- И что с того? Ну, будет вместо одного короля другой. Что изменится? Короли и министры и так травят друг друга ядом, подсиживают собственных братьев, пишут доносы… Это просто борьба за власть. Побеждает самый хитрый и подлый. Допустим, захватили Вы управление над каким-нибудь министром. А что, если Вы будете лучше его? Умнее?
- А если нет?
- Хуже, чем наши министры? Виктор, чтобы быть настолько феерическим жлобом и мракобесом нужен талант. Вряд ли у Вас получится, даже если Вы будете стараться.
- Марина, я могу заставить человека разбить себе голову о стену.
- А превратить его в кучу пепла, стало быть, гуманнее? Или пустить ему пулю в живот? Не смешите.
- Марина… – лицо Виктора стало каменным, – …А что бы Вы сказали, если бы узнали, что мне доводилось убивать людей?
- Виктор, – она поморщилась, – мой отец был на войне. Он как раз и занимался тем, что убивал людей. Помню, как он сказал: «Когда я стрелял по ним, я понимал, что они ничем от меня не отличаются. Эти ребята тоже любили выпить с друзьями, у них тоже были жены, дети… Просто, если бы я в них не стрелял, они пристрелили бы меня, причем даже не задумываясь». Так-то, Виктор. Я не думаю, что Вы можете прибить человека только потому, что он Вам не понравился.
- Не могу… Эх, Вас ничем не прошибешь… Смотрите, Марина, – белка!
На ветке дерева, как раз у них над головами, сидел пушистый зверек и внимательно рассматривал их своими глазами-бусинками. Белка была большая и важная; было видно, что ее часто подкармливают гуляющие в парке парочки и мамаши с детьми.
- Красивая…
- Тише, Марина… Смотрите…
Виктор поднял руку, поманил белку пальцем, и та неожиданно прыгнула прямо ему на ладонь. Марина охнула от изумления.
- Вот. Держите. Не бойтесь, не укусит. – Он посадил белку Марине на плечо. Белка, не проявляя ни малейших признаков испуга, взобралась ей на шляпку, потом спустилась на грудь и принялась обнюхивать лицо, комично балансируя на задних лапках. Марина засмеялась, чувствуя, как тонкие усики зверька щекочут ей подбородок.
- Невероятно… Вы ей… приказали это сделать?
- Приказал? Нет, что Вы. Просто объяснил, что нас не стоит бояться.
- Ой! Убежала…
- Пусть бежит. У нее свои дела, у нас – свои… Вы все еще меня не боитесь?
- А должна?
- Фу ты… А если так – я большой и страшный Хозяин Марионеток! Я заполучу полный контроль над твоим телом! Ты будешь повиноваться мне!
- Боже мой, как романтично!
- О, дьявол… Кстати, Марина, мы ведь с Вами вчера так и не поужинали.
- Это приглашение?
- Конечно. Или Вы против?
- Ни разу. Знаете что? Пойдемте в «Киску»! Вы так и не попробовали знаменитый гаспачо господина Торреса, а тамошняя винная карта Вас приятно удивит.
- Хорошо. Пойдемте кушать Ваш знаменитый гаспачо.
- И обнимите меня, черт возьми! Мне холодно.
***
- О, проклятье! Марина, какие же у Вас длинные лестницы!
- Тихо Вы! Всех соседей перебудите!
- Хорошо-хорошо… Тс-с-с! Молчу. Но, все же…
- Вчера, когда Вы были при смерти, Вас это не смущало.
- Да не помню я про вчера… Однако же Вы и пьете!
- Я случайно. И потом, не забывайте, что я – дочь солдата.
- Это я заметил.
- Сейчас… Где же эти ключи?... А, вот они.
- Давайте я сам… Есть. Где у Вас лампа?
- Зачем? И так светло.
- И то правда.
- Это был замечательный вечер. Просто замечательный.
- О да. Вы правы.
- Не думала, что Вы так хорошо играете на рояле. Господин Торрес был в восторге.
- А я понятия не имел, что Вы умеете танцевать сальтарелло.
- Я и тарантеллу умею.
- Невероятно!
- Вероятно. Виктор, Вы… О!..
- М-м-м…
- Поцелуйте меня снова.
- Черт, как же это у Вас расстегивается? Понятия не имею…
- Все Вы знаете, не притворяйтесь.
- А, вот, нашел.
- Спальня направо… Нет-нет – возьмите меня на руки и отнесите.
- О, как романтично!
- К дьяволу романтику! Я запуталась в этой проклятой юбке!
- Минутку…
- О, так лучше. Зажгите лампу. Ненавижу темноту.
- Марина?
- Да?
- Ты красивая.
- Врун!
…За окнами шелестел ветер, и мелькали габаритные фонари карет. Ближе к утру взошла луна и тогда город, наконец, уснул. До самого утра на улицах было пусто и тихо, и только одинокий фонарщик, направляющийся домой, размахивал полупустой бутылкой, напевая себе под нос: «…одии-и-ин ра-а-аз в го-о-од, са-а-ады цвету-у-ут…»
Дежурный жандарм высунулся из караулки на углу, проводил фонарщика взглядом, плюнул, и не стал его трогать.
- Приехали, ваше сиятельство! Жестянка!
Фигаро порылся в карманах и дал извозчику серебряную монету.
- Сдачи не надо.
- Спасибо, добрый господин! – извозчик просиял. – Вам к алхимику надыть?
- Знаете, где он живет?
- Знаю, конечно, как не знать, – закивал извозчик. – Пройдете во-о-он до того красного дома, свернете в переулок, где, значится, дорога под уклон, и прямо пойдете, аккурат до перекрестка. Там как раз будет лавка алхимика евойного, он там и живет.
- Благодарю. – Фигаро спрыгнул в утоптанный снег и потянулся за саквояжем. – Он что, живет в лавке?
- Дык весь дом выкупил, супостат! Первый этаж у него – лавка, а во втором он живет, значить.
- Какой, однако, зажиточный алхимик… Ну, бывай.
Извозчик помахал рукой и сани, сорвавшись с места, унеслись во тьму.
Башенные часы глухо пробили половину второго ночи. Фигаро вздохнул и помотал головой. Хмель понемногу отпускал, а вместе с этим возвращались старые сомнения.
Что он тут делает в таком часу?
- Ну нет, – зло процедил следователь. – Взялся за гуж…
Переулок больше напоминал ледяную горку. Дорожки, правда, уже успели посыпать песком, но следователь все равно пару раз чуть не шлепнулся, ругаясь и выписывая ногами кренделя. Было непонятно, как местные жители обходятся без травм, несовместимых с жизнью – телега или сани по этой дороге точно бы не проехали.
Дом алхимика он нашел быстро. Это был аккуратный домик в два этажа: кирпичные стены, выкрашенные в бледно-розовый цвет, резные ставни на окнах и новая оранжевая черепица на крыше – видимо, алхимик, действительно, не бедствовал. Над обитой клепаной сталью дверью висела аккуратная вывеска: «Альберт Сальдо, алхимик - мастер. Открыто каждый день, с полудня до девяти вечера».
Фигаро дернул за толстый красный шнур, и где-то в доме раздалось мелодичное треньканье колокольчика. Следователь немного подождал и снова позвонил. Колокольчик надрывался, однако дверь открывать никто не спешил. Тогда Фигаро принялся барабанить в дверь кулаком.
