Ознакомительная версия.
Лэй швырнул заклинание, вора и опутавшие его ветви окатило потоком ледяной воды. На какое-то мгновение прожорливые цветочки успокоились, но потом каждый из них вдруг увеличился в размере и с новой энергией набросился на Роману.
— В мортовой хрени сидит невероятная сила, и она растет, — с отчаянием сказал ушастик.
Сила. В нем сидит сила. Зеленая пакость борется с нами! Душу затопил гнев. Вот это полено с закорючками думает, что оно сильнее меня? Эта растопка для костра сильнее меня, орочьего воина?..
Я подскочила к дереву, побеги тут же потянулись ко мне, стараясь опутать руки. Схватив первый попавшийся из них, я дернула его в разные стороны. Злоба прибавила мне сил, ветка треснула, из нее закапала розовая жидкость, похожая на сукровицу.
— Сдохни! — радостно взвыла я и ударила второй стебель пятипалым.
Отрубленный кусок скрючился на земле, сделал попытку отползти к дереву. Я растерла его ногой.
Кажется, цветы меня кусали. Кажется, друзья что-то кричали мне. Вроде бы пахло кровью. Но от бешенства я ничего не слышала и не ощущала. Во всем мире остались только мы с деревом — один на один. Я била его мечом, рвала руками, топтала, пинала, наполняясь радостью каждый раз, когда удавалось причинить ветвям урон.
Может быть, я рычала. Или хохотала. Не помню. В какой-то момент перед моим взглядом оказалось изможденное лицо Роману. Я голыми руками перервала толстый побег, который стягивал шею вора. Потом принялась обдирать остальные ветви, державшие его.
Освобожденный Лис сполз по стволу, Ал и Лэй подхватили несчастного, оттащили в сторону. Я же продолжила добивать цветок-людоед. Это было восхитительно — наконец дать волю ярости, выпустить зверя на свободу…
Вдруг я ощутила, что мне тяжело размахивать мечом. Это Лэй вцепился в мою правую руку, приговаривая:
— Мара! Очнись, Мара!
Я остановилась, стряхнула ушастика, сделала вдох, восстанавливая дыхание, медленно проговорила:
— Все хорошо…
— Куда уж лучше. — Эльф повел рукой вокруг.
На лес опустилось утро. Первые лучи Атика робко пробивались сквозь кроны. Я стояла возле ствола, по которому, словно слезы, сбегали красные ручейки. Ветвей больше не было, они превратились в кровавую кашу, которая лежала под моими ногами. Одежда на мне была покрыта красными пятнами. Почему-то ныли зубы, во рту ощущался металлический привкус. Спасенный Лис сидел поодаль. Лицо и руки его были покрыты мелкими ранками, там, где ветви коснулись незащищенной кожи, остались алые полосы, на одежде зияли прорехи: хищные цветы прогрызли ткань, добираясь до человеческой плоти. Роману смотрел на меня, и во взгляде читался страх.
— Вытри лицо. — Ал протянул чистую тряпицу.
Я взяла, провела по губам — на ткани осталось кровавое пятно. Заметив мой удивленный взгляд, эльф проговорил:
— Ты что, не помнишь? Ты рвала ветки зубами, а потом попыталась грызть ствол.
— А еще рычала и выла, — нахмурился Ал.
— Била себя в грудь кулаком, — наябедничал полуживой Роману. — Что с тобой, Мара? Никогда тебя такой не видел.
— И это говорит ходячая неприятность! — огрызнулась я. — Лучше скажи, зачем ты поперся в лес?
— Отлить ходил, — обиделся Лис.
Торопливо ощупав внутренний карман куртки, он немного успокоился. Лэй ухватил свой дорожный мешок, порылся, извлек кисеты с травами, бросил из каждого по щепотке в котелок, разбавил водой и принялся колдовать над ранами вора, приговаривая:
— Ничего, лицо — не ступни, идти сможешь…
Вскоре Роману, несчастный, опухший, вымазанный коричневой кашицей, уже был на ногах.
— Если ты устала… — обратился ко мне Лэй.
— Нет! — Я двинулась впереди, мечом прокладывая дорогу.
Устала? Да у меня сил было больше, чем когда бы то ни было! Остров предков вливал в меня энергию, наполнял желанием схватки. Я готова была бросить вызов всем — зверям, птицам, даже этому лесу.
И лес будто чувствовал это — маленькие зверьки больше не бросались под ноги, птицы перестали верещать над головами, даже ветки деревьев легко подавались под моим клинком.
Я спешила — не понимала куда, но спешила. Интуитивно знала одно: где-то в глубине острова меня ждет настоящая борьба. За право быть сильнейшей. И я торопилась к врагу, боялась не успеть.
Наверное, я могла так идти сутки, а то и двое — да сколько нужно. Только друзья запросили отдыха и еды. Пришлось ненадолго остановиться на привал. Перекусив, я снова вскочила:
— Нам пора!
— Куда ее несет? — возмутился Лис.
Лэй с Алом переглянулись и ничего не ответили. Я видела тревогу в глазах друзей, однако не стала вступать в разговор. Все это было неважно. Значение имело только право сильного…
Атик клонился к горизонту, когда за стволами забрезжил просвет. Осторожно выглянув из-за дерева, я увидела большую, вымощенную камнем площадку. Она была абсолютно круглой. По краям, на равном расстоянии друг от друга, стояли статуи в мой рост. Грубо вытесанные из серой скальной породы истуканы изображали животных.
— Вот это да! — восхитился Лэй. — Мара, да твои предки обладали зачатками творческих способностей. Интересно, почему этот дар был вами утрачен?
Пропустив колкость мимо ушей, я шагнула к площадке. Эльф двинулся за мной. Прошелся по краю круга, оценил:
— Ярдов двадцать в диаметре будет. А статуй двенадцать. Как думаешь, что здесь было?
Я молчала, упиваясь прекрасным ощущением. Откуда жалкому эльфийскому мальчишке знать о величии моего народа? Слабак, он даже не понимал, что стоит на священном месте — месте силы. Это был храм грозного Тира. Здесь много тысяч лет назад жрецы приносили кровавые жертвы нашему воинственному богу. Двенадцать жертв — двенадцати звериным воплощениям Тира…
Откуда я это знала — понятия не имею. Просто знала. Земля острова говорила со мной, единственной здесь дочерью орочьего народа, делилась древними секретами.
Лэй двинулся по кругу, с интересом разглядывая изваяния:
— Это у нас… орел? Только клюв отбит. А это вроде бы рысь. А может, шакал… Нет, рысь. Ну и корявые же ручки у орков… А это вот — не пойму. Тварь какая-то…
— Волк, — пояснила я.
Воплощение острого обоняния. Как орел — зрения, рысь — слуха. Я знала, что среди статуй есть еще медведь — символ грубой силы, собака, олицетворяющая преданность и верность, лошадь — символ выносливости… Двенадцать самых сильных зверей, двенадцать качеств, необходимых великому воину.
— Росомаха, — перечислял ушастик, идя дальше, — змея…
Я не увидела, а скорее интуитивно почувствовала какое-то движение недалеко от мальчишки, за следующим истуканом, крикнула:
Ознакомительная версия.
