Ознакомительная версия.
– И кинжалом? Тогда я на улицу из дома не успею выйти.
– Фи, зачем так грубо? Лекарства ему оставишь.
– С ядом?
– Ну вот, хватаешь на лету.
– План подправить можно. Пусть сам лечец его осмотрит. При себе снадобий не будет, слугу пошлет своего с зельем. Вот слугу и перехватить, вместо него я пойду. Твое дело, князь, яд приготовить.
– Ты еще хитрее меня. Если и случатся подозрения, то на лечца из немецкой слободы. А еще – в покои Ивана Михайловича тебя не пустят, он тебя опознать не сможет!
Князь погрозил Алексею пальцем.
– Аки змей мудр. И на другого подозрения перевести, и самому в стороне остаться. Я до этого не додумался.
– Когда начинаем?
– Не медля. Сейчас мой слуга отвезет тебя к цирюльнику, потом гардероб подберет. Слугу Гаврилой звать. Под ним еще с десяток шустрых людей. Всеми командовать будешь. Вот на первое время на расходы. После… э… из города исчезнешь. У тебя же сотня под Сызранью? Вот туда и вернешься на полгодика. Как в Первопрестольной подзабудется все, я тебя призову. Полиглоты мне самому в Приказе нужны. Жалованье хорошее положу, должность столоначальника.
Алексей мешочек с деньгами взял, встал.
– Все же, где яд взять?
– Все вопросы с Гаврилой решай.
– Тогда до свидания.
Видимо, Гаврила был в курсе, что поступает в распоряжение Алексея. На возке к цирюльнику отвез. Тот остриг коротко, волосы хной покрасил, а бороду сбрил, оставив усы щеточкой по немецкой моде. Алексей посмотрел на себя в зеркало и удивился. Совсем другой человек! Гаврила снова за руку тянет. Приехали к неприметной избе где-то на окраине. То ли портной, то ли скупщик краденого, не понять. Алексей с Гаврилой в одной комнате сидят, портной одежду из соседней комнаты выносит. То размер не подходит, то не нравится сочетание портному. Одели Алексея по европейской моде: камзол, под ним жилет, рубашка, штанишки короткие, немного ниже колен, плотные чулки, а в завершение башмаки из грубой свиной кожи. Потом шляпу подобрали, ремень, сумку на ремне. Алексей молча удивлялся. Это какой же гардероб иметь надо? Свою одежду, сотника, в узел связали. Времени уже много, три ночи, скоро первые петухи запоют.
– Все, устал. Вези на постоялый двор.
– Тебе туда пока нельзя. Хозяин в новой одежде да и облике другом не признает, могут вопросы возникнуть, интерес ненужный. У нас другое место есть. Али у тебя что-то ценное есть на постоялом дворе?
– Форма и кошель.
– Я привезу, не беспокойся.
– Коли так, найди яд.
– Цикута устроит?
– Вполне. И пусть твои люди за домом Ивана Михайловича следят. Коли приболел он, за лечцом слугу пошлет. Надо установить, что за лечец, где живет, имеет ли слуг, все, что можно, узнать.
– Выполню.
Алексей хмыкнул. Выполнимо, но сколько времени займет? Гаврила привез его к избе за забором. Не в центре, но до Красной площади рукой подать, минут двадцать пешком. Гаврила был здесь своим человеком, прислуга его словам подчинялась, как приказам.
– Кушать будешь, Алексей?
– Утром, сейчас спать.
– Комната готова, прошу, – поклонился один из слуг.
Алексей узел со своей формой занес, разделся. По европейской моде в комнате шкаф для одежды стоял, а не сундук, как в России. В обиходе сундук еще долго оставаться будет, но вся знать на шкафы перейдет после поездки Петра в Голландию.
Алексей вещи повесил, свечу задул. В комнате только лампада горит перед иконами в красном углу. Сон пришел сразу. Алексей еще со времени армейской службы засыпал мгновенно, как и просыпался. Едва рассвет за окошком забрезжил, проснулся. И спал-то часа три с небольшим, а голова посветлела. Оделся, вышел в зал, а слуги уже на ногах.
– Что кушать будем? – спросили его.
– Если есть, кашу с мясом, пирожки, узвар.
– Пожалуй за стол.
В трапезную проводили, стул пододвинули. Вышколены, причем по европейскому образцу. Видимо, и иностранцы в сей избе бывали. Только поесть успел, заявился Гаврила. Остальные слуги тут же исчезли. Гаврила выставил на стол маленькую склянку.
– Стоит несколько капель капнуть в любое питье, и дело сделано, о неприятеле можно забыть.
Хм, шустро!
– В немецкой слободе лечцы есть?
– Как не быть? Трое! Немец Густав, англичанин Виблей и голландец Левенброй.
– Мне бы хотелось о каждом узнать.
– К вечеру обскажу. Кое-что есть. Все добропорядочные, опытные. Если интересующее нас лицо обратится к кому-то из них, узнаем. Я к каждому дому уже приставил наблюдателей.
– Нужное нам лицо может обратиться и к русскому лекарю.
– Не исключено. У его дома еще двое наших.
Большие домовладения вельмож имели два въезда. Один парадный для хозяина и гостей, другой выходил на другую, параллельную улицу, для хозяйственных нужд: дрова на телеге для печей привезти, для водовозов, мусор вывезти. С землей под дома в Москве напряг, да и стоит дорого, оттого участки небольшие и стоят дома тесно, при пожарах опасно. Но Иван Михайлович вполне мог позволить себе купить участок большой. Раз Гаврила поставил двоих своих помощников, стало быть, план участка знает, подошел к наблюдению ответственно.
– Хорошо. Известий буду ждать здесь.
Гаврила появился часа через два. Внес в комнату узел, Алексей его сразу узнал, там находилась форма сотника, в которой он сражался на заставе, плыл на кораблике. Пропыленная, но еще добротная, постирать бы ее только. Гаврила на стол выложил кошель.
– Все забрал, что было в твоей комнате.
Алексей за кошель взялся. Гаврила руками развел.
– Ну, не изволь беспокоиться, все деньги в целости.
– Как удалось забрать?
– Очень просто, истопника подкупил, он дверь открыл.
Гаврила ушел и вернулся через час.
– Слуга из интересующего нас дома был у голландца Левенброя. Пробыл недолго, сопроводил лечца к известному лицу. Находится еще там.
Сведения интересные.
– Чем болен… э…
– Я понял. Не знаю. Прислуга сказала – делали кровопускание.
Ну да, в Европе кровопускание едва ли не писк моды. Поголовно всем кровь отворяют. Алексей усмехнулся. Вместо реальной помощи ослабляют организм кровопусканием. Варварство!
Хлопнула калитка. Похоже, здесь ее никогда не запирали. Вошел слуга в верхней одежде, вопросительно посмотрел на Гаврилу.
– Говори, можно, – позволил Гаврила.
– Левенброй из дома…
– Имя не называй, – перебил его Гаврила.
– Так вот, он в аптеку пошел. Я туда тоже сунулся, прикинулся – живот у меня схватило. Левенброй этот аптекарю диктовал что-то, я не понял. На голландском, наверное.
– На латыни! Знать пора. Медикусы всегда так делают. Продолжай.
– Аптекарь сказал – к пяти часам пополудни изготовит.
– Иди к аптеке и наблюдай. Кстати, где аптека?
– В Кривоколенном переулке.
– Знаю такую. Мы за полчаса до означенного времени будем.
Слуга исчез.
– Похоже, Алексей, пробил твой час. – Гаврила потирал руки.
Алексей задумался. Конечно, Гаврила в таких делах большой дока, это чувствуется. И помощники у него под стать. Но непонятки возникли. Почему именно Алексей должен цикуту в лекарство подлить? Можно сделать проще. Когда слуга от доктора или сам Левенброй в аптеку явится, на обратном пути лечебное зелье отобрать, цикуты подлить. А принести в дом Милославского может любой. Что-то хитрит Голицын. А потом, как пазл, сложилось. Не подставить ли его хотят? Да нет, слишком мелок сотник стрелецкий для князя. Хотя… Под Шакловитого могут копать. Терехов кто? Стрелецкий сотник, над ним начальником Шакловитый, еще один претендент на влияние на Софью. Не задумал ли Голицын одним ударом двух зайцев убить? Алексей Милославского отравит, его схватят на месте преступления. Все улики заговора налицо. Алексей вызван с заставы, внешность изменил, чтобы не узнали. А замутил заговор Шакловитый. Так Софье и доложат. Получится – Милославский мертв, Шакловитого с должности снимут, а может, и в Разбойный приказ отдадут. В большой игре, которую князь замыслил, Алексей разменная пешка. А он-то, дурачок, размечтался! Как же, князь о нем вспомнил! Взять деньги и в Сызрань уехать? Можно, но долго он не проживет. Кто-нибудь, будучи подкупленным тем же Гаврилой, ему отравы в пищу подмешает. Пусть идет как идет, интересно посмотреть. А в конце Алексей князю сюрприз устроит.
Он к себе в комнату прошел. Пересчитал деньги в своем кошеле – три рубля серебром и пара медяков. Из мешочка с деньгами, полученного от князя, добавил несколько монет. Кошель в правый карман штанов сунул. Чем хороша европейская одежда – карманы есть. В русской карманы появились позже, после вояжа Петра в Европу. В левый карман мешочек князя опустил. Под камзолом груза в карманах не видно. В камзоле пузырек с ядом. Все, он готов. Время тянулось медленно. В комнату Гаврила вошел.
– Нам ехать пора.
Уселись в возок, который подвез их к аптеке в Кривоколенном переулке. Было видно, как недалеко слоняется со скучающим видом помощник Гаврилы. Вдруг наблюдатель встрепенулся. К аптеке подходил сам Левенброй. Алексей его не знал, но Гаврила ткнул пальцем.
Ознакомительная версия.
