Темнушники расположились вдоль левой стены, светляки вдоль правой. Кузьма сидел отдельно от всех, в простенке между дверями и вентиляционным отверстием.
Бывших военных связистов, вставших на путь беззакония и вседозволенности, представляли наиболее влиятельные в их среде люди – папа Кашира, папа Коломна, папа Шатура и папа Клин. Все они были уже в годах, успели поседеть, полысеть, обрюзгнуть и иссохнуть, а потому хохолки и косички, торчавшие у кого вверх, у кого назад, выглядели особенно комично.
За спинами авторитетов расположились несколько «зубров», выполнявших, очевидно, роль телохранителей. От «быков» на совещании присутствовал только невольный виновник всей этой заварухи – Юрок Хобот. Он ужом вертелся на своем месте и все время демонстрировал Кузьме два растопыренных пальца – победа, мол, за нами.
Из рядов метростроевцев на Юрка с тяжкой ненавистью взирал Герасим Иванович Змей.
Интересы светляков должна была защищать целая дюжина братьев, облаченных в совершенно одинаковые рясы с надвинутыми на лицо капюшонами. Молитвенно сложив руки, все они сейчас разговаривали с Богом, выспрашивая у него ясность рассудка для себя и упомешательство для соперников. Сбоку, как бедный родственник, притулился Венедим, у которого сквозь прорехи в одежде проглядывало тело. Зато на месте были все его кресты и вериги, недавно возвращенные метростроевцами. От избытка чувств Венедим все время любовно поглаживал их.
На первом заседании на правах хозяина председательствовал метростроевец – начальник планового отдела, имевший среди своих собратьев не меньший вес, чем папа Кашира среди темнушников, или игумен среди светляков. Являясь старожилом Шеола, одним из тех, кто пережил Черную Субботу, он тем не менее выглядел весьма моложаво и даже очки нацепил исключительно ради солидности – стекла в них отсутствовали. Причиной тому, надо думать, был здоровый образ жизни, вегетарианское питание и постоянный физический труд.
Высказав в адрес гостей дежурные приветствия, он в довольно расплывчатых выражениях охарактеризовал текущий момент, являвшийся, по его мнению, еще одним поступательным шагом в деле объединения всех позитивно настроенных общин Шеола.
Признав, что на этом пути имеются определенные преграды как объективного, так и субъективного характера, метростроевец от общих мест перешел к конкретным фактам.
– Второе поколение людей рождается в условиях полной изоляции от родного для нас мира, находящегося ныне за непреодолимой преградой, условно называемой Гранью, – витиевато произнес он. – Происхождение и природа Грани до сих пор остаются загадкой, хотя на сей счет существует немало предположений, часть из которых выглядит весьма правдоподобно. Две трети наших сограждан не видели солнца, неба, цветов и травы.
Здесь оратора перебил один из светляков, вежливо попросивший уточнить, кого следует понимать под термином «наши сограждане», ведь, насколько известно, святокатакомбная церковь не имеет с общиной метростроевцев никаких официальных отношений, ни гражданских, ни религиозных, ни каких-либо иных.
Пришлось начальнику планового отдела извиниться и «наших сограждан» заменить на «наших товарищей по несчастью», что не устраивало уже темнушников.
– Тебе, может, и несчастье, а нам лафа! – заявил папа Клин, самый нервный в своем кругу. – Такие, как ты, наверху тузами ходили, а мы на них горбатились. Дайте хоть под землей в кайф пожить!
После многочисленных уточнений злополучная фраза теперь выглядела так: «Две трети нашего населения не видели солнца, неба, цветов и травы». Такая нейтральная формулировка устроила большинство участников.
– Некоторые скажут, что все это лирика, что можно жить и здесь, ведь способности человека к приспособлению безграничны, однако такое существование все же нельзя считать полноценным, – продолжал метростроевец. – Ради торжества истины, ради будущего наших детей мы просто обязаны выяснить, что же в конце концов произошло в Черную Субботу, каково нынешнее положение на поверхности земли и существуют ли перспективы на возвращение к прежнему образу жизни. Смею заметить, что в этом направлении нами ведется планомерная и эффективная деятельность. Однако, – тут тон оратора неуловимо изменился, из патетического перейдя в иронический, – некоторые некомпетентные люди связывают свои надежды на лучшую жизнь с так называемыми выползками, то есть с личностями, не принадлежащими ни к одной конкретной общине и ведущими паразитический образ жизни. Особую популярность в этом плане приобрел выползок, именующий себя Кузьмой Индикоплавом, хотя, по нашим данным, его настоящая фамилия Редькин. Человек этот якобы имеет некие сверхъестественные способности и уже неоднократно проникал за Грань. Сразу хочу заявить, что данные слухи тенденциозны и не имеют под собой никакой реальной основы. Дело дошло до того, что в адрес нашей общины были брошены обвинения в похищении вышеназванного Редькина Кузьмы Петровича, именующего себя Индикоплавом. Для чего, спрашивается, нам это нужно? – Он взыскующе глянул по сторонам, сначала влево, потом вправо.
Светляки промолчали, а папа Коломна свистящим шепотом произнес:
– Еще и спрашиваешь! Хотите, чтобы он на вас вкалывал, а ни на кого другого. Вот и похитили. Дело ясное.
– Подобные высказывания бросают тень на всю нашу общину. – В голосе метростроевца появились нотки горечи. – Это прямая провокация, цель которой осложнить наши отношения с соседями. Чтобы раз и навсегда отмести подобную клевету, я попросил бы выступить самого Кузьму Индикоплава, присутствующего здесь.
За все время речи старый козел даже не глянул в сторону Кузьмы, словно бы там находилось нечто не заслуживающее никакого внимания или, наоборот, вызывающее отвращение.
Раздосадованный таким отношением к себе, Кузьма решил отплатить метростроевцу той же монетой. «Вы меня игнорируете, но и я на вас наложил с прибором. Вы меня в упор не видите, а я вас за три шага не слышу. Вот и квиты!»
В зале повисла тягостная тишина. Публика, особенно темнушники, недоуменно зашумела. Но тут о себе дал знать Герасим Иванович Змей, сидевший через три человека от начальника планового отдела.
– Встаньте, Кузьма Индикоплав. – Голос его был холоден, как вода карстовых пещер. – И будьте любезны объяснить присутствующим, каким образом вы оказались здесь.
Вставать Кузьма не стал (тоже мне суд народов!), а с придурковатым видом оглянувшись по сторонам, брякнул:
– Здесь? Сами же меня сюда привели и велели сидеть.
Кто-то из темнушников, оценивший незамысловатую шутку Кузьмы, фыркнул.
– Я не про это помещение спрашиваю, – поморщился Змей. – Как вы оказались на нашей территории?
