Ква-ква. Ну, так что, идём или так и будем тут торчать?
Кивнув отцу на прощанье, я вышел из лаборатории, и за моей спиной вспыхнули охранные Печати.
— Славный батя у тебя, — сказала Василиса. — Мне понравился. Чем займёмся?
— Уроки надо делать, — мысленно ответил я.
— Чувствую, ты этому не рад.
— Ага, так и есть. Ты, часом, желания не исполняешь?
— Смотря, какие. Если домашку за тебя сделать, то извини. Не по моей части. Сам отдувайся. А если замочить кого надо, то это всегда пожалуйста. Милости прошу к моему шалашу.
О, это обнадёживало. Баюн тоже был боевой.
— И что ты умеешь? — подумал я.
— Пока немного. Но я буду расти и развиваться. Да ты и сам в курсе. Ого, ква-ква, а это что за тварь⁈
Я как раз вошёл в свои покои, и мне навстречу кинулся с радостным тявканьем Ставр.
— Это собака, — мысленно ответил я. — Щенок пока ещё. Ребёнок, в общем.
— Фу! Какое отвратительное создание! Зачем оно здесь?
— Это мой питомец.
— А, домашнее животное. Ясно. Ну, теперь у тебя есть я, так что от этой жути можно, наконец, избавиться. Не против, если я его съем?
— Что⁈ — опешил я. — В смысле⁈
— В прямом, ква-ква. Открою рот и сожру его. Всё равно он явно бесполезен. В отличие от меня.
— Да ты его в жизни не проглотишь. Он больше тебя раз в двадцать!
— Ты меня недооцениваешь, Ярослав. Хочешь, покажу?
И чур начал выбираться из кармана с явным намерением немедленно продемонстрировать свои гастрономические способности.
— Не вздумай! — мысленно воскликнул я. — С ума сошла⁈
— Да в чём дело-то⁈ На кой тебе это недоразумение? У тебя же есть я!
— И он у меня тоже есть. Оставь его в покое. Я серьёзно.
— Уверен? Что в нём такого, чего нет у меня? Давай, скажи! Хвост, что ли?
— Например, шерсть. Его погладить можно. И вообще…
— Что? — тут же спросила Василиса с вызовом.
— Он мне нравится. Не смей его трогать!
— Проклятье, хозяин! Какое же ты… Цепляешься за всякую дрянь, честное слово! Нужно вперёд смотреть. Будущее — за мной!
— Не сомневаюсь. Только забудь о щенке.
— О, я бы с радостью! Но как это сделать, если он так и скачет вокруг⁈ Что с ним такое? Укусил, что ли, кто-то?
— Он так радость выражает.
— Из-за чего?
— Мать твою, да просто потому что я пришёл!
— А тебя давно не было, что ли? И, кстати, раз уж об этом зашла речь, даже не надейся, что я стану так же скакать, едва тебя завидев! Серьёзно, если ты на это рассчитывал — забудь!
Характером Василиса явно напоминала Баюна! Возможно, это и был он, только в новом обличье?
— Договорились. Я забываю о твоих прыжках, а ты — о Ставре.
— Ты сказал, что это собака.
— У него такое имя.
— Ясно. Ква-ква, ладно. Считай, замётано. О, погоди-ка! Что-то меня тошнит…
Лягушка начала судорожно дёргаться в кармане.
— Эй, только не на меня!
Но было поздно: из утробы Василисы вырвалось низкое, протяжное «ква-а-а», а затем во рту у неё вдруг появилась большая золотая монета!
Я поспешно выхватил блестящий кругляш у фамильяра из пасти и поражённо уставился на него.
Не может быть!
Это же монета из моей сокровищницы! Как чур смог добыть её⁈
— Нравится? — поинтересовалась лягушка.
— Откуда она у тебя⁈
— Без понятия.
— А ещё так можешь?
— Не знаю. Я этот процесс не контролирую. Сама в шоке, если честно.
Я опустил монету в карман. Похоже, мой чур всё-таки имел отношение к Баюну! Иначе объяснить его связь с сокровищницей было невозможно.
Весь день Василиса ошивалась в комнате и донимала меня, как могла. А вечером уселась перед теликом.
— Буду изучать твой мир, — заявила она.
— По-моему, ты и так всё знаешь, — подумал я, стараясь скрыть раздражение.
— Всё не всё. Ква-ква. Лишним не будет.
— Откуда, кстати, у тебя столько сведений? И говоришь так, словно тут родилась.
— Я тут и родилась. Сегодня. Но я поняла, что ты имеешь в виду. Всё дело в твоей крови. Она хранит информацию. Воспоминания. Но я не могу получить доступ ко всему, конечно. Только обрывки, фрагменты.
Теперь стало ясно, откуда у неё эта бесячая манера изображать царевну-лягушку, по крайней мере.
Перед сном, покончив с уроками, я отправился в ванную, а когда вернулся, застал жуткую сцену: Василиса изо всех сил старалась натянуться на голову Ставра! Бедняга уже почти на треть исчез в пасти чура и отчаянно сучил задними лапами по полу, царапая паркет.
— Василиса! — мысленно гаркнул я.
Лягушка застыла, затем правый глаз медленно и осторожно повернулся в мою сторону.
— Мы же договорились! Немедленно отпусти его!
Фамильяр легко соскользнул с собаки, и Ставр тут же в ужасе бросился ко мне. Пришлось взять его на руки. Бедолага дрожал, как осиновый лист, и жалобно скулил, прижимаясь ко мне.
— Слабак! — пророкотала Василиса с презрением.
— Ты обещала!
— Знаю-знаю. Ну, прости, не удержалась. Он пытался меня лизнуть. Это было нападение, честное слово! Уверена, эта мерзкая тварь собиралась меня убить!
— Не неси чепухи! Поклянись, что больше его не тронешь!
— И не подумаю. Не обязана.
— Если ты опять попытаешься…
— Да, и что будет? — Василиса уставилась на меня с неподдельным любопытством.
— Я спрошу отца, как тебя приструнить.
— Пффф! Ладно, если тебе так дорог этот нелепый комок шерсти, так и быть. Только пусть держится от меня подальше. У меня от него мурашки.
И чур в подтверждение своих слов немедленно весь покрылся пупырышками.
С тех пор Ставр сторонился Василису, даже когда я был рядом. А эта вредина при каждом удобном случае изводила его, гипнотизируя взглядом выпученных янтарных глаз. И угрожала съесть, когда мы ссорились. А это бывало довольно часто. Но не трогала.
Монеты же изрыгала строго раз в сутки. Так что со временем у меня накопился небольшой личный капитал.
* * *
Во втором триместре, когда выпал первый снег, а деревья облетели и стояли голые, чёрные, похожие на застывших путников, в Менториуме начались уроки криптозоологии в рамках курса артефакторики.
Иначе говоря,
