Однако и противник многого не знал. Он не знал, в частности, что Сухоцкий поверил доводам Мильченко, и вот уже почти неделю держал возле Смеляково в засаде целый батальон, поснимав людей отовсюду, откуда смог, стянув в окрестности аэродрома почти всю артиллерию, и перебазировав большую часть авиации в Днепровку, а оба вертолета перекинув на секретную запасную площадку…
Стремительными перебежками тройка уходила на север, но преследовали не собирались отставать. Уже все трое были ранены — Захария и Настя легко, а у Мильченко было прострелено правое плечо, и "Пламя" пришлось отдать Виктору, а затем вовсе бросить, когда был;, израсходована последняя граната к нему. Сергей мог лишь отстреливаться из пистолета левой рукой. Чувствовал он себя паршиво, и оттого был необычно злым. Он замирал в лесных зарослях, подпускал противника поближе, и лупил из "Вальтера" на шорох, на малейшее шевеление в кустах.
Они не замечали, сколько времени продолжалась эта изнурительная гонка. Пока им удавалось только одно — не дать преследователям взять себя в кольцо, и не дать им насесть себе на хвост одновременно всеми силами, что сделало бы огневое превосходство противника чересчур уж большим. Но вот к северо — западу вдруг загрохотало, застучало, заухало, а потом и завыло на страшные голоса.
"Пулеметы, минометы, самоходки… а вот и "Градом" плеснуло" — определил для себя Мильченко. Теперь они уходили краем леса, изо всех сил стараясь не дать преследователям вытолкнуть себя на обширный луг. Над лесом вдали уже стали подниматься клубы черного дыма.
"Черт, неужели всетаки на Смеляково напали?" — воскликнул Витек, отрываясь на мгновение от своего пулемета.
"Нет", тут же отозвался Сергей, — "до Смеляково километров десять, а то и двадцать. А это горит в пяти — шести, не дальше.
"Похоже, наши их на подступах встретили", — поддержала его Настя. Однако их собственное положение становилось все сложнее. Настю зацепило уже второй раз, — и на этот раз, к счастью, по касательной, но потеря крови не придавала ей бодрости. Мильченко чувствовал себя все хуже и хуже. Вдобавок в последней обойме его пистолета оставалось всего три или четыре патрона, у Виктора из его ПК торчал жалкий огрызок ленты на три десятка патронов, а Настя уже бросила свой РПК и теперь маялась от досады, переживая свою никчемность.
Из этих переживаний ее вывел негромкий шепоток сержанта:
"Мнится мне, что уже с полчаса, как по нас бьет всего четыре ствола", — и, тяжело вздохнув, добавил, — "попробовала бы ты, Настюха, зайти к ним в тыл, уравнять шансы…"
Настя с готовностью подчинилась, лишь бы не болтаться без дела под пулями.
Боец Центральных, стоявший на одном колене за большой ольхой, был очень хорошо виден. Плавным, неторопливым, скользящим шагом Настя приближалась к нему сзади. Вряд ли автоматчик услышал чтото, скорее, почувствовал присутствие за спиной, и, когда до него оставаясь два — три шага, начал оборачиваться. Девушка, не раздумывая, отчаянно нырнула вперед, не дав ему окончательно развернуться, и кубарем покатилась вместе с ним по траве. Удар кортика распорол ему левую руку, от локтя до плеча, но не лишил способности сопротивляться. Он пытался зажать руку с кортиком, нанесшую ему удар, и на какоето время это ему удалось.
Настя оказалась с ним лицом к лицу. Чисто рефлекторно она впилась ему зубами в щеку и резким движением сумела высвободить руку. Последовала серия не очень сильных, но резких ударов, пришедшихся противнику в бедро и в пах. Автоматчик взвыл, выплевывая отборную матерщину, и тут Настя нанесла ему два удара уже более осмысленно, в низ живота, с поворотом, как учил ее Мильченко. Противник обмяк и отвалился в сторону. Сдерживая тошноту, Настя вытерла кортик о сырую траву, сунула его в ножны, закрепленные на предплечье, подхватила автомат убитого, деловито проверила магазин. Примерно половина. Оба магазина в подсумке оказались пусты, однако нашлась одна граната.
Почти тут же она пошла в дело. Ориентируясь на скупые очереди другого автоматчика, Настя подобралась поближе и метров с десяти довольно точно уложила гранату ему под ноги. Счет не только сравнялся — теперь их было трое против двоих. Правда, к Центральным могли подойти и подкрепления, а вот им помощи ждать было пока неоткуда. Вероятно, так же рассуждали и двое бойцов Центральных, оставшиеся в живых. Но они решили не ждать этих подкреплений, а, оценив неблагоприятное соотношение сил, присоединиться к своим сами, спешно покинув место перестрелки.
Теперь тройка имела возможность оторваться от преследования и уйти на свою территорию. Но Мильченко решил иначе.
"Десять минут на то, чтобы подобрать боеприпасы, какие найдем, и — на восток!" — скомандовал он.
Еле волоча ноги, группа двинулась на восток. На троих имелось два АКМ (по десятку патронов на каждый) и "Вальтер" сержанта с последним патроном в стволе. Грязные бинты, пропитанные кровью, украшали всех троих.
"Наша задача", — сипловато пояснил Мильченко, с усилием делая очередной шаг, — "выйти к нашей старой захоронке под Славьгородом. Там лекарства и оружие. Тогда мы сможем снова действовать".
Этот марш на Славьгород длился целых одиннадцать дней. Страшно хотелось есть. Остатки сухого пайка, бывшего у них с собой, прикончили быстро. Один раз Захария подстрелил утку и ее зажарили в перьях. Другой раз набрели на какойто заброшенный хутор и выкопали пару десятков меленьких выродившихся картофелин, которые испекли в золе. Ночевали на земле, накидав подстилку из соснового лапника и пожухлой травы на почву, согретую костром. Несмотря на конец сентября, было еще довольно тепло, и ночи обходились без заморозков.
До захоронки добрались вконец измученные, последние четыре дня подкрепляя свои силы только малюсенькими кусочками седого от древности шоколада. Три дня восстанавливали силы и подлечивали раны. Им и на этот раз повезло — все ранения были касательными, а у Мильченко — сквозное, и хирургического вмешательства не требовалось. Однако и ждать, пока раны окончательно затянутся, Сергей не захотел.
"Их надо остановить. Желательно — навсегда", — жестко сказал он, хотя никто и не возражал.
Бензохранилище на окраине Славьгорода было устроено основательно. Никаких тебе огромных цилиндрических цистерн, возвышающихся друг подле друга. Масса небольших емкостей и просто бочек, при копанных землей. Вокруг — два ряда колючей проволоки, посты охраны через каждые пятьдесят метров, да постоянно шныряющие вокруг патрули.
"Выстрелом из гранатомета этот склад не сожжешь. Даже если заложить несколько зарядов — и то будет мало толку", — подытожил Мильченко результаты разведки.
