Ознакомительная версия.
Через час вернулся гуляющий сам по себе Лихой, который сообщил, что находится на нашем пути. Я приказал ускориться, и уже через двадцать минут обе разведгруппы вышли на опушку заросшего декоративного леса. Перед нами, метрах в двухстах пятидесяти – окружённая ровными квадратиками перекопанных огородов небольшая деревушка на десяток дворов, которая отгородилась от мира высоким деревянным частоколом с крепкими металлическими воротами. И всё это напомнило мне родину, посёлок Лесной, в котором я вырос и из которого в своё время сбежал. От воспоминаний сразу повеяло чем-то тёплым, а к местным жителям появилась пусть не симпатия, но лёгкое расположение, это точно.
В деревушке тем временем жизнь кипела и бурлила. Слышались голоса людей и мычанье коров. В одном из дворов гавкали псы, а рядом с воротами кто-то бил, похоже, молотком явно по металлу. Самая обычная суета, и, если бы не парочка вооружённых автоматическими винтовками мужиков, карауливших в небольшой башенке ворота, можно было внаглую войти в это поселение и узнать всё, что нас интересует. Но риск нам не нужен, а значит, придётся ждать.
– Как работаем, Мечник? – подошёл ко мне Серый.
– На первом этапе надо обойтись без крови и стрельбы. Ждём удобного момента, пока кто-то сам из деревни не выйдет. Вышли вторую группу на восточную дорогу, пусть её перекроют.
– А может, сами в посёлок сходим?
– Уже думал над этим, и мой ответ – нет. Кто его знает, что у этих бюргеров в заначке имеется? Штурмовать деревню станем, только если языка не добудем. Терпение, мой друг, спокойствие и выдержка, нас эти качества не раз выручали и сейчас вытянут.
– Как скажешь, командир. Высылаю вторую группу на другую дорогу.
Удобного случая, чтобы взять языка, пришлось ждать почти четыре с половиной часа. Только с первыми сумерками на восточную дорогу из посёлка выехали запряжённые справными и резвыми лошадками сани, в которых сидели два мужика. Это были те, кто нам нужен, нормальные пленники, которых сразу никто не хватится, и я дал команду на захват.
Вторая группа всё сделала чисто, перехватила крестьян через два километра, и вскоре, обойдя деревню, вместе с переводчиком я находился в глубоком овраге. Сани были распряжены. Довольные тем, что им не надо бежать, гнедые лошади хрумкали овсом. Разведчики расположились неподалёку, а связанные пленники сидели на своём транспортном средстве и, растерянно хлопая глазами, наблюдали за нами. Посмотрев на оружие, изъятое у крестьян, отличнейшие штурмовые винтовки калибра 5,56 миллиметра HK G36 с приличным боезапасом на каждый ствол, я решил, что правильно сделал, приказав разведчикам отсидеться в лесу. Вроде бы вокруг всё мирно и спокойно. Но если здесь селяне на прогулку с такими стволами катаются, то нас запросто могли располовинить, лишь только мы подошли бы к деревне.
Пленные немцы, два похожих друг на друга мужика, лет под сорок пять, упитанные кабанчики с густыми чёрными усами, оказались понятливыми и неглупыми. И когда Людке с большим трудом, заикаясь и запинаясь, объяснил им, что нам требуется только информация, они согласились сотрудничать в обмен на жизнь. Это нормальный размен, который устроил обе стороны, и вскоре у нас завязалась весьма продуктивная беседа, в ходе которой я узнал обо всех местных раскладах.
Как выяснилось, во время чумы в подземных бомбоубежищах базы германских ВМС в Вильгельмсхафене отсиделось почти две тысячи человек, в основном морские пехотинцы и военные моряки. Они выбрались на поверхность в 2017 году и быстро сообразили, что над ними теперь никого нет, они сами по себе. Поэтому уже через пару месяцев после того, как были покинуты подземелья, они начали строить собственное государство. Для этого у них имелось всё, что необходимо: кадры, техника, корабли, топливо и много продовольствия. Но так сложилось, что среди выживших была немалая прослойка курдов и турок, и те люди, кто пережил чуму, видели будущее возрождённого Дойчланда совершенно по-разному. Одни, коренные жители, говорили, что Германия должна принадлежать только одной нации, а другие, азиаты, считали, что она родина для всех и было бы неплохо снова жить на пособие. После чего случилась небольшая резня, и победили немцы. Так как именно они в большинстве своём имели военную подготовку.
Будущее нового анклава должно было стать великим, и первые пятнадцать лет у жителей Вильгельмсхафена всё шло просто замечательно. Анклав быстро креп и расширялся, количество людей увеличивалось, появились связи с другими германскими общинами, и получилось собрать многое из того, что пригодилось бы немцам в будущем. И тут в гости к ним пожаловали Люди Океана, огромнейший флот из серьёзных кораблей, который, не предлагая договориться или что-то обсудить, тупо закидал всё побережье ракетами, утопил немецкие корабли и сровнял почти всю портовую инфраструктуру с землёй. Жители германского анклава ответили, как могли, благо им имелось, чем врагов встретить. Но на один немецкий снаряд или «Томагавк» с моря на Вильгельмсхафен обрушивалось десять, и германцам, которые своевременно спрятали большую часть своего имущества и припасов, пришлось отступить подальше от берега и сдать ВМБ неизвестному противнику.
Океанские бродяги простояли в Вильгельмсхафене около года, а затем, опустошив топливные цистерны, ушли в неизвестном направлении. Приморские германцы отсиделись в районе Ольденбурга и Бремена, вернулись и попробовали начать всё сначала, но сделать это было уже сложно, хотя кое-что у них осталось, например немало оружия, артиллерия и запасы сырой нефти в огромных резервуарах, по какой-то причине не уничтоженных налётчиками. И жизнь покатила дальше, анклав продолжил своё существование и не распался на части. Однако появилась новая напасть – дикари-каннибалы, те самые двуногие животины с повёрнутой психикой, которых я знал под прозвищами «беспределы» и «зверьки». Общины цивилизованных людей сдерживали тварей, как могли, но сказывался численный перевес неоварваров, их плодовитость и полное презрение к смерти и своей собственной жизни.
В итоге не очень многочисленный приморский анклав, которому катастрофически не хватало людей, остался, наверное, единственным местом в Германии, где пока ещё жили нормальные представители рода гомо сапиенс. Все остальные общины, по мнению пленных, уже пали под натиском «зверьков» или были близки к этому. Сейчас в Вильгельмсхафене и окрестностях проживает меньше тридцати тысяч человек. Они живут в страхе перед Северным морем и дикарями. Не строят поселений на берегу и не проникают за пределы прямой линии, которую условно можно было провести между двумя городами Варель и Рорихмур, к востоку и к западу от Нордена. Ведь за этой чертой уже господствовали дикари.
Ознакомительная версия.
