Это верно. — улыбнулся секретарь. — Одаренные становятся сильнее. Жаль не только в Российской империи. А теперь, после падения ордена Асклепия в большинстве стран, рождаемость дарников может сильно вырасти.
— Ох мужчины. Вам бы о рождаемости говорить. — поморщилась Мария. — Будто вы что-то в этом смыслите. К тому же, у нас есть Тунгус, с чем с чем, а с одаренными у России в ближайшее время никаких проблем не будет. К слову, слышала Германия собиралась создать свою зону на территории бывшей Польши, да ей помешали.
— Это все домыслы, ваше высочество. — едва заметно поморщившись ответил Гриня. — Все, мы дошли. Я прикажу одному из офицеров встретить вас, после прохождения процедур и провести к каютам.
— Благодарю. — кивнул я, и поддерживая супругу зашел в медкабинет. В нос тут же ударил запах спирта и хлорки. В отличие от остального корабля в этом, довольно просторном, отсеке все было белым бело. И только красный герб ордена красовался на стене словно икона. Все ящички и шкафчики были закреплены, а на распашных створках дополнительно стояли фиксаторы. Удивительно продумано и удобно.
— Приветствую в островке спокойствия и стабильности, юноша. — сказал врач, в идеально выглаженном белом халате с той же эмблемой на воротнике. У меня аж глаз дернулся, непроизвольно. — Так и будете в дверях стоять, или все же зайдете за помощью? Судя по вашей супруге, она вам нужна.
— Раз вы знаете кто она, значит и меня знаете. — намекнул я.
— Конечно знаю. Как не знать главного возмутителя спокойствия, начавшего хаос в сравнении с которым — смута в империи лишь мелочь? Однако в приемном покое мы общаемся без чинов и титулов. Это моя привилегия как врача, если угодно. — развел руками мужчина. — В ответ гарантирую что не просто помажу ранку перекисью, но обработаю все как надо и проведу операцию если она показана.
— Что ж, меня устраивает. — не раздумывая ни секунды сказал я, и проведя Марию помог ей устроиться на кушетке. — Не маловато помещение, на полторы тысячи экипажа?
— Кабинет главы мед службы. — поправил меня доктор, с фонариком заглядывая в уши Мальвине. — На каждой палубе есть санчасть. Три хирургических отделения в безопасных зонах, лазарет рядом с казармами. В общем хватает. Странно… голубушка, вы меня слышите? А не должны, стенки порваны. Контузия серьезная, но крови почти нет. У вас повышенная сворачиваемость?
— Зашить сможете? — уточнил я.
— Ну что вы, молодой человек. Такие травмы не зашивают, а заклеивают. Ткани слишком тонкие, им нужно только дать опору для восстановления. — по-доброму улыбнувшись сказал врач. В принципе он вызывал доверия, но я прекрасно помнил главврача Пироговской крепости-клиники, а потому усилил виденье аур и конструктов, чтобы проконтролировать операцию. К счастью, доктор и в самом деле не хотел ничего плохого, лишь аккуратно расправив разорванные куски такни и скрепив их медицинским клеем. — Ну вот и готово.
— Спасибо, доктор. — сказала Мария, чуть поморщившись. — Щиплет, это нормально?
— Абсолютно. Я промыл рану и обеззаразил, так что это не помешает регенерации, а вот чересчур быстрая сворачиваемость крови может привести к тромбозу и другим осложнениям. — прокомментировал врач. — Если вы принимали соответствующие препараты — лучше ими не злоупотреблять.
— Нет, это естественный процесс. — прервал я доктора, уже потянувшегося за таблетками. — Думаю ее кровообращение вскоре восстановится.
— Думаете? — чуть поднял бровь врач. — Очень интересно. А эти ваши мысли как-то связаны с неестественным отблеском в глазах? Я нисколько не осуждаю применение боевых усилителей и препаратов, особенно в столь экстремальных обстоятельствах. Однако злоупотребление ими может крайне негативно сказаться в зрелом возрасте, а до старости вы можете и вовсе… что вы сделали?
— О чем вы? — улыбнулся я, вернув себе обычное зрение. Врача чуть ен передернуло от такой перемены.
— Мутации тоже могут быть опасны… очень опасны, особенно если они будут искусственно реплицироваться у следующих поколений. — нахмурившись сказал доктор. — Молодой человек, позвольте несколько слов наедине?
— Вряд ли вы можете сказать что-то, что сильно повлияет на наши с супругой отношения. — улыбнувшись сказал я. — А уж о государственных и вообще тайнах она, пожалуй, знает даже больше меня.
— Это не… хорошо. — мужчина нахмурился, собираясь с мыслями. — Молодой человек, ваше высочество… вы же слышали речь главврача Никодима Костева? Ту его часть, которая могла многим показаться истеричной и чересчур эмоциональной?
— Её весь мир слышал. — кивнул я.
— Боюсь вам не понравятся мои слова, но это правда. — сухо сказал врач.
— Если вы хотите что-то сказать, то говорите прямо. Одной этой фразой вы ничего не объясняете. — сказал я, чуть усмехнувшись.
— В таком случае вам придется принять мои слова о том, что рост количества одаренных, особенно сильных одаренных — очень опасен. Даже существование одного великого князя Морозова — нарушает естественный ход вещей. Он буквально меняет реальность под себя, ломая наш мир. — сказал доктор, явно сдерживаясь. — Если у вас ярко выраженная мутация, увеличивающая склонность к использованию резонанса, это может пагубно сказаться не только на вас, но и на ваших детях. На всем мире.
— Не беспокойтесь, никаких дополнительных мутаций, мое тело в полном порядке. — серьезно ответил я. — Кроме того и усилители мне не нужны.
— Признание наличия проблем, уже половина их решения. — прокомментировал доктор. — Если вы позволите провести тесты…
— Нет. Не позволю. — жестко пресек я все дальнейшие попытки врача. — Или вы, как ваши собратья по ордену, стремитесь проводить живодерские опыты?
— Да при чем тут это?! — возмутился доктор, отодвинувшись вместе с креслом, закрепленным на рельсах, но быстро взял себя в руки. — Прошу прощения, наговорил лишнего. Если у вас нет других жалоб — мы закончили.
— Постойте, доктор. Раз уж вы первым подняли эту тему я хочу обсудить ее подробней. — подняв ладонь остановил я врача. — Вы с отчаянной убежденностью говорите, что одаренные нарушают баланс. Что это, вера в догматы вашего орден, или что-то большее? Может, у вас есть какие-то доказательства?
— Если вам мало влиянию диссонансных зон на природу, вспомните появление жутких тварей во время открытия врат. — покачав головой проговорил врач. — Теракт в Петрограде — самый яркий пример почему применение резонанса должно
