Интересно, какая машина примет ее в свои обьятия и затем, словно лифт, увезет на небеса? «Ничтожество»,— мрачно подумала Сара с долей самобичевания. Все, что она сделала, все, что она собиралась сделать, было продиктовано ее собственным стремлением добиться того, единственного результата. Судьба человека предопределена подобно тому, как задано направление железнодорожным рельсам. Она полагала, что закончит свои дни так же, как ее дядя Элдон: полностью уединившись в холодной роскоши, склонившись над шахматной доской — так сова внимательно следит за мышью, чтобы затем одним стремительным броском схватить ее, спрятавшуюся в лесу под листьями и сухими ветками. Если только...
Если только что? Сара подняла руку и прижала большой и указательный пальцы к векам, в результате чего перед глазами заплясали голубые искры. Если только каждая неодушевленная вещь вдруг не оживет и не начнет дышать, пока все могилы на Земле не взорвутся подобно перезревшим стручкам гороха, а утопленники не выйдут на берег — с водорослями в волосах и полным ртом жемчуга. И все это могло бы случиться на самом деле, а не в мыслях и не в Святом писании. Ее собственное воскрешение — или имитация воскрешения, но настолько реальная, что трудно было ожидать лучшего,— заключалось в том, что яркий свет пробился сквозь пальцы и буквально ослепил ее в тот момент, когда кабина лифта остановилась и двери раздви.'нулись.
Он уже ждал. На крыше здания располагалась посадочная площадка, один участок которой находился в частном владении и был зарезервирован для Элдона Тирелла; другое дело, что последний пользовался им не часто. Сара вышла из кабины лифта и направилась к челноку без опознавательных знаков. Рядом с машиной, прислонившись к корпусу и скрестив на груди руки, сидел тот, ради кого она здесь оказалась.
— Как все прошло?
Андерссон пожал плечами.
— Ну, в общем... именно так, как я и ожидал. Эн не пытался затеять потасовку или нечто подобнoe. Хотя если бы это произошло, то вряд ли сильно повлияло бы на результат.
— Хорошо. — Сара соизволила улыбнуться.— Гы настоящий профессионал, верно?
— Мне за это платят.
— О чем бы ты ни предупредил, все обязательно происходит. Словно при нажатии на кнопку... вот в этом лифте.
Она кивнула на закрытые дверцы кабины лифта. Полированная нержавеющая сталь освещалась падающими солнечными лучами и ослепительно блестела.
Сара отвела взгляд от своего собеседника. Свет и тепло способны осушить любые слезы. Ей было искренне жаль беднягу Исидора. Андерссон мог бы одной рукой сжать шею этого маленького несчастного и весьма недалекого человека с трясущейся головой, который к тому же постоянно носил очки. По-видимому, именно так он все и проделал,' словно покрутил и выдернул шишковатую пробку из бутылки шампанского «Дом Периньон». А скорее всего, услужливый Исидор все проделал сам; как только полностью осознал, чего от него хотят.
«В-вы х-хотели бы, чтоб я п-покончил с с-собой? С п-превеликим удовольствием».
— А ты одна из тех, кто нажимает кнопки.
— Я? — Для Сары Тирелл такое отношение к своей особе все еще было непривычным.— Да, на-
верное.
Неожиданно вспомнилось, как, когда ей было три года от роду, она отправилась навестить своего дядю. Двери в «Саландер-3» не запирали и держали широко открытыми. Няня провела ее по пандусу; по правой стороне были установлены длинные ящики, в которых содержались останки ее предков. Тогда она и встретила дядю. Очки с толстыми стеклами в форме компьютерных мониторов — а они для Сары были единственными окнами на борту космического корабля,— взгляд холодных глаз — изучающий, оценивающий, расчетливый. Дядя нагнулся и погладил ее по голове, теребя локоны между большим и указательным пальцами, словно оценивая их пригодность для какого-нибудь нового технологического процесса...
— Что ты делаешь? — Голос ее прозвучал резко и испуганно. Сара почувствовала, как напряглась спина, как каждый мускул пришел в готовность к бегству или схватке. В одно мгновенье сны, в которых она витала, вдруг преобразились в реальность, в посадочную площадку на крыше штабквартиры корпорации «Тирелл». Прикосновение ее дяди превратилось в прикосновение Андерссона-человека, который все еще стоял прислонившись к боку турболета, вытянув руку и поглаживая выбившуюся у Сары прядь чудесных каштановых волос на затылке. Его пальцы находились всего в доле дюйма от ее трепещущей кожи. — Что? .. Я не хочу...
— Нет, хочешь.
Он наклонился и поцеловал ее. После поцелуя они обнялись и устроились прямо на твердом покрытии посадочной площадки, как это всегда делали прежде. Повернув голову в сторону, Сара могла видеть шасси челнока, выпущенные посадочные колеса, вентиляционные отверстия и воздухозаборники, могла ощущать резкий запах топлива, водяного пара, смешанный с еще более сильным запахом пота Андерссона, который находился рядом, расстегивая свой костюм. Но сама она не смогла бы ска-
зать точно, идет ли запах от него или от машины. Да и не имело это никакого значения.
Сара закрыла глаза. Эта встреча была частью оплаты. В соответствии с постоянным соглашением, заключенным между ними, Андерссон получал еще и чеки, проведенные корпорацией «Тирелл» по статье тайных операций, которые оплачивались оптовым магазином электронной аппаратуры в Мехико. Это соглашение следовало считать весьма удачным для Андерссона: она уже сбилась со счета и не смогла бы вспомнить, каким должен быть очередной взнос. А забыть было легко, потому что ей хотелось забыть все, что он для нее сделал.
И еще кое-что... Само их соглашение подошло к концу. Она это знала, даже если Андерссон еще не догадывался.
Едва заметным движением Сара сняла руку с его спины и опустила ее в карман своего пальто. А из кармана извлекла одну вещь, которую нашла в выдвижном ящике бюро, что стояло в кабинете ее дяди.
Андерссон часто задышал — слишком рано, по крайней мере, для него. Сара буквально почувствовала волну боли, которая прошла по его телу. Он оттолкнул ее, спина его выгнулась. Одной рукой Андерссон пытался дотянуться до раны. Пальцы его стали красными, когда он коснулся ее краев.
— Проклятье...
Андерссон перевалился на бок, пытаясь во что бы то ни стало извлечь нож, который она вонзила ему в спину между лопаток. Он горестно тряс головой:
— Я догадывался, что ты собираешься это сделать. Знал...
Наконец нож со стуком упал на твердое покрытие посадочной площадки. Андерссону даже удалось самостоятельно принять сидячее положение, опираясь на корпус челнока. На черном металле рядом с ним ярко алела кровь.
— Не похоже...— Голос Андерссона звучал все тише и тише.— Как... неожиданно...
