дорогого стоит, урган, – обрадовался бей и позабыл о женщинах. Прошел мимо них, не обращая внимания, и с гордым видом вышел из юрты. Антон вышел следом. – Ты настоящий вождь, урган. Я рад, что попал под твою руку. – Бортан обнял Антона.
– Племя будешь создавать? – спросил Антон.
– Буду, урган. Потом поговорим. Я тебя в замке навещу.
Антон кивнул.
В путь тронулись через час. Рядом с Антоном ехали на конях в дорожной степняцкой одежде две женщины. В седлах сидели как влитые. Смотрели вперед и в разговоры не лезли.
Ерлав извертелся.
– Кто такие, милорд? – не выдержав, спросил он Антона.
– А зачем тебе знать? – спросил Антон.
– Так девка очень красивая.
– У тебя своя красавица есть. Глаза не мозоль о ее красоту, сломаешь.
Девушка одарила Антона благодарным взглядом. А разведчик расстроился.
– Понял, милорд, – промямлил Ерлав и погнал коня в голову колонны.
К замку подъехали к вечеру. Перед мостом Антон остановил отряд, построил, раздал каждому по три серебряных таланта за поход и распустил радостных воинов на три дня по домам. Сам вместе с подаренными женщинами поднялся на взгорок и подъехал к воротам замка.
У ворот его встречала большая процессия. Торвал и Эрзай держали магические светильники. Между ними стояли Флапий, Франси, Рыжая, а еще бледная, осунувшаяся Ксила. За ними стоял Сильтак. Около его ног, чуть позади, держались Ингмар и маленькая шерка Вирпела. Спаниель Патрон, вычесывая блох, сидел рядом с Ингмаром. Прошли времена, когда он лаял на кур и коней. Наученный ударами судьбы, вел себя осторожно. Вперед не вылезал, а прятался за своего нового друга, мальчика.
Антон слез с коня. Позади него встали две женщины. Флапий близоруко прищурился и удивленно произнес:
– Не пойму, кипчаки или бабы? Вы кого, милорд, привезли?
– Всем здоро́во, – поздоровался Антон. – Привез я двух благородных дам из степного народа…
– Что-то выглядят они как бараноеды. Не похожи они на благородных, – перебил Антона простодушный Флапий и тут же получил подзатыльник от жены.
Женщины сняли меховые малахаи, и по встречающим прошел шелест негромких возгласов удивления.
– Во как оно! – удивленно проговорил Флапий. – Стало быть, жену себе привезли, милорд. И где взяли? У рассветных?
Новый шлепок по голове заставил старика пригнуться.
– А я чего? – заюлил он. – Я ничего… Просто спросил.
Рыжая побледнела, пошатнулась, прикусила губу, и скупые слезы, не удержавшись, просочились через ресницы, потекли по ее щекам.
Из-за спины Сильтака выглянула Рада и тоже ревниво оглядела девушку.
– Это мать и дочь. Родственницы бея Бортана, – не обращая внимания на реакцию людей, произнес Антон. – Бей подарил их мне. Это госпожа Арзума, – Антон указал рукой на старшую женщину. – А это Шамина, ее дочь. Обращайтесь с ними почтительно.
Гул голосов, раздавшийся после слов Антона, прервала Франси. Она решительно вышла вперед и поклонилась.
– С приездом, милорд. К вашей встрече все готово. Был гонец от бея. И вода, и ужин ждут вас. Я прикажу добавить еще два прибора.
Произнеся это, Франси со значением посмотрела на Антона. Тот благосклонно кивнул и направился к воротам. Встречающие расступились, пропуская Антона и женщин.
– Рада, – позвал Антон служанку. – Забирай женщин и одень их, как принято у нас. Хватит им носить степную одежду. А где Аристофан? – оглядев встречающих и не найдя грека, спросил он.
– С аптекарем в поселке, – ответил Сильтак. Антон кивнул и обратился к Флапию.
– Флапий, отправь посыльного за греком. Он мне нужен в замке. – Затем подошел к Ксиле. – Как ты? – спросил он.
– Уже поправилась. Спасибо, милорд, – тихо произнесла женщина. Антон приобнял ее и шепнул на ухо:
– Поживи тут и поучи степнячек имперским манером. Хочу их выдать замуж за рыцарей.
Ксила, польщенная добротой Антона, кивнула. Антон прошел дальше. Поздоровался с шером Торвалом и с Эрзаем. Пожал руку Сильтаку. Поблагодарил его за науку. Потрепал по голове мальчика и погладил шерку Верпелу.
У ног, виляя хвостом, вился Патрон. Желая получить свою долю ласки, он стал нагло прыгать на ноги Антону.
– А ты гуляй, предатель, – совсем не зло оттолкнул ногой пса Антон. – Ишь какой, пришел ластиться. Раньше надо было. На косточку меня променял. Рыжая, где моя бочка и болотник? Одежду домашнюю, и быстро.
Девушка мелькнула юбкой и устремилась во двор.
– Как тут дела, Франси? – спросил Антон. Та, шагая следом, дала отчет.
– Все хорошо, милорд. Урожай фелиссы отжали, разлили в кувшины. Продали больше полвины. Остальную часть оставили на следующий год. По весне цены на нее будут выше. С крестьян собрали ренту. Много зерна, меда и масла. Получили первое серебро. Дела наладились, больше не бедствуем. Трофеи я разобрала и спрятала, как вы приказали. Торвал что нужно починил. Наварила с ячменя настойки восемь бочек. Продавать будем?
– Только пару бочек. Остальное себе оставим, – ответил Антон. – Как в деревнях обстановка?
– Все нормально. Вилланы зажили богаче и очень довольны. В Медном добыли медь, Торвал наделал бронзовых слитков. Не знаем, куда деть. Надо увозить на запад и продавать там, проезжие купцы сбивают цены. Бронза с империи дешевле. Вот я и не стала продавать за бесценок.
– Подумаем, – ответил Антон. – Наделаем из бронзы что-нибудь нужное.
Прошагав двор, Антон спустился в подвал. Встречающие стали расходиться.
Счастливая от встречи с милордом Рыжая помогла снять снаряжение и одежду. Антон с удовольствием полез в исходящую паром бочку. Горячая вода расслабляла. Девушка разминала ему плечи и рассказывала разные сплетни.
– Жена Эрзая, мелкая девчонка, из него прямо веревки вьет. То ей нужен платок шелковый, то новые шаровары. Никак не могут принять нашу одежду. Остальные бедуинки уже понесли. Месяцев через шесть детки будут, а эта не хочет детишек. Говорит, я еще сама маленькая.
– А что Эрзай? – лениво спросил Антон.
– А он в ней души не чает, пылинки сдувает. Но она хочет больше и ласки, и серебра. Не нравится ей жить в конюшне. А Эрзай сам не свой ходит. Ждет вас, милорд, чтобы выпросить себе дом в поселке.
Антон, не отвечая, кивнул.
– А так все по-старому, – закончила Рыжая и стала натирать Антона болотником. – Я соскучилась… А эта… Кто она вам?..
– Подарок.
– И что вы с ним будете делать?
– Замуж выдам. Отстань.
Рыжая шмыгнула носом и замолчала. Вымыв и вытерев его простыней, убежала. Антон всегда одевался сам.
Чистый и благоухающий, переодевшийся в бархатную одежду, Антон направился к донжону.
Рыжая тоже уже переоделась, принарядилась и томилась у входа в донжон, пританцовывала от нетерпения и ждала приглашения к ужину. Но Антон послал ее в казарму. Обидевшись, девушка горько запричитала:
– Милорд, я так ждала-а…
– Рыжая, будешь приставать,
