руки были развязаны, там они не чурались применять тяжёлую технику и электромагнитное оружие. Демонов выдавливали на окраину, где ничего не мешало работе скорострельных установок, точно так же работали авиаторы, предпочитая сбросить на голову прячущегося в лесу монстра пару бомб. Демонов скорострелки убивали гарантированно, но и лес они скашивали гектарами. Запас дров для сельских жителей был заготовлен на десятки лет вперёд. В городах наведён порядок, глава государства подписал указ об открытии общеобразовательных учреждений. В связи с тяжёлыми потерями охотников, во избежание повторения прошедших событий, так как никто не даёт гарантии, что последний выверт Станции действительно последний, генерал Ермолов подписал указ, согласно которому все чебады от пятнадцати до тридцати лет включительно обязаны пройти курсы спецподготовки по борьбе с йома. По окончании курсов во всех населённых пунктах должны быть сформированы гражданские подразделения постоянной боевой готовности. Кого попало в такие команды набирать не будут, по результатам обучения будут выбраны наиболее опытные и подготовленные. Обязательна проверка у психиатров — бойцы гражданских подразделений получают право на постоянное ношение совсем негражданского оружия. Да, правительство осознаёт, что подобный фольксштурм является слабой альтернативой охотникам-профессионалам, но чудовищные потери последних не оставили других вариантов. В целом по стране управление по борьбе с генетическими изменениями лишилось более пятидесяти процентов состава боевых групп. Большие надежды возлагаются на армию и подразделения, укомплектованные экзоскелетными костюмами. Эти части переводятся на круглосуточное боевое дежурство. Дикторы новостных каналов вещали, что благодаря оперативно принятым мерам и самоотверженной работе всех без исключения силовых ведомств и сознательности граждан, Россия и Белоруссия отделались легче остальных стран. Следующей из хаоса выбралась Германия, дисциплинированные, привыкшие к порядку немцы приложили титанические усилия, чтобы справиться с ситуацией и с честью выйти победителями в противостоянии с йома. В Японии и США ситуация была несколько хуже, но положительная динами прослеживалась и там. Совсем плохо было у европейских "карликов" и стран восточной Европы, из арабских стран приходила самая противоречивая информация и совсем никакой информации не было из Китая. Индии, как ни странно, досталось меньше всех, Станция появилась над полуостровом два раза.
