Носитель Z-32 (СИ) - Жеребьёв Владислав

— Видишь? — Ваха указал на пленных. Трофимов принял оптику, скользнул вооруженным взглядом по придомовой территории.

— Вижу. Не местные. Одеты не так, да и не приковывают дорогих гостей к позорным столбам.

Ваха вновь забрал оптику и пригляделся к лицам несчастных. Трое, двое мужчин и одна женщина. Все в возрасте примерно от двадцати пяти до тридцати. У одного мужика седые виски, разбита губа, второй, тот, что моложе, обреченно смотрит в сторону. На девчонке разорвана одежда, но так, для острастки и похоже без всякого сексуального подтекста.

Внезапно музыка стихла, из дома вышел еще один, рослый, плечистый. В отличие от остальных, одетых больше по-походному, он был облачен в черное рубище. Огромный капюшон закрывал ему лицо. Пройдя широким уверенным шагом, человек в капюшоне остановился около подвешенной на цепи рельсы, вытащил из-за пояса стальной прут, и ударил. Мигом вокруг него собрались люди, обступили плотным кругом, о чем-то негромко заговорили, причем сразу все. От толпы отделилась фигура, протянула главному рюкзак. Вещи эти принадлежали раньше пленникам, тут к гадалке не ходи. Капюшон принял рюкзак и начал доставать содержимое, рассматривал его и не найдя видимо для себя ценности, кидал на землю. Аптечкой это странное существо не заинтересовалось, на складной нож он обратил мало внимания. На землю упали личные вещи, пара стелек, блокнот, вероятнее всего с личными записями. Попавшаяся карта заинтриговала, но только на несколько мгновений. Когда рюкзак был опустошен, капюшону подали сумку. С ней он обошелся почти так же, разве что швырял вещи на землю более злобно. Парень что-то искал, и то что он находил, а точнее не мог найти, злило его все больше и больше. Наконец в руках у него появилась последняя сумка, большая, черная, с длинной лямкой, чтобы носить через плечо. Наружу полетело все, и в какой-то момент, сжав что-то в руке, человек произнес неразборчиво, гортанно, и толпа подхватила ревом одобрения.

Обстановка менялась стремительно. Теперь разжигали костер под большим котлом. Сектанты не стали особо заморачиваться. Откуда-то принесли небольшую канистру, и плеснули на дрова, пламя вспыхнуло и загудело от первой же спички. В котле что-то начало бурлить, пениться. Люди снова окружили своих пленников, встав в круг. Главарь что-то произнес, в руке у него свернул длинный нож, больше похожий на мачете. Подойдя к человеку с разбитой губой, он наклонился над ним и что-то произнес. Пленник с отвращением тряхнул головой. Смех можно было различить даже отсюда. Человек в капюшоне последовательно обошел всех пленников и у всех о чем-то поинтересовался. Ответ был един, полное отрицание. Даже с чердака можно было заметить, насколько он был разочарован. Снова заиграла музыка в доме, главарь поднял руки вверх, и луч лунного света хищно блеснул на зажатом в кулаке клинке оружия. Дальше пошел какой-то загадочный бред. Люди начали ходить в хороводе, иногда меняясь местами, останавливаясь на месте и делая поворачивая вокруг собственной оси. Через одного сектанты вставали на колени и кланялись сначала главарю, а затем кому-то или чему-то в доме. Музыка нарастала, теперь она звучала отчетливо, больно врезаясь в сознание, заставляя морщиться и одновременно притягивая, и зачаровывая. Ваха даже поймал себя на том, что в какой-то момент стал выбивать ладонью по подоконнику ритм, в такт доносившимся из дома аккордам.

— Твою ж ты мать. — Трофимов ахнул, указав на нового персонажа. На нем тоже был балахон и капюшон скрывающий лицо, но статью это чудовище не вышло. Наверное, вдвое меньше своего коллеги, уже в плечах, и судя по очертаниям скорей всего женщина. Вновь прибывшая держала в руках обычный эмалированный таз с зеленым дном. Подойдя к девушке, она схватила свободной рукой ее за волосы, и подставила таз под подбородок. Мачете в руках первого сектанта молниеносно расчертило воздух, резануло, крики пленников потонули в одобрительном гуле сторонников этого изуверского ритуала.

— Надо что-то делать.

— Что? У них стволов дохрена, да и, обрати внимание на пулеметную точку на крыше.

Ваха перевел взгляд и заметил уставившийся в небо ствол оружия. Мелькнула тень стрелка, на секунду, но было ясно, что при малейшем шевелении, он точно не будет жалеть свинца.

— Может из подствольника?

Хоровод нарастил свой темп, в толпе что-то невнятно кричали, истерические нотки пения забились в исступлении. Девица с тазом наполненным кровью, двинулась к следующей жертве.

— Ладно, попробуем. — Трофимов зарядил подстволник, выцелил как мог из окна, потянул за спусковой крючок. Пух. Граната ушла за конек, рвануло. Хоровод даже не прервался, однако с двух сторон вспыхнуло пламя, забили пули по кустам.

Вахитов кубарем скатился на первый этаж, метнулся к забору, сорвал чеку с гранаты, метнул, целясь в дом, затем вторую, и не дожидаясь ответной реакции, ласточкой нырнул в кусты. Хоровое пение прервалось, послышались крики, на этот раз злобные, раздосадованные. Из ворот появился первый сектант, которого свалил Трофимов. Кто-то выглянул из-за забора, и тут же поплатился за это. Ваха резанул очередью, и в голове молодчика появилась пара нештатных отверстий. Снова сработал подствольник, на этот раз с веранды. Капитан спешно покинул позицию, перебравшись поближе к черному входу. Из окон адского дома начали поливать свинцом, кто во что горазд, но все больше в «молоко».

Улучив момент, Ваха метнулся к забору, в той его части, где тень от соседнего дома, не позволяла, как следует, рассмотреть местность. За забор к дому вновь ушла граната. Рвануло, крики, стоны. Везло неимоверно. Однако в какой-то момент все опять пошло наперекосяк. Внутри забушевало пламя, сначала неуверенно, потом рев его стал могучим и резким, усилилось пение, резанул по ушам визг боли, потом другой, градом посыпались проклятья. Снова кто-то выстрелил в темноту, но совершенно неуверенно. И на этом все.

Добравшись до нового наблюдательно пункта, Ваха вытер пот со лба, глянул во двор, и обомлел. Дом догорал, догорали хозяйственные постройки, дымились на земле сектанты. Это не была шальная искра. Один из несчастных застыл на коленях, все еще сжимая мертвой рукой ту самую канистру с бензином. С десяток людей в различных нелепых, неестественных позах, расположились на земле. Кто-то скорчился эмбироном, другие наоборот были выгнуты дугой или застыли в судорогах смертельных страданий. Неизвестная секта сделала свое дело. Все три пленника у столбов были мертвы, а после, по одному только известному им ритуалу, они прибегли к самосожжению.

Дождались утра и только тогда рискнули войти. Всего сектантов насчитали двадцать человек. Несколько обгорелых трупов нашли в самом здании. Там они жили, питались, совокуплялись. Там они шли к своей цели и видимо достигли ее, а затем покончили с собой. Массовые самоубийства в религии не новость. Травились, кидались в огонь, резали вены, дышали ядовитым газом, в общем развлекались как могли. На втором этаже в углу нашлась стопка оккультной литературы, вперемешку с научными статьями и журналами по живой природе. Часть их обуглилась, так что толком и разобрать что-то не получилось. В подвале нашелся алтарь. Каменный дом сработан был на славу, выгорев нутром он устоял, не обрушив перекрытия и не завалив проходы. У самого алтаря располагалось несколько канистр, литров по двадцать каждая. Их было три, и наполнены они были маслянистой темной субстанцией, не то кровь, не то кровь с бензином или маслом. Тут же рядком выстроилось множество черепов. Человеческие, вываренные, лишенные последнего клочка плоти, с закрепленной проволокой нижней челюстью, они стояли как банки с соленьями, по периметру помещения, на полках, от пола до потолка.

Обыск ничего не дал. Ни понятия о культе, ни документов, ни карт. Оружие, найденное внутри, было не пригодно для использования, из этого некрополя вообще сложно было что-то унести. Единственное, что не пострадало, так это генератор, но он был настолько тяжелым, что о том, чтобы забрать его с собой, да даже просто куда-то передвинуть и спрятать до поры, не могло идти и речи.