Такого количества спиртного, которое выдул за один вечер разноглазый, на памяти Эвальда еще никто не мог выпить. Парень мешал всё подряд, глотал самогон, ликеры, вино и водку и никак не падал. Как бы не пришлось и от него драпать, думал Эвальд, уводя разноглазого в комнату. Но любопытство брало свое.
Выяснить удалось только то, что у незнакомца тоже имеется артефакт. Эвальд некоторое время боролся с желанием снять амулет, но побоялся разбудить. Чтобы хоть как-то компенсировать потерянный вечер, он забрал весь выигрыш кавалера и ретировался.
Утром он собирался бежать. Подозрительная активность вокруг раздражала, и следовало менять место обитания. Махнуть в Москву, туда все перебирались. А там, глядишь, и иностранца охмурить можно будет или фальшивый паспорт справить… Эвальд пришел в музей и стал выгребать из закутка в картотеке скопированное за четыре дня золото. Хм, за золото можно и не фальшивый, а очень даже настоящий паспорт сделать!
И вдруг такое разочарование — не успел. И чутье ведь не подвело — ментом оказался вчерашний спаситель. Пришлось вести его к дяде. Может, там получится отбояриться…
Богдан разливался соловьем. Он понимал — найти малину в Лигово невозможно. Иванов — единственный, кто знает, где хаза бандитов. Нужно было во что бы то ни стало расположить к себе поручика, чтобы он привел Богдана к банде.
— …А когда он от Белки узнал, что ты его дядю прихлопнул, но на квартиру не заглянул, наш друг сразу понял — ты побежал за ним, в Эрмитаж. Да что-то задержался. Ты где несколько часов мотался?
— В Эрмитаже снова комиссия была из чека, — ответил Иванов. — Долго ждать пришлось, пока они там все обследуют. У Бенуа снова истерика — чекисты ищут такие же предметы вне коллекции. Дзержинский какой-то особый отдел организует по изучению этих артефактов. Он сначала не поверил, что Ева — вовсе не Ева. А потом рассказал, что ее жених увел. Это ты жених?
— Я.
— И что делать будем, жених?
— Тебе нужен тритон? Забирай, мне его к делу не пришить. А мне нужен этот клоун ряженый и Белка.
— Откуда я знаю, что ты меня ментам не сдашь?
— Ниоткуда. Мы прямо сейчас едем к Белке, вдвоем.
— Я и один справлюсь.
— Нет.
— Странный ты какой-то, — сказал Иванов. — Мне бы тебя придушить, но слишком любопытно, что ты дальше делать будешь. Идем.
1920 год. Сообщение.
Массовой гибелью заключенных и наркотическим опьянением дежурной бригады в этот день не обошлось. Вернувшись со встречи на конспиративной квартире, Кремнев узнал еще о двух происшествиях, случившихся почти одновременно на противоположных концах Лиговской.
На углу Лиговской и Бассейной перестрелка. Сначала нашли труп застреленной, а потом раздавленной автомобилем женщины, на Бассейной. Убийца потом погнался за другой женщиной и настиг ее в подъезде дома на Преображенской, где застрелил прямо в лифте. Лица у второй нет, первую же, раздавленную, сразу опознали по татуировке. Антонина Миловидова, она же Тоська Шило, любовница Ваньки-Белки. Выяснилось, что буквально за несколько минут до гибели она была смертельно ранена в мансарде на Лиговской, 1. Там же нашли трупы трех мужчин, предположительно Федора Штукина, он же Федор, Василия и Юрия Ляпуновых, они же Ляпа и Бурый.
Известие заинтересовало Сергея Николаевича. Что это за роковые страсти с двумя женщинами и тремя уголовниками? И кто вторая баба? Очень интересно. Пока там не закончили работать криминалисты, Кремнев выехал к ним.
Сальников и Кирпичников с учениками уже осмотрели женские трупы и теперь возились в мансарде.
— Ну, что у нас плохого? — спросил Кремнев.
— Тут, судя по всему, было логово у Ваньки-Белки, — сказал Аркадий Аркадьевич. — Снаружи, смотрите — доски наколочены, вроде как забита хаза, а дверь открывается легко. Они еще и лестничный пролет захламили, чтобы никто наверх не поднимался.
— А вы как это богатство нашли?
— А как и вы — по следам крови.
Аркадий Аркадьевич открыл дверь и пригласил Сергея Николаевича внутрь.
— Тут какая-то античная трагедия разыгралась, типа «Медеи» еврипидовой. Кровищи море. Пожалуйте наблюдать альковную сцену.
Они прошли в спальню. Широкая кровать, вся скомканная и залитая кровью, а поверх еще и перьями усыпанная, напоминала скорее бойню на птичнике, чем любовное гнездышко. Два мертвых тела со спущенными штанами валялись по обе стороны постели, тоже усыпанные перьями.
— Тоську перед смертью здорово приласкали, в том числе опасной бритвой, вот этой, — Аркадий Аркадьевич ловко подцепил пинцетом с пола окровавленный инструмент. — Судя по всему, у нее под матрацем хранился револьвер.
Кремнев огляделся. Действительно, гильз нигде не было видно.
— Когда эти господа немного отвлеклись от парикмахерской деятельности, Тоська успела достать оружие и убила обоих.
— Через подушку, чтобы внимания не привлекать, — понял Кремнев. — Отчаянная баба.
— Не то слово. Видите кровавые следы? Тоська проходит на кухню с другой подушкой, стреляет два раза, промахивается, целится лучше и убивает Федора. У Федора в руках нож. Вы что-нибудь понимаете?
— Полагаю, что Федор с подельниками вычислили, где прячется Белка, и решили его навестить, — пожал плечами Кремнев. — В который раз убеждаюсь, что информированность в криминальной среде многократно превышает таковую в органах правопорядка.
— Меня вот еще что смущает, Сергей Николаевич, — подал из коридора голос Сальников. — Следы. Женские туфли. На Тоське были ботинки.
— Вторая женщина? — удивился Кремнев. — Думаете, та, из лифта?
— Надо будет у нее подошвы проверить. Если это она, должны остаться частицы известки. Но готов спорить, что это она.
— Погодите… — Кремнев вспомнил утренний разговор с Перетрусовым. — Алексей Андреевич, труп женщины из лифта уже в морге?
— Думаю, что да, — ответил Сальников.
— Сдается мне, что мы ее тоже очень быстро идентифицируем. Или я что-то путаю, или в лифте не кто иная, как сама мадам Прянишникова.
Асы уставились на коллегу.
— Она же парализованная, — высказал общую мысль Кирпичников.
— Отнюдь. Бодра и полна сил… была, если я правильно все понял.
— Она что, в мокрушницы подалась? В атаманши?
— Полноте, Аркадий Аркадьевич, они все сейчас масть меняют. В любом случае труп нужно дактилоскопировать и сравнить отпечатки. У нас ведь имеются отпечатки Прянишниковой?
— Имеются, — ответил Сальников.
— Тогда я своего протеже навещу. Удачи вам, господа.
— Увидимся, Сергей Николаевич.
